Ева Колганова: Окна.
Пусть читателя не вводит в заблуждение предуведомление автора, что «Окна» – это, мол, «сетевой дневник девушки». После этого ждёшь привычных девичьих «страданий» – мальчики, девочки, соперница, тупые взрослые, безответная любовь… И напрасно. Перед нами – мистический и фантастический триллер, написанный профессионально и изобретательно. Фабула романа захватывает очень скоро, и от всего того, что происходит в «Окнах», порой просто мороз по коже.
Вторая же часть романа – это уже не дневник, и, на мой взгляд, она получилось ещё лучше. Благодаря фантазии Евы Колгановой, мы узнаём о новой компьютерной игре, которую создал опустившийся гений-программист. Я совершенно равнодушен к компьютерным игрушкам, но, честное слово, когда читал – очень жалел, что такой игры в реальной жизни быть не может (по крайней мере, в ближайшем будущем)…
Сюжет романа хорошо продуман, финал – эффектен. Есть всё, что нужно: интрига, тайна, напряжение, яркие детали и эпизоды, кульминация, объяснение всех намёков и странных событий, которые были в начале или в середине романа… Конечно, некоторые искушенные читатели кое о чём догадаются чуть раньше, но это не беда. По-моему, этот текст полностью готов для публикации на «бумажных носителях».
А ещё подумалось, что всего каких-то лет пятнадцать назад такую прозу вряд ли бы кто-нибудь написал. «Окна» – это книга о сегодняшнем дне.
В общем, кто прочитает – не пожалеет.
Редактор литературного журнала «Точка Зрения»,
Алексей Петров
|
Окна
Часть первая
ДНЕВНИК СКВО
Среда, 29 Января
Вступление
Итак, наверное, я поддалась повальному увлечению сетевыми дневниками и вот пишу первую запись. Попробую хотя бы сама себе объяснить, зачем мне это нужно. Это не желание вывалить на всеобщее обозрение свою личную жизнь, свою подноготную. Это, скорее, попытка разобраться в самой себе и в том, что меня окружает... в тех странных событиях, которые недавно стали со мной происходить.
Как я поняла, просмотрев несколько дневников, здесь к твоим излияниям читатели иногда оставляют комментарии. Может, кто-нибудь таким образом поможет мне объективно оценить все, что со мной творится, кто-нибудь даст совет...
Я пыталась вести обычный дневник и поняла, что это не то, что мне нужно. Бумага все стерпит, но она ничего не сможет мне подсказать. Я могу беспредельно подробно описывать все и часами анализировать свои записи, но, боюсь, мне не справиться одной. И вот поэтому я пришла сюда. С надеждой и верой.
Четверг, 30 Января
Утром
Вот я снова здесь. Не знаю, как часто получится у меня заходить сюда, но дело даже не в том. Мне очень хочется все подробно описать, но просто не поднимаются руки. Может быть, я слишком суеверная и боюсь, что изложенное на виртуальной бумаге мне уже не стереть ни из памяти, ни из жизни. А еще я просто не знаю, с чего лучше начать. Стоит ли описывать только настоящие события или то, что им предшествовало? Нужно ли рассказывать о себе и о тех, с кем свела меня судьба в столь необычное время?
И стоит ли вообще вести этот дневник, не проще ли пустить все на самотек и предоставить провидению самому вершить начатое? Возможно, вчера я сгоряча завела этот дневник, до конца не осознавая, смогу ли я перевести все в буквы...
Но я не привыкла поворачивать вспять и попробую осуществить задуманное. Сейчас мне необходимо временно прервать повествование. За это время я обдумаю свои же вопросы и приступлю к делу.
Позже
Итак, пора приниматься за дело. Я решила, что по ходу повествования иногда буду возвращаться к прожитым событиям и описывать людей, с которыми свела меня жизнь. Реальных имен не будет, я заменю их на вымышленные.
