Владислав Крисятецкий: Наш с тобой секрет.
Рассказ нашего старого автора, вернувшегося на сайт после почти десятилетнего перерыва.
Его тексты похожи на несколько растянутые современные притчи на тему семьи и человеческих отношений, с чёткой моралью в конце, где герои произносят длинные монологи. Если монолог внутренний, он выглядит вполне естественно. Если внешний - не очень, вслух люди обычно говорят иначе. Но ситуации, описанные в рассказах, - узнаваемые, а люди вполне живые. Часто один из героев поступает необычно, просто чтобы привлечь внимание другого...
Редактор отдела прозы, Елена Мокрушина
|
Наш с тобой секрет
Череда ненастных дней прервалась в понедельник. Первый солнечный луч посрамил погодных скептиков уже ранним утром, когда горожане в непромокаемых одеждах, отражаясь в глянце асфальта, торопились на работу. Подобно мощному прожектору, он пронзил казавшуюся беспросветной облачную пелену, озарил полусонные улицы и рассыпался в водах реки, воодушевив прибрежных птиц.
Лебедев как раз проходил мимо, но был погружен в мысли настолько, что не сразу обратил внимание на праздничность пейзажа. Его размеренную ходьбу замедлил, а затем и прервал возглас пролетавшей чайки, размечтавшейся о далеких морских просторах, а заодно напомнившей о теплых днях ему, случайному прохожему.
Он остановился посреди набережной, подставив лицо октябрьскому солнцу. Шли минуты и казалось, что с их течением этот пятидесятилетний человек удивительным образом преображается, выглядя моложе и мужественнее. Но вот за его спиной послышалась приближающаяся речь, и лицо Лебедева вновь покрыла сетка морщин, а глаза подернулись привычной для них печалью.
Отступив к краю пешеходной дорожки, он обернулся на проходивших. Это были молодые мужчина и женщина. Жестикулируя и стараясь перекричать друг друга, они о чем-то спорили, не слыша себя и друг друга, от чего еще сильнее распалялись. Азарт ссоры на ходу захватил их настолько, что они почти не замечали собственного сына. Мальчуган лет семи то шел рядом с ними, то отставал, отвлекаясь на птиц и солнечные блики. Заметив Лебедева, он смущенно и немного виновато улыбнулся. Не найдясь с ответной улыбкой, мужчина лишь сочувственно кивнул ему, и через секунду мальчик уже догонял родителей.
Лебедев задумчиво смотрел им вслед, когда в кармане зазвонил телефон. Посмотрев на входящий номер, он помедлил. Звонила его бывшая жена Юлия. Это происходило нечасто, и еще реже имело радостный повод.
– Алло, – сказал он наконец.
– Привет, – откликнулся ее осторожный голос. – Узнал?
– Здравствуй. Только что о тебе вспоминал, забавно, – проговорил Лебедев сдержанно.
Юлия невесело усмехнулась.
– Да, забавно. Что ты обо мне вспоминаешь. Может, скажешь еще, что соскучился?
Лебедев отстраненно покачал головой.
– Нет, не скажу. Но ведь и ты не по этому поводу?
– Да, ты прав, – сказала она после паузы. – Тебе удобно разговаривать? Может, я позже?
– Нормально, я как раз иду домой. После ночной. Говори, ты же по делу.
Вновь молчание, будто на том конце боролись с сомнениями и собирались с мыслями.
– Я хотела... Ты давно разговаривал с Полей?
– С кем? – не расслышал Лебедев.
– С Полиной. Нашей дочерью.
– Ах, с Полей… Неделю-полторы назад. По телефону.
– И… как поговорили?
– Да вроде все в порядке. Наспех, правда, она ведь все время куда-то бежит.
– Ясно, – отозвалась Юлия и, поколебавшись, произнесла через силу: – Послушай, у меня просьба. Ты... ты не мог бы с ней встретиться?
– Встретиться? – удивился он. – Ты стала поощрять наше с ней общение?
– Как тебе сказать… – медленно проговорила она. – С ней что-то происходит в последнее время. Замкнулась совсем, не могу до нее достучаться. А ты все же отец.
Лебедев усмехнулся.
– О, ты об этом помнишь. Я рад.
– Послушай, давай без сарказма, – слегка раздраженно ответила Юлия. – Ты же знаешь, что я не стала бы звонить по пустякам. Да, она – твоя дочь. Если не мне, то ей ты можешь помочь?
– Помочь? – насторожился он. – У нее неприятности?
– Не знаю, она не говорит ничего, – вздохнула она и после паузы добавила: – Неспокойно мне что-то. Такого раньше не было. И спросить не у кого.
– Хорошо, я ей позвоню, – Лебедев посмотрел на часы. – Только вечером, сейчас она на работе, наверное.
– Да, лучше вечером, - оживилась Юлия. – Спасибо. Извини, что беспокою. После ночи тем более. Ты как, нормально?
– Да, нормально. Как ты?
– Лучше всех, – грустно усмехнулась она. – Ладно, позвони, как сможешь.
Закончив разговор, он устремил взгляд вдаль, на меняющее цвета осеннее небо. Солнце опять скрылось за тучами и, казалось, вот-вот все же пойдет обещанный синоптиками дождь. Но Лебедев едва ли замечал это, поглощенный мыслями. Вспомнив что-то, он вновь достал телефон. Вскоре он нашел то, что искал. Это была фотография симпатичной девушки лет двадцати пяти с искренней, немного насмешливой улыбкой. Он улыбнулся ей в ответ, снова на несколько мгновений оживив утомленное лицо. С экрана на Лебедева смотрела его дочь Полина.
Начало новой недели было бы неполным без его визита в ближайший к дому продуктовый супермаркет. Лебедеву повезло – как раз в этот день предлагались скидки на его любимый сорт кофе. Прохаживаясь вдоль стеллажей, он был неотличим от типичного жителя спального района, погруженного в скупую потребительскую романтику. "Товар дня", разноцветные ценники, скидки по карте, значки процента на каждом шагу – добро пожаловать в игру, охотник за снедью. Перед ним плавно скользила тележка. Она встретила Лебедева как старого знакомого и скрипом колес напоминала о его предстоящем одиноком выходном. Ставший привычным незатейливый мотив. Скрип-скрип, душ и дневной сон. Скрип-скрип, поздний обед или ранний ужин. Скрип-скрип, прогулка в парке и вечерние новости. Скрип-скрип…
Песню прервал короткий возглас мобильного телефона. Новое сообщение. Взглянув на экран, Лебедев увидел незнакомый номер и двинулся дальше. Вряд ли это могло быть интересно, вероятнее всего очередной текст назойливого рекламного содержания. Он открыл сообщение и уже был готов удалить его, но вдруг остановился. Поднес телефон ближе и прищурился. Зрение у Лебедева было неважное, но его вполне хватало, чтобы поверить своим глазам.
"Если тебе дорога дочь, загляни в почтовый ящик", – значилось на экране.
Лебедев помедлил, затем бросил взгляд по сторонам, словно автором послания могла быть одна из окружающих пенсионерок.
Розыгрыш? Ошибка? А может, новый вид развода? Лебедев неуверенно пожал плечами и двинулся было к кассе. Но в памяти возникло лицо Полины на фотографии, а затем вспомнился и утренний звонок Юлии. "С ней что-то происходит в последнее время". "Неспокойно мне что-то". "Такого раньше не было". Он вспомнил эти слова, которым сначала не придал особого значения. "Ты же знаешь, что я не стала бы звонить по пустякам", – повторила Юлия в его голове, как-то разом обнаруживая в своем негромком голосе затаенную тревогу, усиливая ее и вновь передавая ему.
Лебедев торопливо набрал номер Полины. "Аппарат абонента выключен или…" – заговорил безучастный голос. Что именно "или" Лебедеву не захотелось даже предполагать. Он оставил тележку и направился к выходу. Пенсионерки отвлеклись от ценников и недоуменно посмотрели ему вслед. Тележка затянула новый куплет, но почти сразу стукнулась о стеллаж и замерла на полускрипе.
От супермаркета до ветхой девятиэтажки со съемной квартирой Лебедева было не больше километра, и расстояние это он преодолел стремительно. Быстрый шаг, временами переходивший на бег, со стороны выглядел настолько несообразно с благородной внешностью человека в солидном возрасте, что головы прохожих то и дело поворачивались в его направлении. Но Лебедев больше не замечал ничего вокруг и старался ни о чем не думать независимо от того, плохие или хорошие новости ждали его за разболтанной дверью в подъезд.
Взлетев по лестнице, он нащупал связку ключей и торопливо отыскал самый короткий. Его руки заметно подрагивали. Лебедев шагнул к ряду почтовых ящиков и сделал паузу, будто загадывая желание.
В ящике обнаружился запечатанный конверт. Абсолютно белый, без марки, штемпеля и упоминания об адресате и отправителе. Помедлив, Лебедев надорвал необщительный предмет и, заглянув внутрь, извлек сложенный гармошкой листок бумаги.
