Александр Балтин: Ах, сынок, сынок....
Кто герой рассказа? Мальчик, "алтер эго" автора? Чугунный поэт, не пожелавший спуститься к своему маленькому почитателю? Или оба?
Редактор отдела поэзии,
Борис Суслович
|
Ах, сынок, сынок...
Чёрный, высокий, прямой, как застывший выстрел, чугунный человек равнодушно смотрел на мальчика, топтавшего возле него сине-белый, изорванный шагами снег.
По большому цоколю в своеобразную ленту были вписаны маленькие жукообразные людишки: у некоторых панцирные спинки были настолько отчётливы, что казалось, полёта не миновать; другие были похожи на иных насекомых – тараканов, например, или сильно увеличенных мух.
Мальчик ходил вокруг цоколя, задрав голову, и всё думал – а не спустится ли человек, так равнодушно взирающий на суетливо спешащих, зимне-усталых людей, не примет ли участие в их движении, - но ничего подобного, понятно, не происходило…
Бледное, желтоватое зимнее солнце было растворено в пространстве, но не грело оно совершенно, и мальчик, хотя и был достаточно тепло одет, начинал подмерзать; он стал подпрыгивать, хлопать в ладоши.
Бульвар начинался здесь, большая шайба остановки метро впускала пёстрые толпы и выплёвывала их наружу, и трамваи, плавно огибая чёрные, ажурные, бульварные решётки, точно огромные аквариумы, везли рыб-людей, каждому из которых было что-то нужно.
Мальчик пошёл по бульвару, мимо голых, таких беззащитных, будто немо стонущих деревьев; он шёл и шёл, и страшное ощущение потерянности накатывало, давило сознанье.
Где дом?
Он вышел гулять потихоньку, когда мама заснула, брёл сначала не спеша, потом побежал, слушая сладкий кочерыжный хруст дорожек, затем, из более-менее знакомого переулка, выбрался на бульвар, двинулся по нему, дошёл до чёрного человека, всегда привлекавшего внимания, и вот теперь не мог восстановить в обратной последовательности путь.
Он останавливался у иного дерева, касался его коры, покрытой разводами, точно странными письменами; он нагибался, скатывал комочки снега, иной раз подносил их ко рту, впитывая холодную, но какую-то не живую воду.
Люди – с портфелями, в тяжёлых пальто и ботинках, в очках и без, в ушастых и мохнатых шапках проходили мимо, но никто ни разу не поинтересовался, не заблудился ли маленький мальчик.
Город был велик и равнодушен, как равнодушно было бледно-лимонное солнце, повисшее в немыслимой высоте.
Мальчик глянул на глянцевую витрину, и обомлел: такого изобилия тортов он не видел ни разу в жизни: кремовые розы цвели разноцветными садами, горы цукатов громоздились, иногда создавая причудливый орнамент, порою организуя арки и гроты; шоколадные всадники-рыцари держали копья наперевес, плоские щитки безе с тонкими завитушками в центре покрывали боковины иных, а другие были украшены целыми озёрами желе, в которых, как сокровища, таились дольки различных фруктов.
Мальчик стоял у витрины и глядел, не представляя даже, что подобное чудо можно поставить на стол, разрезать, нагрузить на тарелочку, есть.
Таким больно, наверно, подумал он, и тут вспомнил, что не помнит обратной дороги, обернулся, отошёл от витрины.
Острая красная линия светофора прорезала его сознанье, он стоял с несколькими людьми, ждал, потом, когда мягкий зелёный позволил, перешёл на другую сторону, где дома были высоки, и каждый, казалось, имел свой характер.
Вот этот ворчлив, и узоры над окнами, будто насупленные брови; а рядом с ним легкомысленный, легко взлетающий в высоту, и странно даже, что стоит на земле, а не парит.
Мальчик свернул во двор – сугробы сверкали, машины стояли у подъездов, и лаяла белая, лохматая собака.
Ничего знакомого не было.
Мальчик нырнул под арку, забуксовал в снежном наслоении, но одолел его, и оказался в другом дворе: сумма крыш ступенчато открывалась отсюда, и надо всем парила, играя золотым крестом, церковная вершина.
Птицы носились вокруг неё.
Мальчик смотрел вверх, потом вниз – на следы: рифлённые, туповато-обрубленные, разные, как мысли.
Ему пришло в голову, что если идти по следу…
Он пошёл, довольно быстро оказался у незнакомого подъезда, и двинулся вдоль кремовой стены длинного дома; он забыл о следах, и когда свернул вновь, оказался в новом дворе, и услышал крик:
-Сынок!
И обернулся к маме – такой родной, милой, спешащей к нему маме…
Он бросился к ней, обхватил ручонками, спрятал лицо в складках её пальто.
Он заплакал.
-Ну, всё, всё, - утешала она, пряча испуг. – Как же так, малыш? Куда же ты отправился? Ну, скорее утирай слёзки – нельзя на морозе.
А дома, когда пил чай с вареньем, мальчик сказал:
-А чёрный чугунный человек так и не сошёл с постамента.
-Ах, сынок, сынок! – улыбнулась мама.
Код для вставки анонса в Ваш блог
| Точка Зрения - Lito.Ru
Александр Балтин: Ах, сынок, сынок.... Рассказ.
Кто герой рассказа? Мальчик, "алтер эго" автора? Чугунный поэт, не пожелавший спуститься к своему маленькому почитателю? Или оба?
12.08.18 |
Fatal error: Uncaught Error: Call to undefined function ereg_replace() in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php:275
Stack trace:
#0 /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/read.php(115): Show_html('\r\n<table border...')
#1 {main}
thrown in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php on line 275
|
|