Всю свою подноготную выкладывать, наверное, нет смысла... Меня зовут Скво. Я смуглая и темноволосая. Мне нравится путешествовать дикарем, я люблю походы, палатки на берегу моря, пищу, приготовленную на костре... Люблю ходить босиком и одеваться в стиле хиппи. (Наверное, это так называется, не знаю как иначе охарактеризовать). Кожаные шнурки, фенечки из кожи, лохмики на замшевой жилетке и бахрома на юбке...
Уже полгода я одна, мы расстались с Артом. Было тяжело, но я справилась, и сейчас почти ожила. Есть подруги и друзья, и просто знакомые, но, если я и стану рассказывать о них, то позже. И об Арте тоже.
Мне почему-то сложно писать, отвлекает каждый посторонний звук. Шаг вперед, два назад… Наверное, это неинтересно будет читать, но иначе я не могу. Буду записывать каждый раз, как только найдутся силы и вдохновение. Сейчас их опять нет.
Пятница, 31 Января
Днем
Странное началось приблизительно тогда, когда я впервые обратила внимание на тот дом. За несколько лет работы он привлек мое внимание только теперь. На этот желтый унылый дом выходят окна курилки на втором этаже, рядом с соседней организацией. Сколько раз стояла там с сигаретой одна или с подругами, смотрела в окно и не замечала этого здания. И вот не так давно я курила в одиночестве, и глаза мои блуждали по грязно-желтым неприветливым стенам. Это старый девятиэтажный дом, без балконов, с одинаковыми узкими окнами. По бокам он зажат вплотную двумя кирпичными новостройками, наверное, из экономии площади. Он ниже их и выглядит, как уродливый карлик рядом с двумя стройными молодцами. Стены неприятного темно-желтого цвета, давно не реставрированные, со ржавыми потеками возле подоконников и с мутными разводами под крышей. Серые оконные рамы на не блестящих окнах, состоящих из двух створок и маленьких форточек, везде затянутых грязными сетками.
Даже не представляю, сколько лет может быть этому дому, я не очень хорошо разбираюсь, на каком этапе развития нашей страны строились подобные здания.
Когда я наконец заметила этот дом, у меня появилось тяжелое, щемящее сердце чувство, и камень лег на сердце. Я забыла, что в пальцах дымится сигарета, облокотилась на широкий подоконник и вперила взгляд в чужие стены и бельма окон. Пепел падал на белый пластик. Мне почему-то захотелось узнать, как живется людям в этом доме, кто там вообще живет, что с ними происходит. Дом выглядел отталкивающе и одновременно манил меня.
Я не помню, сколько так простояла. За спиной раздались голоса: в курилку входили другие люди. Я механически затушила почти дотлевшую сигарету и ушла.
Позже
С тех пор я чаще стала подниматься на второй этаж, чтобы покурить. Обычно я заходила туда только по пути с обеда, но теперь это стало моим постоянным местом. Я выжидала, когда останусь одна, облокачивалась на подоконник и наблюдала за домом, вернее, за своими ощущениями, потому что дом казался нежилым, не похоже было, что там есть обитатели, никогда я не видела лиц, выглядывающих из окон, никто не вытряхивал пыльные тряпки, мамы не звали детей, гуляющих перед домом, на подоконниках под лучами солнца не грелись кошки. Но дом жил, иногда какие-то окна оказывались открытыми, а шторы то задернутыми, то наоборот. Странно, что это никогда не происходило на моих глазах. Я не знаю, почему я стояла там, может быть, мне хотелось наконец узреть хоть какую-то частичку жизни в этом безжизненном здании… В голове моей стали появляться мысли о том, чтобы как-нибудь сходить к этому дому и посмотреть на него поближе.