Его брови поползли наверх. Если у Лебедева и были ожидания от текста письма, то увиденное превзошло их многократно. Послание было отпечатано на принтере, набрано стандартным довольно крупным шрифтом. Но заурядность оформления лишь подчеркивала странность содержания. Вниманию Лебедева предстали три аккуратные колонки. В первой из них в столбик располагались три адреса. Во второй этим адресам соответствовали имена. В третьей напротив каждого из имен указывалось точное время. Венчала текст единственная фраза, обращенная, по-видимому, лично к Лебедеву. "Приходи один сегодня. Наш с тобой секрет", – прочитал он с удивлением. Больше ни в письме, ни в конверте ничего не было.
Он еще раз заглянул в ящик, затем обернулся и огляделся по сторонам. Но никого, кто мог бы объяснить Лебедеву происходившее с ним этим утром, конечно же, рядом не оказалось.
Пробежав письмо глазами, он попытался как следует вникнуть в текст, но тут напомнил о себе мобильный. Звонила Юлия, и еще перед тем как ответить, Лебедев понял, что их новый разговор также будет не из приятных.
– Извини, снова я, – торопливо начала она. – Ты дома?
– Почти. В подъезде, – пробормотал он.
– Полина тебе не звонила?
Лебедев спрятал письмо в карман.
– Не звонила. Что-то случилось? – выговорил он как можно спокойнее.
Юлия помолчала. А когда заговорила вновь, ее голос казался не просто обеспокоенным. Он дрожал от напряжения, которого Лебедеву раньше не доводилось слышать. Можно даже сказать, что эта независимая женщина с характером была напугана.
– Позвонили с работы. Она не пришла сегодня. И мобильный не отвечает, – после новой паузы она добавила отрывисто: – Три часа прошло. Ума не приложу, где она может быть. Она всегда приходила вовремя, у них с этим строго.
Лебедев прикрыл глаза и медленно провел ладонью по коротко стриженной лысеющей голове. Нужно было что-то сказать. Хотя бы что-то. И спокойно.
– Когда ты ее видела? – спросил он наконец.
– Сегодня утром. Все было как обычно. До работы рукой подать. Неужели что-то...
Лебедеву показалось, что она всхлипнула. Такая реакция была нетипичной для Юлии, но именно она помогла ему взять себя в руки.
– Подожди. Телефоны ее подруг, друзей есть у тебя? – заговорил он увереннее.
– Не знаю, посмотрю в ее комнате. Где она может быть, Лебедев? – выдохнула она дрогнувшим от слёз голосом.
Он помедлил с ответом, лихорадочно соображая.
"Приходи один сегодня. Наш с тобой секрет".
– Пока не знаю, – покачал головой Лебедев, словно отвечая своим мыслям.
– А если они тоже не знают? В больницу позвонить? В полицию? В морг? Господи...
Еще один всхлип, на этот раз отчетливый. Судя по голосу, она была на грани паники.
– Успокойся, – произнес он как можно более деловито. – Никуда больше не звони. Только друзьям и ей. Понимаешь?
Показалось, это помогло. После паузы Юлия заговорила спокойнее.
– Ты что-то придумал? Что-то знаешь? Скажи мне.
Лебедев потянулся к карману с письмом, но убрал руку и покачал головой.
– Есть кое-что. Послушай, – сказал он и привычно кашлянул, принимая решение. – Я перезвоню, когда разберусь. Если что-то узнаешь, сразу сообщи. Если нет, ничего не предпринимай, слышишь? Жди моего звонка.
– Хорошо, я постараюсь. Спасибо, – таким редким для себя покорным голосом отозвалась она. – Это моя вина. Последние месяцы был аврал на работе, ни о чем больше не думала. Или не придавала значения. Думала, все обойдется. Похоже, я плохая мать.
Лебедеву показалось, что он ослышался. Но тут же, точно стараясь избавиться от лишних мыслей, мужчина нетерпеливо замотал головой.
– Перестань. Этого еще не хватало. Успокойся и жди, – пробормотал он в трубку и нажал отбой.
С минуту он изучал немногословное письмо. Если это был не розыгрыш, то первая встреча должна была состояться уже через час, а значит времени для рассуждений и попыток разобраться в намерениях незнакомца почти не оставалось.
Спустившись, Лебедев толкнул дверь подъезда и вышел во двор, на ходу вычисляя кратчайший путь к пункту назначения.
По первому указанному адресу располагалось здание бизнес-центра. Когда-то здесь была швейная фабрика, и Лебедев очень хорошо помнил тот мрачноватый шедевр советской архитектуры. Но прежние времена миновали и сменились другими, как и потребности нового поколения совсем другой страны. Впрочем, в это утро Лебедеву совсем не помешала бы хорошая швея – в спокойные серые тона его жизненного полотна все настойчивее проникал непрошенный красный.
Он спокойно миновал проходную, получив по паспорту временный пропуск, и даже не удивился этому – вряд ли незнакомец стал бы приглашать Лебедева туда, куда ему будет трудно добраться. Сияющий чистотой лифт бесшумно домчал его до четвертого этажа и выпустил в прохладу малолюдного коридора.
Интересовавшая его дверь с табличкой "Приемная" оказалась третьей слева. Лебедев взглянул на часы. 11:57. Для верности он выждал пару минут, постучался в дверь и вошел.
Приемная была пуста. В тесноватой комнате возле единственного окна помещался компьютерный стол. Монитор был погашен, кресло плотно придвинуто к столу. Похоже, секретарь надолго ушел или вовсе не приехал на работу. "Как Полина", – промелькнуло в голове Лебедева. Он волновался от осознания ответственности и вместе с тем от непонимания своей миссии. Но отступать было некуда, настенные часы показывали время первой встречи – 12:00. Справа от себя он увидел обитую черной кожей дверь с искомым именем. "Комова Татьяна Владимировна. Генеральный директор ЗАО "Фаворит". Лебедев сделал неуверенный шаг и постучал.
– Да-да? – послышался мелодичный женский голос.
Он вошел. У дальней стены, пестрящей многочисленными дипломами, в кресле за широким столом уютно расположилась представительная дама его возраста и читала газету. Она не сразу переключила внимание на Лебедева и подняла глаза лишь когда его молчание слишком затянулось.
– Добрый день! – проворковала она. – Вы ко мне?
– Татьяна Владимировна? – поинтересовался он, неловко поведя плечом.
Женщина без стеснения оглядела его и улыбнулась с той учтивой снисходительностью, с какой респектабельные хозяева улыбаются появившимся на их пороге бездомным детям.
– Да, присаживайтесь, – продолжая смотреть на него с нескрываемым любопытством, указала она в сторону кресел за длинным столом заседаний. – Чем могу вам помочь?
Лебедев молча сел. Он чувствовал себя некомфортно под покровительственной улыбкой и хитроватым взглядом женщины, занимавшей высокую должность и просторный кабинет. Она же, судя по всему, также видела его впервые, а значит и цель его визита была ей неизвестна.
– Моя фамилия Лебедев, – не без труда начал он. – Я разыскиваю свою дочь.
Комова продолжала выжидающе улыбаться, наблюдая за Лебедевым. Тот растерянно покосился на нее, не решаясь произнести больше ни слова. Наконец, она отложила газету и придвинулась к столу, видимо, решив взять инициативу в свои руки.
– Интересно, – сказала она тем же безмятежным высоким голосом, в котором не чувствовалось удивления неожиданному началу разговора. – Поясните, пожалуйста, ваша дочь потерялась где-то в здании или работает в моей фирме?
– Нет-нет, она работает в другом месте, – совсем смутился Лебедев. – Просто… может быть, вы ее знаете? Или знаете, где она?
– Как ее зовут? – усмехнулась Комова чудаковатому посетителю.
Лебедев виновато тряхнул головой.
– Да, я же не сказал, простите. Лебедева Полина Владимировна, двадцать четыре года.
Комова на секунду прикрыла глаза.
– Нет, что-то не припоминаю. У вас есть ее фотография?
Лебедев достал мобильный и, отыскав снимок дочери, передал его Комовой. Та несколько секунд изучала фото, приблизив лицо Полины. Наконец, она вернула телефон и покачала головой.
– Извините, не узнаю. Фото не совсем удачное, да и аппарат старенький, – развела она руками. – Могу спросить у девочек, может быть, где-то в базе числится.
– Да, если вас не затруднит.
Комова взяла трубку телефона.
– Девочки, привет, это кто? – деловито промурлыкала она. – Ага, Катюш, будь добра, глянь в клиентской – Лебедева Полина...
Она вопросительно посмотрела на Лебедева.
– Владимировна, – подсказал он.
– Владимировна, – повторила она в трубку. – И перезвони, да? Как у нас дела, все нормально?
Ей что-то ответили, она начала давать какие-то производственные указания, в смысл которых Лебедев вникать не стал. Он просто слушал ее легкую расторопную речь, следил за спокойными жестами. Заметил, как при каждом взмахе ресниц забавно подпрыгивает ее высветленная закрывавшая весь лоб челка. И чувствовал, что проникается доверием к этой простой в общении женщине, которая выслушала и старается помочь, несмотря на всю абсурдность его ситуации. И все же почему он оказался в ее кабинете? Как этот разговор мог помочь в поисках Полины? Что хотел ему сказать этой встречей автор письма?
