Александр Балтин: Неврастеник, что поделать....
Рассказ ни о чём - и обо всём. Карандашный набросок неожиданно превращается в картину жизни.
Час икс. Малышок напевает. Отец пишет. Хочется улыбнуться - или по-детски пожать плечами...
Редактор отдела поэзии,
Борис Суслович
|
Неврастеник, что поделать...
Час икс: время выходить за малышом, забирать его из детского сада…
Коралловый пепел сумерек медленно наполняет пространства, легко летающий, который, даже если дышать, не осядет вредоносными частицами на альвеолах лёгких – если только нотками грусти отзовётся в душе.
Долгое ожидание лифта раздражает, красный огонёк, будто прокалывающий кнопку в центре, не гаснет никак, лифт с шумом двигается вверх-вниз, минуя его этаж, и пожилой, поздний отец нервничает – как всегда, по любому поводу.
В лифте, наконец приехавшем, в блестящую гладь зеркала не хочется глядеть, ибо под пятьдесят, и вся география собственного лица слишком знакома; пусть таинственное (зеркала всегда таинственны) стекло отражает спину; а внизу, на первом этаже свалены полированные доски (на что только не идут ради них! В метафизическом смысле, конечно…) мешки с каким-то материалом, и бодрые нацмены суетятся, ожидая пока он выйдет, что-то пересчитывают, подтаскивают. Входная дверь подпёрта кирпичом и открыта настежь, и из недр близко подъехавшего к лестнице крытого грузовика вытаскивают новые доски.
Как же я с велосипедом-то малышковым… думает отец, выходя во двор.
Он представляет: приехали, а они всё грузят, он наливается бураковой злостью, кричит: Вы что не видите, я с ребёнком! Отойдите в сторону!
А вдруг в драку полезут?
Он проходит мимо котельной, расписанной рощей берёз, следует неровностям асфальтового рельефа двора, огибает контейнеры с мусором, у одного из каких ковыряется бабка в дранном пальто, поднимается к островку гаражей, обходит безгаражные, поблескивающие корпусами машины.
Всюду осыпавшаяся листва – её завитки и виньетки, орнаменты и узоры; ветер играет, перекручивая их, раскидывая и сотворяя заново.
Улица гудит движением, и, типовое советское здание школы оставив позади, отец ждёт на светофоре: красный глаз его перечёркивает лёгкая чёлка соседнего тополька.
Густая разрешающая зелень брызгает струйками на асфальт, и пожилой отец идёт вместе с молоденькой студенткой, объёмной тёткой с коричневым баулом, а паренёк, стоявший рядом, рванул бегом…
Наслаивание возрастов – будто мы проявляемся друг в друге: иллюзия всеобщности: каждый умирает в одиночестве и рождается в крике.
Пёстрые стёкла продуктового магазина переливается преувеличенными грушами и ананасами, сочно нарезанное мясо истекает фальшивым, пластиковым соком; а на балкончике соседствующего с магазином кафе пусто: не то, что в летнее время. На газоне возле кафе сделали милый макет – чёрно-белая мельница, аист в гнезде, несколько гномов… Ребятки останавливаются, любуются.
Ещё один поворот – длинное жерло двора, и снова поворот – между пятиэтажками: такими стандартными, что невозможно представить кого-то живущего в них, кто сделал бы шаг в сторону – от мещанской благодати.
Решётчатые ворота на замке, цифры кода гудят легко, как пчёлы, и ворота отворяются; несколько ступеней ведут вниз – территория детского сада обширна, иные окна корпуса светятся, другие темны, отец проходит мимо последних осенних цветов, мимо небольшого футбольного поля, различных горок, навесов, песочниц.
Малыши только вернулись с прогулки, и воспитательница не успевает всех переодеть: пёстрые курточки висят на батарее, на скамейках валяются колготки, штанишки, носок выглядывает из чьего-то ботинка, и куколка под скамьёй точно призывает не позабыть её.
Малышок кидается к отцу, тот подхватывает сынка, обнимает.
-Ну, пойдём домой?
-Дя…
Девочка, чуть старше, подходит, неся белую, плюшевую, усатую собаку.
-Вотьумеякака!
-Замечательная! – делано восхищается отец, натягивая на малышка свитер.
Ещё двое мальчишек вокруг.
Один лопочет быстро-быстро, и отец кивает головой, улыбается, смущённый в душе, не особенно умеющий обращаться с детьми.
-Саша, отойди от пианино, - воспитательница, заглянув в детский зал, возвращается в раздевалку. Потом снова просовывает голову, кричит: Будете драться из-за игрушки, уберу.
И – отцу:
-Почти не ел опять.
-Как же так, малыш? – отец бессильно-грустно глядит на него, почти собранного.
Малыш пожимает плечами так умильно, что…
-Сейчас дома наверстает, - говорит отец.
Они прощаются.
Лестница – всего в несколько ступенек всегда темна, а дверь тугая, но возле самого входа растёт сирень.
Малыш бежит под навес к своему велосипеду – детскому, который надо катить; отец пристёгивает его, и путь разматывается в обратной последовательности.
Уже выехав с территории сада, отец вспоминает о погрузочных работах, вздрагивает внутренне, и, спрашивая малыша: Как в саду-то? – не знает, гладко ли пройдёт подъём.
-Ту-тю-та-ту, - малыш так отвечает: напевая.
А у подъезда только один нацмен оттаскивает последний мешок – на помойку на сей раз.
Отец беспрепятственно поднимает велосипед с малышом, ждёт лифта, всё представляя, каким бы мог быть скандал, как бы он, отец, мог бы себя повести, если…
Неврастеник, что поделать…
Малышок напевает негромко.
Код для вставки анонса в Ваш блог
| Точка Зрения - Lito.Ru
Александр Балтин: Неврастеник, что поделать.... Рассказ.
Рассказ ни о чём - и обо всём. Карандашный набросок неожиданно превращается в картину жизни.
Час икс. Малышок напевает. Отец пишет. Хочется улыбнуться - или по-детски пожать плечами...
23.09.18 |
Fatal error: Uncaught Error: Call to undefined function ereg_replace() in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php:275
Stack trace:
#0 /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/read.php(115): Show_html('\r\n<table border...')
#1 {main}
thrown in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php on line 275
|
|