Еще позже
Очень люблю свою квартирку. В ней всегда я могу расслабиться, отдохнуть, забыть о проблемах. Я сама заполнила ее такими мелочами, которые помогают мне найти успокоение. Это аромокурительница, куда я наливаю свои любимые масла иланг-иланг, сандал и бергамот… Несколько подставок для благовоний, и самые разнообразные ароматические палочки. Бамбуковые подвески, издающие легкий звон при любом движении воздуха и символические фигурки. Приятнее всего мне находиться в комнате. Она в квартире одна, небольшая, квадратная и очень уютная. Дверь находится посредине стены, справа от входа в углу стоит треугольный письменный стол, где неизменно присутствует ноутбук, который давно питается только от сети, а слева встроен треугольный деревянный шкаф. На самом деле это даже не шкаф, а просто полки-уголки, висящие на стене, и закрывающие их створки. В левом дальнем углу накрытый клетчатым пледом с бахромой жесткий диван: я не люблю спать на мягком. Когда-то мы спали на нем вместе с Артом, а теперь я его не раскладываю. Немного правее стоит торшер, а в правом дальнем углу – кресло-качалка, моя давнишняя мечта, которую недавно я обнаружила на какой-то барахолке. Мне нравится сидеть в этом кресле, накрывшись с ногами пледом, и читать. Еще с кресла можно смотреть телевизор, который я поставила на одну из полок в шкафу, есть только маленькое неудобство: приходится для просмотра открывать шкаф нараспашку. В правой стене – окно, большую часть времени закрытое бежевыми клетчатыми занавесками, отчего в комнате царит полумрак, заполняемый теплым светом торшера, а посреди комнаты лежит ассиметричной формы коричневая шкура какого-то неизвестного мне животного. Стены обклеены обоями «под дерево», мне всегда нравилось такое оформление. Не люблю ужасные цветочки на стенах, и тем более мне неприятны белые «офисные» обои. По помещению почти всегда распространяется запах благовоний, и все беды и невзгоды я оставляю за дверью моей квартиры…
Воскресенье, 02 Февраля
Днем
Опять тот же странный сон. Словно выхожу я в солнечный день из подъезда, не помню уже зачем. С козырька свисают длинные голубые сосульки, и снизу с крыльца навстречу им поднимаются тоже сосульки… как сталагмиты. Такое ощущение, словно вылезаешь на свет божий из чьей-то гигантской зубастой пасти. Что снилось потом, я не знаю, но затем я вернулась домой, а ледяные сверкающие зубы почти сомкнулись, стали длиннее, и весь дом ослепительно белый от покрывающего его льда. Прямо ледяной дворец, очень красивый, хотя дом, где я живу, довольно неказистый, но под толщей льда, переливающегося на солнце, он преобразился так, что можно залюбоваться. Но как же войти в подъезд?
Я стою в раздумьях перед заледеневшим подъездом и начинаю замерзать. Мне во что бы то ни стало надо попасть домой, скорее туда вернуться, иначе что-то может случиться непоправимое. Но толстые ледяные зубы меня не пускают. В маленькие промежутки между ними я вижу вход в подъезд, он тоже покрыт льдом, и уводящая вверх лестница белеет и искрится от едва попадающего в подъезд света.
Но вдруг солнце неожиданно резко скрывается за темными тучами и вокруг мгновенно сгущаются неприятные жуткие сумерки. Ледяная пасть больше не блестит, она угрожающе темнеет, дом перестает быть похож на дворец, скорее на громадное чудовище, глыбой возвышающееся надо мной. Я судорожно оглядываюсь по сторонам, блуждая глазами по земле, покрытой толстым слоем снега. Хватаю первую попавшуюся в руке палку и начинаю изо всех сил колотить по ледяным клыкам. Огромные сосульки звенят и плачут, вокруг разлетаются ледяные осколки, и наконец одна из них падает вниз, и из разлома хлещет густая красная кровь. Мне очень страшно, до безумия, но я знаю, что еще страшнее будет, если я останусь снаружи, и я продолжаю разбивать лед, он окрашивается кровью, окрашиваются кровью мои руки, кровь брызжет в лицо. Скоро места становится достаточно, чтобы пройти, я устремляюсь в образовавшийся проем, сосульки острыми расколотыми краями задевают меня, рвут на мне одежду, режут до крови, до боли. Но я преодолеваю препятствие и бросаюсь в дом. Я начинаю подниматься по белой скользкой лестнице, но дом вдруг сотрясается, словно началось землетрясение, стены ходят ходуном, лестница сбрасывает меня вниз, а сверху на меня с неимоверной скоростью движется снежная лавина. Снег почти сразу настигает меня, закрывает с головой, залепляет нос и рот, я не могу дышать…. И просыпаюсь. Постель вся скомкана, подушка на полу. Почему мне снился этот сон? Что он означает?.. Мне скоро станет страшно засыпать…
Среда, 05 Февраля
Вечером
Однажды в обеденный перерыв я решилась сходить к дому и посмотреть, как же он выглядит вблизи. Я подозревала, что первый этаж может быть занят магазинами или офисами, что обычно для зданий, расположенных в центре города, да еще и на оживленной улице.