Комова опустила трубку и с улыбкой повернулась к нему.
– Извините, текущие дела. Кофе хотите?
– Нет, спасибо, – заговорил он чуть раскованнее и даже попробовал улыбнуться. – Я и так отвлекаю вас от дел, занимаю время, простите.
– Не страшно, пока ни от чего такого не отвлекаете, – небрежно взмахнула она рукой, демонстрируя отменный маникюр. – Придется немного подождать. Девочки из бухгалтерии заниматься кадровыми делами не приучены у меня, а секретарь уволилась, никак замену не подберу.
– Да, я заметил, – кивнул Лебедев. – Кстати, моя Полина как раз работает секретарем.
– Вот как? – удивилась Комова. – Ну, как найдется, передавайте, чтобы присылала резюме, рассмотрим.
– Хорошо, – усмехнулся он. – А почему уволилась ваша девушка?
Комова помедлила, покосившись в окно. Снова повернулась к нему. Ее улыбка слегка поблекла, но он не придал этому значения.
– Уехала. В другой город. Так уж сложилось.
– Понятно. Наверное, поехала устраивать личную жизнь, – кивнул он и посмотрел на фотографию дочери. – Я передам ей. Осталось только найти. И понять взаимосвязь.
Последние фразы он произнес негромко, скорее для самого себя. Но Комова услышала. И впервые за время их разговора улыбка исчезла с ее лица. Она смерила Лебедева долгим подозрительным взглядом, которого он, поглощенный снимком Полины, так и не заметил.
Телефон на столе Комовой издал приятную трель. Она взяла трубку и повернулась к окну в тот самый момент, когда Лебедев поднял голову.
– Да, Катюш, – проговорила она каким-то изменившимся голосом.
Ей что-то довольно долго объясняли. Комова слушала молча в задумчивости. Однажды она бросила взгляд в сторону Лебедева, увидела, что тот наблюдает за ней, и вновь посмотрела в окно, не удостоив его даже дежурной улыбкой.
– Я тебя поняла. Спасибо, перезвоню, – сказала она тихо и собиралась положить трубку, когда ей сказали еще что-то. Комова отмахнулась, в ее голосе промелькнуло раздражение. – Потом решим, я занята.
Она положила трубку и какое-то время продолжала смотреть в окно, размышляя. Затем повернулась к Лебедеву.
– Неприятности? – поинтересовался он, заметив перемену в ее настроении.
Комова улыбнулась, но и улыбка теперь показалась ему другой – сухой, натянутой.
– Пока не знаю, – ответила она и, помедлив, добавила: – Вашей дочери нет ни в одной нашей базе. Жаль, что не смогли помочь. Впрочем, что-то может стать понятнее, если вы объясните, почему все же пришли именно ко мне.
Лебедев ждал от нее этого вопроса еще разыскивая бизнес-центр, на проходной, в лифте. Даже раньше, выходя из своего подъезда с загадочным письмом в кармане он знал, о чем его спросят прежде всего. Он придумывал самые разные ответы – правдоподобные и не слишком. Но именно в этот момент естественный вопрос застал его врасплох. И он, кашлянув, решил сказать правду.
– Понимаю, это прозвучит нелепо, но я получил письмо с указанием вашего имени и адреса, – робко выговорил Лебедев и посмотрел на Комову.
Она не сводила с него проницательного взгляда. Челка больше не вздрагивала на ее ресницах.
– Любопытно, – произнесла Комова тихо. – Может быть, разрешите взглянуть?
Лебедев потянулся к карману. Комова немедленно протянула руку. Увидев это, он на мгновение замер, а затем снова сложил руки перед собой.
– Извините, письмо адресовано лично мне и касается дочери, – неожиданно твердым голосом заявил Лебедев. – Я не могу его показать.
Она выждала несколько секунд, испытующе глядя на него, и убрала руку. Повисла длинная пауза вроде той, с которой началась их встреча. Только тогда Комова даже не обратила внимания на случайного посетителя. Теперь же казалось, что все оно было приковано к нему.
– Вы курите? – вдруг спросила она.
Лебедев удивленно покачал головой.
– И все же не откажите даме, составьте компанию, – проговорила она, лукаво подмигнув ему.
Не дожидаясь ответа, она достала из сумочки пачку сигарет с зажигалкой и поднялась из-за стола.
За то время, пока они шли по коридору, спускались в лифте и пересекали холл первого этажа, с ней несколько раз поздоровались. Комова лишь рассеянно кивала в ответ, глядя перед собой. Казалось, она погрузилась в мысли настолько, что не замечала и шедшего за ней Лебедева.
Пройдя с десяток метров по зелено-желтому от листвы внутреннему дворику, они остановились возле площадки для курения. Находившиеся там сотрудники приветливо заулыбались Комовой, но, увидев выражение ее лица, побросали сигареты и поспешно ретировались, оставив их наедине.
Она неторопливо щелкнула зажигалкой и обернулась к Лебедеву.
Тот вздрогнул. Ее лицо будто окаменело и больше напоминало маску, а губы вытянулись в тонкую бескровную линию. Но сильнее всего Лебедева поразили ее глаза. Они словно полыхали огнем, вглядываясь в его лицо. Когда она сделала первую затяжку и сощурила один глаз от дыма, лицо стало еще более зловещим. Комова бросила короткий взгляд по сторонам.
– Итак, теперь нас точно никто не услышит, – сказала она хрипловатым полушепотом. – Я жду объяснений. Что вам от меня надо?
Лебедев настолько растерялся от резкой перемены в ней, что даже те немногие слова, которые он мог придумать в ответ, казалось, застряли в его горле.
– Я... я же вам сказал... – выдавил он из себя. – Я разыскиваю...
– Стоп, – криво усмехнулась Комова. – Трогательную историю о поисках дочери оставим в стороне. Она хороша для женского "мыла", но я не поклонница. Так что вернемся к реальности. Что. Вам. Надо.
Последние слова она процедила, приблизив к нему исказившееся лицо. Лебедев невольно отступил на шаг, продолжая зачарованно смотреть на нее. Комова вновь затянулась.
– Послушайте, – заговорила она спокойнее. – Я вижу вас насквозь. Вы безобидный, мягкий, интеллигентный. Понятно, что сами бы до такого не додумались. Просто скажите, кто вас послал. Вы говорили о письме, кто автор?
– Не знаю. Он себя не назвал, – проронил он.
Комова расхохоталась. Это был неприятный, визгливый смех. Услышав его, Лебедев моментально пожалел о том, что всего несколько минут назад про себя называл эту женщину чуткой и искренней, даже проникся доверием к ней.
– Пожалуй, мне пора, – сказал он, отводя взгляд.
– Подождите, – произнесла она, чуть смягчившись. – Кажется, я поняла. Это из-за дочери? Она больна? Или залёт? Вам нужны деньги? Врачи? Я могу помочь. Чего вы хотите? Говорите, ну?
– Бесполезно. Вы меня не слышите, – грустно проговорил Лебедев, глядя себе под ноги.
– Напрасно, – раздраженно сказала Комова. – Я щедра к своим друзьям, но к врагам беспощадна. Не советую вам быть моим врагом. Очень не советую. Я двадцать пять лет в бизнесе и, поверьте на слово, меня есть кому защитить. Меня и сына. Запомните сами и передайте тому, кто вас прислал.
Лебедев поднял голову и внимательно посмотрел ей в глаза.
– Я надеюсь, вашему сыну повезет увидеть больше доброты в своей жизни. А вам не придется беспокоиться о нем и чувствовать себя беспомощной.
Комова нахмурилась, застигнутая врасплох его словами.
– Не совсем поняла, что вы этим хотите… – начала она.
Но сутулая фигура Лебедева уже удалялась от нее по блестящим плиткам дворика. Комова напряженно смотрела ему вслед, пока он не скрылся за поворотом. В ее ухоженных пальцах продолжала тлеть позабытая дорогая сигарета.
Сказав, что ему пора, Лебедев и не думал о времени. Теперь же, покинув территорию бизнес-центра, он вспомнил о следующей встрече и спохватился. Но оказалось, что разговор с Комовой продлился немногим более сорока минут, а значит, до визита по второму адресу оставалось еще больше часа. Вполне достаточно, чтобы пройтись пешком и немного подумать.
Лебедев проверил телефон. Не было ни пропущенных звонков, ни новых сообщений. И тут его осенило. Простая и очевидная мысль, которая в суете не пришла ему в голову. Сообщение, направившее его к почтовому ящику. Оно было отправлено с другого мобильного. Конечно, шанс дозвониться был небольшой, но кто мешал попробовать? Он даже остановился от осознания того, что незнакомца можно было услышать. Открыл сообщение. Обыкновенный, ничем не примечательный номер. Лебедев занес палец над кнопкой дозвона, сделал последнюю паузу и нажал.
Увы. Теория осталась теорией. Робот с условным женским голосом невозмутимо сообщил ему о недоступности абонента. Лебедев присел на ближайшую скамейку, чувствуя как сердце разочарованно сбавляет столь стремительно набранные от волнения и нечаянной надежды обороты.
Он посмотрел по сторонам и разглядел неподалеку увлеченно играющих детей. Их родители были здесь же, на дворовой площадке, с улыбками наблюдая за своими чадами со скамеек. Память перенесла Лебедева во времена, когда он так же сидел в тени деревьев и любовался на маленькую Полину. Среди других детей ее легко можно было узнать по косичке, которая то и дело взлетала вслед за непоседливой фигуркой. А она не замечала, весело смеясь, и все куда-то бежала – то наперегонки, то убегая, то догоняя.
Эти давние воспоминания были полны беспечного счастья, но к ним примешивалось столько грусти из их совместного будущего и столько тревоги из сгустившихся сумерек настоящего, что Лебедев заставил себя отвести взгляд.
Он еще раз вытащил письмо. Денис Михайлович Веселов – так звали человека, которого ему предстояло навестить следующим. По крайней мере, это был мужчина. Умением общаться с женщинами и понимать их Лебедев похвастаться не мог, и встреча с Комовой лишь подтвердила это. Он горько усмехнулся и покачал головой. Теперь, на безопасном расстоянии от ее владений, внезапная вспышка гнева директрисы казалась ему какой-то жалкой, бессильной, почти забавной. И все же что именно ее вызвало? В какой момент ее благодушие сменилось сначала настороженностью, а затем и агрессией? Связана ли эта метаморфоза в ее поведении с Полиной? Или он каким-то неловким словом разбудил дремавшего зверя, и тот, не разбирая дороги, понесся прямо на него? Вопросы в этот день лишь накапливались в голове Лебедева, даже когда все происходило на его глазах. В то время как возможностей найти ответы оставалось не так много.
Лебедев набрал номер Полины. Безрезультатно. Вернувшись в журнал звонков, он сразу увидел номер Юлии. Она не перезванивала, значит ничего нового о дочери сообщить не могла. Ему тоже было нечем с ней поделиться. И все же именно в этот момент ему захотелось услышать ее. Наверное, это было инстинктивное желание в такой странный день прикоснуться к чему-то привычному.
Она прервала взволнованным голосом первый же гудок.
– Алло?
– Привет. Какие новости? – произнес он даже спокойнее обычного.
– Ничего особенного. Такое впечатление, что последние месяцы она вообще ни с кем не общалась. Никто не знает об ее планах, знакомствах. Одна девочка работает с ней, сказала только, что Полину за прогул ждут санкции. Будто это сейчас имеет значение.
– Санкции ждут нас всех, пора привыкать, – скупо пошутил Лебедев, стараясь разрядить обстановку. Получилось не очень.
– Что у тебя нового, что-то узнал? – проговорила она нетерпеливо.
– Нет, пока тоже ничего. Но еще не вечер.
– Понятно, – в ее голосе послышалось разочарование. – Пора обзванивать больницы, хватит ждать.
– Мы же договаривались. Пока никуда не звоним.
– Послушай, ну перестань! – внезапно взорвалась Юлия. – Хватит делать вид, что ничего не происходит! Мы теряем время! Твоя дочь пропала, ты это понимаешь? Вернись в реальность, пора разморозиться и начать что-то делать!
– Ты считаешь, я ничего не делаю? – сухо поинтересовался Лебедев.
– Не знаю я, чем ты там занят! – зазвенел ее дрожащий голос. – Думаю, ничем толковым! Все то же самое! Думаешь, все само собой разрешится? Закрылся в своей раковине опять? И Полина стала такой же! Твое влияние! Не удивлюсь, если и причиной ее пропажи тоже ты!
– Юля, – неожиданно для самого себя сказал Лебедев. Он даже не помнил, когда в последний раз обращался к ней по имени. – Послушай, что ты говоришь. И в какой момент.
Ответом ему было молчание и приглушенное всхлипывание. Он ждал.
– Извини, – наконец донесся ее поблекший усталый голос. – Я несу какую-то чушь. Ты хотя бы что-то делаешь, а я только сижу в четырех стенах и бешусь. Не знаю, чем помочь, растерялась как-то. Сама от себя не ожидала. Боюсь шаг из комнаты сделать, вдруг она позвонит по городскому. Или про нее позвонят. Господи… Видишь, какие мысли. Крейзи мамка совсем, то причитаю, то истерю.
– Не накручивай себя. Держись. Все будет хорошо, – попытался сказать он бодро.
Но она, казалось, не слышала и думала о другом.
– Знаешь… – заговорила Юлия после долгой паузы. – Сейчас не время и не место, но… Я подумала… Каких глупостей мы с тобой наделали. Я наделала. Эти придирки, оскорбления, выяснения… Мне хотелось тебя расшевелить, сделать кем-то другим. Сделать себя какой-то другой. Зачем? Ради чего? Какие все это пустяки по сравнению с… Я хочу сказать… Я только сегодня это поняла. Насколько все мелко, каким кажется пустым, когда приходит беда. Когда приходит прозрение. Ты смотришь назад и не узнаешь себя. Не можешь поверить в то, что когда-то казалось важным. Я не могу поверить. И не могу толком объяснить. Ты прости меня. За все, что я натворила и наговорила. За все эти годы рядом со мной. Я часто была несправедлива, нетерпелива, груба. Меня часто захлестывали эмоции. Сама знала, что неправа, но сожаления, угрызения так и оставались при мне. Чтобы моя гордость не пострадала. Теперь уже ничего не изменить и слишком поздно для этих слов, но… Мне захотелось, чтобы ты все же их услышал. Пока я в состоянии высказаться.
Она помолчала. Он напряженно слушал, прикрыв глаза рукой.
– Найди ее, Володя, – выдохнула она с мольбой. – Найди нашу дочь и верни, если сможешь.
Лебедев выпрямился на скамейке.
– Я найду ее, – сказал он твердо. – Ты слышишь? Веришь мне?
– Да, – после короткой паузы отозвалась она с робкой надеждой. – Береги себя.
– И ты.
Лебедев положил телефон в карман и резко поднялся на ноги. Впервые за долгое время он почувствовал себя сильным.
Дверь под вывеской "Юридическая помощь" оказалась заперта, но, когда Лебедев нажал на звонок, она почти сразу издала приветственный писк и поддалась. Поднявшись по короткой лестнице, он увидел единственную дверь с табличкой и, толкнув ее, снова очутился в приемной.
На этот раз она не пустовала. Ее хозяйкой оказалась привлекательная брюнетка с телефоном в руках. Коротко взглянув на Лебедева, девушка какое-то время продолжала сосредоточенно набирать текст. Наконец, отложив аппарат, она вновь посмотрела на посетителя.
– Извините, добрый день, – улыбнулась она смущенно, но с каким-то озорством. – Вы к Денису Михайловичу?
Лебедев кивнул.
– Очень приятно, – с торжественностью в голосе произнесла девушка. – Меня зовут Эльвира, как могу обращаться к вам?
Он представился. Девушка заглянула в монитор.
– Вы, кажется, не записаны? – спросила она.
– Нет, а разве Денис Михайлович не у себя?
– У себя, но… – замялась Эльвира, пожав плечами. – Сейчас я узнаю, одну минуту.
Она вышла из-за стола и направилась к двери напротив, не без гордости, как показалось Лебедеву, демонстрируя едва прикрытые короткой юбкой стройные ноги. Постучавшись, девушка зашла в кабинет и через несколько секунд вернулась.
– Проходите, вас примут, – с любезной улыбкой сказала она, пропуская его и закрывая дверь.
Входя в кабинет Веселова, он ожидал увидеть солидного пожилого человека в костюме, с мудрым проницательным взглядом из-под очков. Но стереотипные представления Лебедева о внешности опытного юриста не оправдались.
Развалившись в кресле, за столом сидел молодой парень, на вид не старше тридцати, в дорогой рубашке с расстегнутым воротом. Его скучающий взгляд был устремлен под потолок, на большой плазменный экран. Заметив вошедшего, он с ленцой протянул руку, нащупал на столе телевизионный пульт и убрал звук.
– Приветствую, присаживайтесь, – бросил молодой человек и небрежно кивнул то ли Лебедеву, то ли креслу за соседним столом. У него был странный, будто надтреснутый голос, больше подходивший подростку.
Лебедев молча сел.
– Чем могу служить, – без вопросительной интонации проронил Денис, разглядывая лежавшие перед ним в беспорядке бумаги.
– Моя фамилия Лебедев. Я разыскиваю свою дочь.
– Я не брал, – буркнул юрист.
– Что?
– Такой нелепый юмор у меня, не обращайте внимания, – принявшись перебирать документы, невозмутимо объяснил он.
– Вас не затруднит оторваться от бумаг и уделить внимание мне? – отважился на замечание Лебедев.
Молодой человек приподнял брови, не отрываясь от документов, без спешки собрал их и убрал в стол.
– Я весь внимание. Вам нужна консультация? – поинтересовался он не без иронии и взглянул на посетителя.
Глаза Веселова смотрели в упор, самоуверенно и даже нагловато, без намека на хотя бы официальное радушие. Впрочем, в памяти Лебедева была еще свежа безупречно доброжелательная улыбка Комовой, как и то, что за ней таилось.