Вблизи дом оказался еще более неприветливым и угрюмым. Он нависал надо мной желтой каменной глыбой и подслеповато смотрел сверху узкими окошками. Как я и предполагала, в здании с той стороны, которая выходила на широкий проспект, на первом этаже располагались какие-то организации и магазины. На стороне, созерцаемой мною из окна курилки, находились два подъезда для жильцов и двор. Из окна двор был мне не виден, его загораживало какое-то двухэтажное здание, теперь я решила осмотреть его. Во дворе никто не гулял. Тут тоже не было заметно признаков жизни. За пятнадцать минут, в течение которых я прогуливалась от подъезда к подъезду, никто так и не появился на дороге, никто не выходил из дома. Мне стало жалко, что наступившее недавно потепление растопило почти весь снег во дворе, и я не могла увидеть, есть ли там человеческие следы, или там действительно никто не ходит. Правда, был день, возможно, что и в самом деле в это время все на работах или учебах, а к вечеру тут будет целый поток возвращающихся домой людей.
Решив для себя прийти сюда в другой день после работы, я отправилась осматривать дом с противоположной стороны. Первая дверь была железная, без вывески и явно не открывающаяся для посторонних. Я проследовала мимо. Дальше находилась застекленная витрина магазина одежды. За стеклом в разных непринужденных позах стояли манекены в модных костюмах и платьях. Проходя мимо я поежилась под взглядом их стеклянных глаз - с детства неприязненно отношусь к манекенам - и остановилась перед дверью, но в магазине оказался перерыв, и я отправилась дальше. За дверью следовала еще одна такая же неприятная витрина, а за ней еще один магазинчик, к моей великой радости, с эзотерической продукцией. Он оказался открытым, я, разумеется, туда зашла. Вернулась оттуда я с новой подставкой для благовоний и с деревянной фигуркой, изображающей кошку с котенком. На будущее я присмотрела там набор для суши, подруге в подарок на день рождения.
Четверг, 13 Февраля
Утром
По дороге домой меня не покидало ощущение тревоги. Кажется, оно появилось, когда я шла обратно мимо витрины с манекенами, и нарастало по приближению к дому. Я надеялась, что в моем любимом пристанище я приду в себя и успокоюсь, но тревожное чувство только усилилось, стали коченеть пальцы рук, меня стало знобить, сердце ощутимо билось, заныл левый висок и появилась легкая тошнота. Не понимая, в чем тут дело, я накапала себе валерьянки и зажгла сандаловое масло в лампе. По комнате быстро распространился его аромат, но сейчас он не успокоил меня, как обычно, а усилил волнение. Закутавшись в клетчатый плед, я свернулась клубочком на диване и взяла книгу, которую перечитывала уже не в первый раз. Знакомые слова читались по новому, и скоро я заметила, что взгляд несколько раз проходит по каждой строчке, прежде чем смысл прочитанного наконец проникает в мое сознание.
Спать не хотелось, вернее, пугало приближение сна: я ожидала, что опять мне приснится что-то очень неприятное. Тогда я отложила книгу и стала размышлять, что могло вызвать мою тревогу. Сначала кроме манекенов мне больше ничего не вспоминалось. Затем мысли вернулись еще немного назад, к эзотерическому магазинчику. Уставившись в одну точку я представляла себе, как хожу там и прицениваюсь, глаза я не закрывала, почему-то с открытыми глазами мне легче вообразить какую-то картинку.