– Я разыскиваю дочь. Вы можете мне помочь?
Денис повернулся к компьютеру.
– Прошу вас назвать ее имя и точный возраст.
Лебедев назвал и стал напряженно следить за тем, как пальцы юриста быстро скользят по клавиатуре.
– К сожалению, ничего. Вы уверены, что она к нам обращалась?
– Нет. Даже скорее всего не обращалась, – Лебедев провел рукой по лицу, подбирая слова. – Вы не совсем поняли. Я пришел лично к вам.
Молодой человек посмотрел на него изучающе, как будто что-то в словах Лебедева пробудило в нем искренний интерес.
– У вас есть ее фотография?
Лебедев протянул ему телефон со снимком Полины. Тот взглянул, затем насмешливо повертел аппарат в руках.
– Даже не думал, что такие еще у кого-то есть, – пробормотал он и, отдав телефон, пожал плечами. – Фотография плохого качества, но по-моему я не знаю эту девушку. Ушла из дома и не вернулась?
– Что-то вроде этого, – огорченно опуская голову, пробормотал Лебедев.
– Как я понимаю, не замужем, раз поисками занимаетесь вы.
– Да.
– Сколько времени с момента пропажи?
– Часов шесть.
– Сколько-сколько? – усмехнулся Денис. – Вам не кажется, что рановато бить тревогу?
– С ней раньше такого не было. У них на работе строгое посещение, она никогда не опаздывала.
– Ну и что? – удивился молодой человек. – А сегодня не пришла, и что с того? Ну, встретила подружку и укатила за город. Психанула, короче. Мало ли вариантов. Зачем сразу думать о плохом? Вы бы ее парню позвонили, наверняка знает.
– Позвонили бы, но мы с ним незнакомы, – неохотно сказал Лебедев. – Если он вообще есть.
– Странно. А подруги?
– Ничего не знают. Если это настоящие подруги.
– В смысле? Вы хотите сказать, что не знаете ни ее парня, ни близких подруг?
– Видите ли, – выговорил Лебедев, начиная чувствовать дискомфорт от затянувшегося потока вопросов об их личной жизни. – Она живет с матерью, и мы не имеем возможности общаться часто и подолгу.
Складки на лбу Дениса разгладились. Лицо стало серьезным, он откинулся на спинку кресла и скрестил руки на груди.
– А у матери, конечно, своих дел хватает. Знакомая история, – произнес молодой человек, размышляя вслух. – Тогда мне все понятно.
– Что вам понятно?
– То, что девушка лишилась полноценной семьи и поддержки, но продолжает жить под личиной любимой дочки. Несмотря на возраст, – просто и беспощадно отчеканил он, не сводя глаз с посетителя.
Лебедев нахмурился.
– Неправда. Мы с Полиной постоянно на связи.
– Настолько тесной, что ни вы, ни ее мать не в курсе, с кем она проводит свободное время? – бесстрастно парировал Денис. – А вы знаете, что именно таких людей как ваша дочь первыми тянет на приключения?
– Прошу вас не обобщать, – подавив раздражение, заявил Лебедев. – Моя дочь не такая.
Молодой человек кивнул и скептически усмехнулся.
– Да-да, широко известная в наших узких кругах фраза. "Кто угодно, только не мы", да? – он вновь пододвинулся к столу, впившись взглядом в лицо Лебедева. – Мне интересно, вы вообще имеете представление, на что способны ровесницы вашей дочери? Даже не так. Вы знаете, что сейчас вытворяют школьницы лет четырнадцати-пятнадцати? Рассказать пару свежих историй?
– Прекратите! – вспыхнул Лебедев. – Я же попросил вас не обобщать! Понятно, что вас и ваших коллег окружает специфический контингент, но вы не смеете...
Веселов простер руку в успокаивающем жесте. Убедившись, что посетитель замолчал, он приблизился к телефону и нажал кнопку громкой связи.
– Эля, ты здесь? Прием-прием!
– Да, Денис Михайлович! – ответила Эльвира после паузы.
– Оторвись от гаджета на минутку, принеси мне шаблон договора, – бодро распорядился молодой человек и подмигнул Лебедеву.
– Хорошо, сейчас! – засмеялась девушка.
Вскоре она постучалась и вошла в кабинет.
– Неси, – улыбнулся он ей, похлопав ладонью по столу.
Эльвира подошла и положила перед ним распечатанный документ. Денис бросил на него взгляд.
– А это что за пятно? Рыбу заворачивала?
– Где? – она встала рядом с ним и склонилась над бумагой.
Молодой человек тут же положил ладонь на ее ягодицу. Эльвира слегка вздрогнула, но даже не выпрямилась, лишь покосилась на оцепеневшего Лебедева.
– Ну и где же? – снова спросила она и, к изумлению посетителя, неуверенно улыбнулась.
– Показалось, – ласково отозвался Денис и легонько подтолкнул девушку к двери. – Можешь идти.
Эльвира двинулась мимо Лебедева, и тот успел заметить, как кокетливо поднялась ее бровь, а улыбка из неуверенной превратилась в довольную.
– Видали? – с иронией поинтересовался молодой человек, когда за ней закрылась дверь. – Это и есть специфический контингент? Да я вас умоляю. Обычная девчонка. Двадцать пять лет, между прочим. Ходит на работу только ради денег. Целыми днями сидит в соцсетях и мессенджерах. Селфится, считает лайки и подписчиков. По выходным в клубах, по понедельникам на недосыпе. Любит крутые тачки, крутых парней. Крутую крутизну, короче. Боится тридцати, как огня. Мечтает выскочить замуж за молодого, успешного, сильного. Непременно за веселого, вернее "позитивного". Хочет детей, хоть и не имеет представления о материнстве. Обычная современная девушка, уверяю вас. Не сложнее вашей дочери.
Лебедев ошеломленно уставился на Дениса, не в состоянии найтись с ответом. Каждой новой фразой тот словно вбивал в него новый гвоздь, не позволяя даже пошевелиться.
Молодой человек взглянул в сторону двери и усмехнулся.
– Эля с первого дня здесь положила на меня глаз. Теперь решит, что я собираюсь на ней жениться, раз позволяю себе при посторонних.
– А вы? – пролепетал Лебедев.
– Что, жениться, детишек завести? – спросил Денис с ухмылкой. – Нет, спасибо. Слишком рано. Может, лет через десять-пятнадцать. Когда стану большим начальником, и мне все надоест. Но к тому времени Эля уже будет мамой, выгодно разведется с олигархом и поселится где-нибудь в княжестве Монако.
– Скажите, – помолчав, устало произнес Лебедев. – Вы ведь неглупый человек, как я вижу. Что-то понимаете, замечаете, делаете выводы. Неужели вы не видите, что этот мир, о котором вы так складно говорите... Этот мир роскоши и развлечений – фальшивый, пустой и мертвый. Он придуманный!
– Нет, – спокойно ответил юрист. – Этот мир и есть реальность. Просто вы не хотите этого признать, предпочитаете копаться в прошлом и жить иллюзиями. Но ваша модель устарела. Принципы, мораль, совесть больше не в моде. Бабло, эпатаж, притворство – вот что сейчас рулит. Кто чувствует это, тот и на хайпе. Как говорится.
Лебедев отпрянул, широко раскрыв удивленные глаза. Затем качнул головой и встал.
– Спасибо за консультацию, – пробормотал он. – Сколько я должен?
– Вам бесплатно, – снисходительно улыбнулся Денис. – И не обижайтесь, ладно? Вы симпатичный человек, мне редко такие попадаются. Не ваша вина, что времена изменились. Но если вы решили вспомнить о дочери, то вам нужно было услышать человека вроде меня. Поговорите с ней. Узнайте ее мнение, если мне не верите. Когда отыщете, конечно. Желаю вам этого, а ей здоровья и мужа хорошего. Позитивного. Привет передавайте.
Лебедев хмуро посмотрел на него и направился к двери. Но на пороге остановился. Какой-то предмет на стене привлек его внимание. Подойдя ближе, он увидел, что это распятие. Он пораженно обернулся.
– Вы... вы веруете? – только и смог сказать он.
Молодой человек взглянул на стену и усмехнулся.
– Подарок клиента. Не знаю, что имелось в виду, но это единственная стильная вещь в этой берлоге.
Он взял со стола пульт и включил звук на плазме. Когда Лебедев взялся за дверную ручку, Денис окликнул его.
– Чуть не забыл спросить. А кто, собственно, вас ко мне направил?
– Я бы и сам хотел это знать, – посмотрев исподлобья, бросил Лебедев.
Он вышел из кабинета, прошел через приемную и вскоре уже был на улице.
– Всего хорошего, ждем вас снова! – успела пропеть ему вслед Эльвира, не поднимая глаз от телефона.