Женщина. Да, женщина из лавочки. Не та, что продавала мне товар, их там было две. Вторая, которая смотрела на меня из-за ширмы, очень странно смотрела. Продавщица была молодая девушка, несколько неопрятного вида. Ее запястья украшали многочисленные фенечки из бисера, кожи и каких-то шнурков со множеством узлов, волосы у висков были заплетены в две тонюсенькие косички. На лице – ни следа косметики, в мочках ушей – по несколько сережек. Доброжелательная, приветливая, и глаза чайного цвета смотрят очень тепло. А женщина – черноволосая, глаза как угольки, вроде довольно молодая, где-то едва за тридцать, а на лице печать, что пережито очень много. Складка у губ, и взгляд тяжелый, изучающий. Одета, похоже, в черное пончо, сидела ссутулившись, и все смотрела, смотрела. Я так обрадовалась, что нашла поблизости этот магазинчик, что сначала не отметила увиденное, как что-то важное, а теперь поняла, что эта женщина и есть причина моих тревог. Только почему и что в ней такое меня могло напугать, я понять никак не могла. А противные манекены – это уже как дополнение, резонанс в моих мыслях. Я решила в ближайшее же время сходить туда еще раз.
Позже
Что-то мысли мои перепрыгивают с одного на другое, никак не могу решить, что описывать в первую очередь. Начинаю рассказывать об одном, потом совершенно о другом, теряется хронологический порядок. Может, писать, как получится, а потом все собрать воедино?
В магазинчик я отправилась на следующий же день. У меня не было денег на подарок подруге, я шла туда, чтобы еще раз увидеть черноглазую женщину и попробовать разобраться, что же в ней меня так заинтриговало и напугало. Чуть ли не треть рабочего времени я, бессовестная, провела в курилке на втором этаже, наблюдая за заинтересовавшим меня домом. Никаких изменений и никаких признаков жизни. Едва дождавшись окончания рабочего дня, я выскочила из офиса и минут через семь была уже у входа в эзотерическую лавочку. Если в течение дня я просто нервничала, то теперь меня вообще колотила нервная дрожь. Ледяными кончиками пальцев я поправила волосы и, набрав побольше воздуха в легкие, шагнула в магазин. Взгляд сразу устремился за ширму, где вчера сидела женщина. В этот раз место пустовало. Я встала посреди лавочки, не зная, что предпринять. По всей видимости, надо было сделать вид, что меня что-то интересует, побродить немного по магазину и уйти.
- Что вы хотели? – вдруг я услышала тихий низкий женский голос, глухой, словно доносился из подземелья. Я вздрогнула и обернулась на звук. На месте вчерашней продавщицы находилась та женщина, ради которой я и пришла. От неожиданности все слова выветрились из головы, и я просто смотрела на нее и молчала, силилась что-то выговорить и не могла. Почему эта женщина вызывает у меня такие эмоции?.. Вчера такого еще не было, но вечерние размышления дали свои плоды, сны были один другого жутче, и к утру я о черноглазой думала чуть ли не с ужасом.
- Ведь вы что-то хотели? – повторила женщина. – Вы не просто так пришли сюда.
Мне наконец удалось взять себя в руки. Я пожала плечами.
- Почему же? Зашла просто поглядеть, что здесь есть интересного. Мне нравятся такие магазины.
- Вы вчера здесь были, и видели, что есть интересного, - усмехнулась женщина. – Сегодня вы пришли не за этим. Так за чем?
Я не знала, что ответить. Пробормотала что-то про подарок для подруги, мол, приценяюсь.
Женщина снова усмехнулась, вперила в меня свои угольные глаза.
- Вы пришли ко мне. Вы хотели увидеть меня.
Так как это была правда, я смутилась и молча ждала. Женщина прошла к выходу и заперла дверь. Затем обернулась ко мне и, поманив меня рукой, удалилась за ширму, я в недоумении последовала за ней.