Лебедев брел по шумному проспекту, безразлично глядя, как под ногами проплывает однообразный узор тротуарной плитки. Огненными островками в его памяти вспыхивали и гасли обрывки разговора в кабинете юриста. Лица Комовой и Веселова то обретали четкие контуры, то размывались, превращаясь в бензиновые пятна на мокром асфальте. Воспоминание о предстоящей последней встрече больше не волновало его кульминацией поисков Полины, а скорее угнетало бесперспективностью. Очевидно, ожидался еще один из круга "хозяев жизни" со сводом своих правил, чуждых Лебедеву и его безнадежно состарившейся и рассыпающейся на глазах картине мира. Ощущение собственной беспомощности накрыло его и показалось настолько невыносимым, что он остановился прямо посреди людского потока. Подняв глаза, Лебедев увидел витрину кафе. Была уже середина дня, самое время заставить себя перекусить. Что ж, это был вариант хотя бы ненадолго отвлечься от тяжелых мыслей.
Миловидная официантка, увидев бледное лицо и покрасневшие от утомления глаза, сочувственно справилась об его здоровье. Лебедев честно сказал, что чувствует себя неважно, но солгал, что дело в погоде. Он устроился за столиком возле окна и принялся без аппетита пережевывать быстро остывающий комплексный обед. Неутешительные мысли тотчас же вернулись.
Лебедев ощущал себя бегуном на длинную дистанцию, которому незадолго до финиша сообщили, что он бежит в другую сторону, своими бесплодными стараниями лишь забавляя и участников, и зрителей. Вероятно, молодой циник был во многом прав. И если так, то поиски дочери никуда не вели и вряд ли имели смысл. К чему искать того, кто не хочет быть найденным? Может быть, она уже далеко, в компании своего друга, о котором так и не рассказала. А письмо, на которое Лебедев положился как на компас, на самом деле всего лишь успешная попытка сбить его со следа. Вполне возможно, что Полине действительно надоело мириться со статусом любимой дочки, лишенной внимания, поддержки, просто верного и сильного плеча. И когда это произошло, она просто молча ушла. Разве так не бывает? Сколько таких случаев. Даже его любимые "Битлз" когда-то написали об этом песню. "В чем мы ошибались? Мы не знали, что ошибались!" Они с Юлией знали. Во многом. И прежде всего в том, что разбираясь в своих отношениях и взглядах на семейную жизнь, отвели своему главному созданию второстепенную роль. За это они заслуживали наказания, и вот оно последовало. Будущее, ради которого разбилась их семья, обернется долгими годами в одиночных камерах наедине с чувством вины.
И все же Лебедеву не верилось, что Полина была способна на это. Что-то внутри него продолжало колебаться и сопротивляться беспощадным словам всезнающего Веселова. Инстинкт? Избитая фраза "наша дочь не такая"?
Он снова открыл ее фотографию, пытливо заглянул ей в глаза. Увидел ее улыбку.
Снимок был сделан всего полгода тому назад, спустя несколько дней после ее дня рождения. Полина преподнесла себе в подарок билет в столицу на концерт любимой группы, и они встретились в сквере неподалеку от вокзала за час до отправления поезда. Он подарил ее любимые духи, они съели по мороженому и поболтали о всяких пустяках. Когда же пришло время расставаться, ему пришло в голову ее сфотографировать. И тогда она…
Лебедев поднял голову.
Да-да, тогда она что-то ему сказала. Что-то важное. Чему он в последние перед тем новым расставанием минуты толком не придал значения.
Нужно было вспомнить. Именно сейчас. Лебедев прикрыл глаза рукой и надолго задумался. И наконец вспомнил. Весь тот короткий диалог перед тем как был сделан снимок. До последнего слова.
– Улыбнешься на память? Твоя улыбка будет жить у меня в телефоне.
– Заставь меня.
– Как?
– Не знаю. Скажи, что мы будем встречаться. Скажи, что не оставишь меня.
– Я не оставлю тебя.
– Правда? Никогда?
– Конечно. Никогда.
– И я тебя. Никогда.
Сказав это, Полина улыбнулась. И он нажал на кнопку.
Никогда. Обычное слово, чаще печальное, холодное, безысходное. Но порой именно такому слову суждено стать нежданным источником света. И надежды.
– Никогда, – прошептал Лебедев с видом утопающего, увидевшего рядом спасательный круг.
Он отдернул рукав куртки и взглянул на часы.
Едва двери гостиничного лифта со вздохом открылись, Лебедев ринулся по коридору. Как назло, указанный в письме номер "люкс" оказался в самом его конце, возле бледно мерцающего дневным светом окна. Бросив взгляд на минутную стрелку, Лебедев зашагал еще быстрее.
За несколько метров до двери он остановился и прислонился к стене, надеясь отдышаться. Но гулко бьющееся сердце и не собиралось успокаиваться. Дело было не только в совершённом рывке, а еще и в предвкушении того, что ожидало его за этой дверью. Выждав несколько секунд, Лебедев подошел к ней и, собрав в кулак все свое мужество, решительно постучал.
– Открыто, – отозвался мужской голос.
Он вошел. За столом, на котором не было ничего, кроме сигарет, зажигалки и мобильного телефона, сидел мужчина лет сорока. Глаза на волевом лице смотрели на Лебедева прямо и вместе с тем как-то отчужденно.
– Добрый день, – сказал тот, по-прежнему до конца не отдышавшись. – Моя фамилия Лебедев. Вы – Борис?
– Вы опоздали на шесть минут. Еще десять, и меня бы здесь не было. Садитесь, – произнес мужчина резким с хрипотцой голосом, не выражавшим эмоций.
– Извините, – пробормотал Лебедев, подсаживаясь к столу. – Я ищу свою дочь, вы что-нибудь знаете о...
– Об этом позже, – бесстрастно прервал его мужчина. – У меня мало времени. Я должен вам кое-что рассказать.
Он протянул руку к телефону, взглянул на время, коротко кивнул и посмотрел на Лебедева.
– Итак. Меня зовут Борис. Офицер вооруженных сил. В отставке, – добавил он, на мгновение сжав губы. – Что сказать. Закончил военное училище. Прошел срочную. Получил звание. Рано женился. Жена – моя ровесница, работала фельдшером в поликлинике. Энергичная красивая женщина. Через два года родилась дочь. Назвали Дарьей. В честь матери.
– Вашей? – спросил Лебедев.
– Нет. Жены. Своих родителей я не знаю, – быстро проронил Борис и кивнул в сторону пачки сигарет. – Не возражаете?
– Конечно, курите.
Мужчина достал сигарету, щелкнул зажигалкой.
– Дальше семейная жизнь военнослужащего, – затянувшись, продолжил он отрывистую речь не привыкшего к длинным монологам человека. – Во всей ее красе. Заботы, переезды. Гарнизоны, города. Восток, запад. Жене приходилось тяжело. Дочке не легче. Детские сады, школы. Новые друзья. Потом другие новые.
Борис помолчал, провожая взглядом облако табачного дыма. Еще раз затянулся. Поискав глазами, поднялся и принес пепельницу.
– Жена устала от такой жизни. Предлагала уволиться, уйти на гражданку. Сначала намекала, потом напрямую. Всё настойчивее. Я ни в какую. Стали ругаться. Всё чаще. Всё дольше, – его губы вновь сжались, обострив складки вокруг рта. – Приехала ее мать, тоже стала уговаривать. Решили, что они поживут у нее. Все же отдельная двушка. Я продолжал службу. Писал письма, звонил, приезжал, когда мог. Скучал, особенно по дочери. Подумывал уйти в запас. Но тут предложили уехать по контракту. В горячую точку. Решил поехать, денег заработать перед жизнью на гражданке. Кто знал, как она сложится. Жена отговаривала как могла. Теща тоже. Дарья просила не уезжать. Но я уехал. Думал, что мне сделается.
Борис достал вторую сигарету, приложил к окурку. Какое-то время молча смотрел, как он тлеет в пепельнице.
– Со мной-то все обошлось. Вернулся целый. А в семье многое изменилось, пока меня не было. Теща умерла, второй инфаркт. Дарья стала реже бывать дома. А у жены появился ухажер. Еще и пьющий, – проговорил он сдержанно, разглядывая бесцветными глазами кончик сигареты. – Когда я приехал и узнал, хотел разобраться по-хорошему. Не вышло. Вышло долго и болезненно. Ему сломал руку и нос. Ей дал развод и пожелал семейного счастья. Вернулся в часть, продолжил службу.
Он бросил короткий взгляд на Лебедева, затем посмотрел куда-то в угол, вновь погружаясь в тяжелые воспоминания.
– Пробовал как-то объяснить Дарье. Писал ей. Она ответила пару раз, потом перестала. Почти через год от жены пришло письмо. Путаное какое-то, бредовое. Понял только, что с дочерью что-то. Взял отпуск, приехал. Оказалось, Дарья пропала. А жена в больнице. С алкогольным отравлением. Ухажер ее исчез куда-то. Она его сначала лечить пыталась, а потом пить вместе стали.
Третья сигарета появилась в пальцах Бориса, и оказалось, что они заметно подрагивали. Мужчина затянулся и кашлянул. Поднял тяжелый невидящий взгляд на Лебедева.
– Дарью нашли вскоре после моего приезда. Мертвой. В канаве у шоссе. Жена узнала и через два дня повесилась.