Вечером
Может, здесь стоит уже описать одну из странностей, которые стали появляться после того, как я обратила внимание на этот дом. Впрочем, может это было и раньше, но я не замечала. На моих ладонях каждый день стало меняться расположение линий. Я ложилась спать с одним, а просыпалась с новым. Обычно я редко рассматриваю ладони. Как-то раз пыталась по ним определить судьбу и предназначение, сверяясь с какой-то не вполне удобоваримой схемой, найденной в Интернете, но ничего не сходилось. Сравнивала линии с подругами, и сделала вывод, что они у меня какие-то нестандартные. Наверное, все что нужно – есть, но существует это в каких-то странных хитросплетениях, и, мне кажется, есть даже что-то лишнее, о чем найти информацию мне не удалось. Забивать голову такими вещами я не стала, и гадать по своей же руке не пыталась. Но после того, как я стала наблюдать за желтым домом, мои ладони случайно привлекли мое внимание. Что-то в них было не то. Что-то незнакомое, не мое. Я сидела дома на диване, в комнате, где витал дым благовоний и играла по радио какая-то старая итальянская музычка, и тупо пялилась на свои ладони, испещренные новыми линиями. Линии не то что бы были не моими, и не то что бы были нестандартными… Они вообще никак не соответствовали тому, что должно быть на ладонях!
Успокоив себя тем, что просто сильно хочу спать и утомленные глаза воспринимают все искаженно, я поскорее отправилась в постель. Но с утра первым делом вспомнив об увиденном накануне, я поднесла к глазам ладони и чуть не потеряла дар речи. Они изменились. Но они не стали такими, какими видела я их прежде. Они стали просто другими, и тоже абсолютно ни на что не похожими.
С тех пор я просыпалась каждое утро и уже по привычке смотрела на свои руки, постепенно перестав удивляться и принимая это как факт. Пусть невероятный, но факт. Я читала, что в течение жизни, линии на ладонях могут изменяться, что-то переформировывается в предназначенной нам судьбе, но не настолько же!
Четверг, 20 Февраля
Днем
За ширмой располагалось небольшое подсобное помещение. В дальнем уголке стояли два стула и стол с микроволновкой, там продавцам можно было попить чай-кофе и закусить, а остальное пространство было отведено под склад товаров. В воздухе стоял густой аромат благовоний, чая, позвякивали развешенные повсюду "Ловушки для снов" и тому подобные висюльки. Прямо напротив ширмы находилась запертая дверь, почти целиком занавешенная прямоугольником из грубой мешковины, расшитый непонятными знаками, красными и зелеными.
Черноглазая женщина пригласила меня сесть, мы расположились в углу, и она не спрашивая насыпала в маленький чайничек чаю из разрисованной металлической коробочки. Запахло фруктами и еще чем-то необычайно приятным.
- Что же привело вас ко мне? - поинтересовалась через некоторое время женщина, разливая по крошечным чашкам горячий ароматный напиток.
- Откуда вы узнали, что я пришла именно к вам? - все еще в недоумении ответила я вопросом на вопрос.
- Я вижу интерес в ваших глазах, и этот интерес относится ко мне. Не спорьте. Как вас зовут?
Я назвалась.
- А меня Магда, - ответила женщина, задумчиво водя ложечкой в чае. - Чай без сахара, если хотите, возьмите здесь.
Несладкие напитки мне всегда кажутся безвкусными травяными настоями, поэтому я бросила кубик сахара в чай и стала мешать. Мне хотелось задать Магде очень много вопросов, все вопросы, связанные с домом, связанные с линиями на ладонях, вообще, все что интересовало меня в жизни. Я понимала, что ответить на них она не сможет, но чувствовала какое-то необычайное доверие к ней и ко всей обстановке ее магазинчика.
- Спрашивайте, меня, не стесняйтесь! - улыбнулась вдруг Магда, словно прочитав мои мысли.
- О чем? - я в упор взглянула на нее. Черные глаза пронзали меня, но не сверлили взглядом, а просто глубоко смотрели, казалось, Магда видит меня насквозь, со всеми моими страхами, желаниями и вопросами.
- Ну, хотя бы о линиях на ладонях.
Мне вдруг стало страшно. Я осознала, что Магда объяснит мне, что творится со мной, но сейчас мне не хотелось этого знать. Я не была готова услышать ответ на этот вопрос. Я замялась.
- Да нет, линии... линии я воспринимаю как данность... изменяющуюся данность, - пробормотала я. - Меня почему-то очень заинтриговал этот дом, в котором ваш магазин. Он мне кажется необычным. Такое ощущение, что в нем нет жизни. И страшный магазин с манекенами, он меня взволновал, может это только я так реагирую на него!..
- Что ж, это именно ты так реагируешь. - Магда вдруг перешла на ты. - Ты все видишь иначе, не так как другие. Странные знаки на ладонях сейчас видишь только ты. Отсутствие жизни в доме тоже явно только для тебя. Манекены пугают только тебя.
- Я что, сумасшедшая?! - прошептала я. - Со мной не все в порядке?
- О нет, ты не сумасшедшая. И с тобой все в порядке, только в непривычном для многих людей порядке... Я вижу и чувствую то, что и ты, хотя воспринимаю тоже иначе.
Магда подлила нам еще чаю. Я во все глаза смотрела на нее, ожидая продолжения.
- Дом действительно бездушен. В нем есть жизнь, но нет душ. Я не стану сейчас тебе об этом рассказывать, ты обо всем узнаешь постепенно. Я просто хотела тебя предупредить, чтобы ты не боялась, что с тобой что-то не то. Бывают люди не такие как все, ты в их числе.
- Но мне страшно! Мне не стоит бояться? Эти манекены...
- Почему же не стоит... То, что тебе видно больше, чем остальным, не означает, что ты смотришь на все это через защитный экран. Скорее наоборот. Что касается манекенов... Это частный магазин одежды. Им владеет одна женщина, которая практически все наряды создает сама, иногда в этом участвуют ее помощники. Манекены принадлежат ей. И место она не арендует. Я иногда вижу ее, но мы не общаемся. За все годы, которые мы пересекаемся, мы так и не общались. Нас что-то отталкивает, и если я считаю, что моя энергия положительная, то скорее всего у нее - отрицательная.
- Но плюс и минус притягивается! - попыталась я возразить.
- Только не здесь, - мрачно махнула рукой Магда. - Не в такой ситуации... Ладно, на сегодня тебе достаточно. Тебя и так нынче ожидают не очень веселые сны. Давай я провожу тебя.
С этими словами она встала и вышла из-за ширмы, я отправилась следом.
Я уже стояла у входной двери, прощаясь с Магдой, когда в голову поползли другие вопросы: где молодая девушка, которую я видела накануне, кто она, что за дверь скрывается под мешковиной. Я было открыла рот, чтобы вылить это все, но Магда нахмурилась и покачала головой.
- Пока достаточно. Придешь через несколько дней, если захочешь. Когда - решай сама.
Через минуту я уже оказалась на улице. Было поздно и темно, меня освещали фары проносившихся мимо машин. Я побрела в сторону метро, стараясь не смотреть на манекены, когда проходила мимо.
Четверг, 27 Февраля
Днем
Немного вернувшись в ближайшее прошлое, я наконец подошла к событиям сегодняшним. Сразу описать все предшествующее у меня не хватило сил, да и теперь, я думаю, будут всплывать еще какие-то подробности и факты прошедших дней.
Но теперь я постараюсь записывать более-менее регулярно то, что со мной происходит сейчас.
Почти каждый день на работе я нахожу несколько минут, чтобы сбегать в курилку и посмотреть на дом из окна. Он вызывает у меня противоречивые чувства. Он манит меня, мне хочется обойти его, зайти в каждую квартиру, посмотреть кто там живет. И одновременно, он меня пугает, мне страшно от того, кого я там могу увидеть, что я могу там узнать.