Борис замолчал, сбивая пепел. Его глаза уставились в одну точку и уже не были похожи на глаза живого человека. Но после паузы он заговорил снова.
– Я нашел их потом. Всех троих. Это было нетрудно, их выпустили. За отсутствием доказательств. Отмазал кто-то властный. Я нашел и решил вопрос. Машина у них неисправна оказалась, с проводкой что-то. Выбраться не смогли и сгорели как свечки. Бывает. Не в канаве, правда, но тоже за городом. Чтобы не привлекать внимания.
Он взял телефон, бросил взгляд на время, положил в карман. Вдавил окурок в пепельницу.
– Что еще добавить. Из армии уволился. Переехал сюда. Чем занимаюсь теперь, вам лучше не знать. Да и ни к чему. Все закончилось. Сам не знаю, почему еще жив. Я особо не прячусь. Судьба такая, значит. Не пришло время.
Борис собрал сигареты и зажигалку, разложил по карманам.
– Но зачем вы рассказали? Какое это имеет отношение ко мне и к моей дочери? – встревоженно спросил Лебедев.
Мужчина посмотрел на него долгим взглядом.
– За десять минут я вам рассказал, как потерял всё, что мне было дорого. Угробил свою жизнь. Мне не хватило мудрости, терпения, чуткости. Как я понимаю, у вас больше шансов. По крайней мере, вы не повторите моих ошибок. А теперь мне пора.
Он встал и протянул Лебедеву ладонь. Рукопожатие Бориса было крепким и холодным. Бросив последний взгляд по сторонам, он двинулся к выходу.
– Постойте, подождите! – с отчаянием воскликнул Лебедев, сунул руку в карман и выхватил письмо. – Вы что-то знаете об этом? Где моя дочь?
Борис остановился и взял протянутый листок бумаги. Пробежав его глазами, он неожиданно улыбнулся. Это была нечаянная, скупая улыбка человека, давно позабывшего об этой врожденной способности.
– Смешная она у вас, – сказал он Лебедеву. – Чокнутая немного, но хорошая. Берегите ее.
Мужчина вернул ему письмо и направился к двери. Но, прежде чем выйти из номера, он дважды коротко стукнул в незамеченную до этого Лебедевым дверь в соседнюю комнату.
А еще через несколько мгновений на ее пороге появилась Полина.
Ее волосы были перекрашены в темный, отчего лицо казалось повзрослевшим и осунувшимся. Глаза Полины смотрели на Лебедева пристально, без улыбки, жадно ловя каждую его эмоцию.
– Привет, пап, – первой нарушила она тишину и коротко развела руками, словно подводя некий итог. – Как-то так.
– Здравствуй, дочь, – только и смог произнести Лебедев.
Заметив в руках отца письмо, Полина взяла его, равнодушно просмотрела и, скомкав, бросила на пол. Затем сделала шаг и прижалась к его груди. Лебедев крепко обнял ее, вдыхая запах подаренных им духов, и почувствовал сильное, мгновенно переполнившее его судорожное облегчение. Взгляд мужчины заметался по пустой гостиничной комнате, фиксируя каждую деталь долгожданной встречи, пока не уткнулся в брошенный ею листок бумаги. Он тут же все понял. Загадка всего этого сумасшедшего дня имела казавшееся теперь простым и очевидным решение. Незнакомцем оказалась его собственная дочь.
– Кажется, тебе не помешает хорошая порка, – проговорил Лебедев мягко и добавил после паузы: – Да и нам с твоей мамой тоже.
Полина подняла голову и пытливо заглянула ему в глаза.
– Расскажи мне все, – прошептала она. – Как ты сходил?
Они сели. Лебедев начал пересказывать свои дневные приключения. Полина внимательно и с любопытством слушала, сначала сидя на месте Бориса, затем отойдя к окну. Она не сводила с отца глаз, пока он рассказывал о встрече с Комовой. Но когда речь зашла о визите к Веселову, Полина отвернулась. Упомянув о сцене с появлением Эльвиры, Лебедев принялся было рассказывать дальше, но, бросив взгляд на дочь, остановился. Ее плечи внезапно поникли, а пальцы нервно сжали подоконник.
– Что с тобой, Поля? Тебе плохо? – привстал он со стула.
Полина помолчала, разглядывая оконную раму.
– Это ее сын, – проронила она вдруг.
– Кто? Чей?
– Денис. Сын Комовой.
Лебедев опустился на место, потрясенно моргая. Полина обернулась и посмотрела на него.
– Из-за него все и завертелось, – добавила она.
Девушка задумчиво оглядела комнату, стараясь сообразить, с чего начать свой рассказ.
– У меня есть подруга. Ксюха Волошина. Мы учились вместе в универе, выпустились. Потом как-то встретились, разговорились, стали созваниваться, переписываться, время проводить. Она поступила на работу. В контору к этой Комовой. Все было нормально сначала, Ксюхе нравилось, ее ценили, хорошо платили. Как-то раз туда наведался этот Денис. К маме, конечно. В общем, вышло так, что они познакомились. Ксюха сразу залипла. Как по голове стукнули, влюбилась с первого взгляда. Все уши мне о нем прожужжала, даже фотографию прислала. Не особо в моем вкусе, но я ее понимала. Сволочь он та еще, сразу было ясно. Но мы же, девчонки, за такими и бегаем. Прохода не даем.
Полина с горечью усмехнулась и пожала плечами, глядя на отца.
– В общем, они стали встречаться. Обычно где-то на его территории, иногда он приезжал за ней на работу. Комова знала и вроде не против была, а может просто не относилась серьезно.
Она на несколько секунд задумалась. А когда продолжила, это уже был уже изменившийся, какой-то глуховатый от тоски голос.
– Однажды ночью Ксюха позвонила. Радостная, счастливая. Сказала, что беременна. Стала опять говорить о нем, мечтать о семье, о будущем. Я слушала и не могла поверить, что это она. Ксюха же умная всегда была, психологией увлекалась, анализировала, рассуждала. Прислушивалась, присматривалась. А тут будто повело ее. Не зря говорят, что от любви глупеют. Я рада за нее была, но… Мне сразу тревожно стало. Предчувствие было, что хорошо не закончится. Попыталась поговорить с ней, как-то до головы ее достучаться, но куда там. Эйфория. Только чуть не поссорились.
Полина снова пошарила взглядом по комнате, словно в поисках невидимой подсказки.
– На следующий день она собиралась сообщить Денису. Вечером мы должны были встретиться на нашем месте, но она не пришла. К телефону не подходила. Я примчалась к ней домой, а она пьяная, в истерике. Чего я боялась, то и случилось. Никаких планов у него на Ксюху не было. Никакой семьи, никаких детей, никакого совместного будущего. Послал ее, и бровью не повел, – она попыталась улыбнуться отцу, но вместо этого ее лицо исказила страдальческая гримаса. – Что с ней было после этого, ты и сам можешь догадаться. Еще какое-то время она пыталась звонить ему, писать, пару раз приходила на работу. Бесполезно. Еще и Комова вмешалась. На ковер ее вызывала. Уговаривала, хамила, угрожала. В итоге Ксюха уволилась. Заперлась дома, почти перестала с кем-либо общаться. Только с родителями и со мной. Я старалась поддержать, как-то развлечь, вернуть к жизни. Не очень-то получилось. При мне она еще бодрилась, почти не плакала. Но я видела по лицу, что ничего ей не помогает, ничто не интересует, не радует. Она жила в себе. В депрессии. Через месяц решилась на аборт. А потом родители увезли ее к себе, в другой город. Больше мы не виделись.
– Она работала секретарем? – после долгой паузы мрачно спросил Лебедев.
– Да, как и я. Комова упоминала? – проводя рукой по влажным глазам, без интереса спросила Полина.
– Немного. Теперь понятно, с чего так рассвирепела, когда речь о ней зашла. Больная тема. О тебе Комова, правда, ничего не знала. И в базе тебя не нашли. Но о твоем знакомстве с этой девушкой кто-то знал, и ей, похоже, успели рассказать. Кто-то из бухгалтерии при мне позвонил.
– Это Катька Шулепова, наверное. Наша общая знакомая по универу. Ксюха говорила, что она тоже на Дениса заглядывалась. Косо смотрела на нее потом, а когда увольняли, ни словом не заступилась. Жаль, хорошая девчонка была, я ее помню. И она меня не забыла, как видно. Видишь, и Комовой пришла на помощь, когда потребовалось, – она шмыгнула носом и попробовала улыбнуться отцу. – Заодно и тебе досталось. Чтобы не вынюхивал. Она ведь в депутаты метит. Любого подозрения на компромат боится и пресекает на корню.
– Она и о сыне упоминала. Но я не мог себе представить, что им окажется кто-то вроде Веселова.
– Да, вот такая славная семейка, – пробормотала Полина, и по ее лицу вновь пробежала тень. – Никто из них не видел, в каком состоянии была Ксюха после того, как вышла из клиники. А я видела. И запомнила на всю жизнь. Она была совсем не похожа на себя. И вряд ли теперь станет такой, какой я ее когда-то знала. Смешливой, обаятельной, жизнерадостной. Когда я видела ее в последний раз, у Ксюхи были глаза побитой собаки. Полные тоски, страха и боли. Глаза другого человека. Постаревшего и потерявшего надежду. Меня это потрясло настолько, что я не могла себе места найти. Не могла маме показаться. Не могла тебе позвонить. Просто ходила по парку в слезах. Сидела на скамейке, где мы с ней обсуждали новости и мальчиков. Где она взахлеб рассказывала об отношениях с Денисом.
Она опустила голову и долго смотрела под ноги, стараясь собраться с мыслями.
– Я увидела его через несколько дней после отъезда Ксюхи, – проговорила девушка ровным бесстрастным голосом, сразу напомнившим Лебедеву о другой встрече в этой же комнате. – Денис не знал меня в лицо, потому я могла подойти поближе и рассмотреть его внимательнее. Может быть, даже заговорить с ним. Мне было интересно, увижу ли я в его лице хоть что-то человеческое. Хотя бы подобие раскаяния, когда он узнает, что с ней произошло. Но я не успела. Из подъезда, возле которого он стоял, выскочила девушка и бросилась ему на шею. Они сели в его машину и проехали мимо. А я просто смотрела им вслед. Заметила только, что он улыбался ей. Беззаботно и самодовольно.
Полина вглянула на отца. По ее лицу блуждала отсутствующая улыбка.
– Я решила наказать его, – сказала она просто. – Покалечить или даже убить. И чем больше я об этом думала, тем больше мне нравилась эта мысль. Мне было наплевать на последствия. Даже стало как-то легче, понятнее всё. Сама я этого сделать не могла, потому задалась целью найти подходящего человека. Потратила время, собрала кое-какие средства. И нашла Бориса.
Лебедев потрясенно смотрел на нее.
– Мы встретились и поговорили, – продолжала Полина неторопливо. – Я ему обо всем рассказала. Он спокойно выслушал, в своей манере. А потом стал рассказывать о себе. Ту историю, которую ты сегодня услышал. Когда Борис рассказал о гибели дочери и о том, как за нее отомстил, я чуть не разревелась. Он спросил, знаю ли я, о чем прошу. И представляю ли, как буду жить с этим дальше. И когда эти простые слова прозвучали от постороннего, пережившего настоящую трагедию человека… Я просто посмотрела на себя со стороны. И увидела ребенка, который подошел к краю обрыва и с любопытством заглянул вниз. Даже не понимая, что находится в шаге от непоправимого. Борис взял меня за руку и увел от этой пропасти, за что я теперь всегда ему буду благодарна. Жаль только, что уже не могу ответить ему тем же. Мы иногда встречаемся и просто разговариваем. Я немного напоминаю ему Дарью, а он в каком-то смысле заменил мне Ксюху. Стал другом, с которым меня связала судьба.
Она взглянула на отца и слабо кивнула ему.
– А еще его семейная история напомнила мне нашу. Мне захотелось, чтобы ты тоже о ней узнал. От первого лица. Тогда и пришла мысль о письме. Теперь ты понимаешь, зачем я подложила его тебе?
Лебедев горько усмехнулся. Встал, прошелся по комнате, остановился у окна рядом с Полиной. Затем повернулся и взял ее за плечи.
– Понимаю. Я заслужил даже более суровое испытание, чем это. Но вряд ли я смог бы с ним справиться, – заговорил он подрагивающим голосом. – Тебе не повезло с отцом. Мне всего пятьдесят, а я уже чувствую себя немощным, ни на что не годным стариком. Жаль, но это так. Я с трудом справился даже с этим заданием, хотя мне в нем отводилась скромная роль слушателя.
Он отвел глаза и бессильно потряс головой, опустив руки.
– Странно. Ты родилась, когда мне было примерно столько же, сколько тебе сейчас. Я чувствовал себя молодым, полным энергии и интереса к жизни. Твоя мать выходила замуж именно за этого человека. Мы верили, что сможем превратить твою жизнь в праздник, окружить теплом, вниманием. Верили, что наше будущее прекрасно. Но с годами все стало рассыпаться. Покрываться толстым слоем пыли. Времена изменились, а я не смог стать другим. Наблюдал, как мои ровесники один за другим уходят в бизнес, в политику, в экономику. Обогащаются, становятся современными и востребованными. Просто смотрел и пытался жить по-прежнему. Выслушивал упреки от твоей матери. Терпел, пока мог. А когда терпение вышло, я решил уйти. Чтобы не мешать. Не быть примером для повзрослевшей тебя.
Лебедев виновато взглянул на дочь.
– Когда сегодня утром получил сообщение, то здорово испугался. Стало так страшно потерять тебя. Но на самом деле я уже давно это сделал. Когда перестал бороться с самим собой, чтобы жить ради вас. Я потерял связь с реальностью и безнадежно устарел. Этот Денис оказался прав.
Он замолчал, утирая заблестевшие глаза. Полина смотрела на него с грустью и нежностью.
– Я знала, что твоя встреча с ним не пройдет бесследно, – сказала она с сожалением. – Ждала подобных слов и надеялась не дождаться. Они важны, как и любое признание, но как же больно их слышать и видеть тебя таким.
Полина медленно провела пальцами по лицу отца и прислонилась к его плечу.
– Мне хотелось, чтобы ты увидел мир моими глазами. Понял, что меня окружает, кто влияет на мою жизнь. Хороши эти люди или нет, но они изменили меня. Заставили задуматься над тем, что для меня важно. А скорее, они просто отрезвили меня. Встряхнули. Ведь всё, что на самом деле нужно, давно заложено во мне. Тобой и мамой. Написано в Библии, только открой и перечитай. Вроде бы ничего сложного. Но как же это трудно. Как трудно в нашем мире вещей, соблазнов и неправды держаться этих простых заповедей. Когда сами слова "порядочный человек" заставляют моих одногодок морщить носик и искать таких, как Денис. Когда ими играют, а потом избавляются, будто от ненужного хлама, как Комова от Ксюхи. Как трудно не ответить злом на зло. Как трудно терпеть, уставая от обид и несправедливости. Как легко сорваться на близких, перестать слышать их, забыть об их чувствах. Довести до разрыва и трагедии, как произошло в семье Бориса. И едва не случилось у нас. Теперь мама отгородилась от всего мира повседневными хлопотами, ты выбрал замкнутую жизнь без событий, а я... Я продолжаю жить в режиме ожидания.
– Ожидания? – переспросил Лебедев.
Девушка вздохнула.
– Мы всего лишь слабые создания. Все без исключения. И единственный способ стать сильнее никак не связан ни с деньгами, ни с властью, ни с успехом. Быть сильнее – это иметь рядом человека, который способен тебя вдохновить. Того, кто знает обо всех твоих недостатках и продолжает верить в тебя. С кем не нужно притворяться, и все же продолжать чувствовать себя важным и необходимым. Несмотря на всю повседневную шелуху, мелкие споры и придирки по пустякам. Такие люди рядом – вот и всё, что имеет значение. Это простая истина, но ее понимания порой приходится ждать очень долго.
Она подобрала и развернула письмо, затем снова скомкала его.
– Настолько долго, что иногда требуется напоминать о ней, – усмехнулась Полина отцу. – Тебе и маме.
Он увидел, как дочь выбрасывает бумажный комок в мусорную корзину и оборачивается к окну. Лебедев внимательно посмотрел на нее, одновременно и узнавая, и по-новому открывая для себя каждую черточку на родном лице.
– Позвони ей, – кашлянув, сказал мужчина после паузы. – Пока она окончательно не сошла с ума.
Полина с надеждой подняла глаза на отца. И что-то в его взгляде заставило ее тут же выхватить из кармана телефон. С видом ребенка, спешащего поделиться важным открытием, она нажала кнопку включения и взволнованно набрала номер.
Юлия ответила сразу, причем так громко, что Полина тут же с улыбкой отодвинула трубку от уха. Пока они разговаривали, Лебедев взглянул в окно. Это произошло как раз в тот момент, когда из-за туч вновь показалось слепящее солнце. Он зажмурился, а память немедленно воскресила свежее воспоминание.
То была утренняя встреча у реки с незнакомой семейной парой и их мальчуганом. Заметив Лебедева, тот смущенно и немного виновато улыбнулся. Не найдясь с ответной улыбкой, мужчина лишь сочувственно кивнул ему, и через секунду мальчик уже догонял родителей. А догнав, он решительно вклинился между ними и взял их за руки. Молодые люди замолчали на полуслове и ошеломленно посмотрели на сына.
Код для вставки анонса в Ваш блог
| Точка Зрения - Lito.Ru Владислав Крисятецкий: Наш с тобой секрет. Рассказ. Новый рассказ нашего старого автора, вернувшегося на сайт после почти десятилетнего перерыва. Что, несомненно, очень приятно. 05.12.18 |
Fatal error: Uncaught Error: Call to undefined function ereg_replace() in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php:275
Stack trace:
#0 /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/read.php(115): Show_html('\r\n<table border...')
#1 {main}
thrown in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php on line 275
|
|