Но о двух жильцах дома я уже знаю, и с одним даже знакома. Магда, как выяснилось, живет в этом доме. Я вчера наконец отважилась второй раз сходить к ней, при этом что-то заставило меня обойти дом с другой стороны, чтобы не проходить мимо витрины с манекенами. Оказывается, дверь, завешенная холстиной, ведет прямиком в квартиру Магды. Она никогда не пользуется входом для жильцов, и попадает в свою квартиру через лавку. Она не стала вдаваться в подробности, каким образом у нее появился этот магазинчик, а я не расспрашивала. Мне кажется, если Магда посчитает нужным, она сама мне постепенно все объяснит. Пока она молчит по этому поводу, и мне не хочется своими, наверное, неуместными вопросами разрушать возникший между нами духовный контакт.
Так вот, Магда одна из жительниц дома, а вторая – хозяйка модного магазина. О ней Магда что-то знает, но рассказать обещала в другой раз. Мы сидели за ширмой и опять пили душистый чай, и я снова вспомнила про изменяющиеся линии на ладонях. В тот раз я испугалась услышать ответ.
- Что происходит с линиями на ладонях, Магда? Ты можешь мне объяснить? Я готова, - сказала я на этот раз.
- Однозначного ответа нет, - проронила женщина, наклонив задумчиво голову. – Я вот что тебе скажу. Попробуй зарисовывать все изменения. Ты умеешь рисовать?
- Ну так, не особо, - удивилась я. – Но линии изобразить смогу.
- Вот и изображай каждый раз, и записывай, когда заметила изменения. Потом посмотрим.
Вечером, вернувшись домой, я зарисовала то, что было в тот момент у меня на ладонях. Проснувшись сегодня и уже ничуть не удивившись, что линии совершенно иные, я сделала в тетради набросок обеих ладоней. К счастью, у меня почему-то одинаково получается писать и рисовать как правой, так и левой рукой.
Вторник, 04 Марта
Утром
У Магды, оказывается, квартирка еще милее, чем моя! Я вчера была у нее дома, за занавешенной дверью. Совсем не ожидала, случайно зашла. Решила показать ей свои зарисовки с линиями. Под конец рабочего дня просто еле сидела на месте, так уже тянуло меня забежать в магазинчик Магды.
У нее тоже одна комната, и отделана приблизительно в таком же стиле, как у меня, но словно пронизанная волшебством. Может быть, потому что она давно так живет, живет этим, и вся жизнь ее связана с этими загадочными эзотерическими штучками. В квартире постоянно что-то позвякивает от любого колыхания воздуха, наполненного ароматом благовоний, который, кажется присутствует там постоянно, хотя при мне Магда ничего не зажигала. Она сидела, закутавшись в вышитую красными иероглифами черную шаль, в глубоком плетеном кресле на вязаной подушке и рассматривала тетрадь с моими рисунками.
Пролистав несколько страниц, она задумчиво покачала головой и поджала губы.
- Не могу пока ничего сказать по этому поводу, - проговорила она. – Но ты обратила внимание, что пару раз рисунки у тебя повторяются?
- Нет, - удивилась я. – Я ведь просто рисовала то, что видела, я не разглядывала их.
- А стоит. – Магда вперила черные глаза в тетрадь. – Сравнивай их, наблюдай. Разве ничего они тебе не напоминают?
Я посмотрела через ее плечо на изображенные на листках линии.
- Вроде как буквы, - нерешительно сказала я.
- Мне тоже они кажутся похожими на буквы. Смотри на них каждый раз, как их будет становиться все больше. Может быть, что-нибудь сможешь прочесть.
Я недолго сидела в гостях, но когда я уходила, уже стемнело. Магда, наконец, рассказала мне, что ее маленький магазин – часть квартиры. В каждом подъезде этого дома есть такая квартира, с двумя входами. Один из них через подъезд и общий коридор, а второй – на другую сторону дома, где проложено шоссе. Правда, сама квартира открывается не сразу на улицу, а сначала в небольшой предбанничек, но когда заходишь в магазин, на него не обращаешь внимания, потому что дверь в квартиру всегда открыта, и этот коридорчик становится как бы ее частью.
Вторая подобная квартира принадлежит хозяйке манекенов, но она больше по размерам и количеству комнат, так как находится в середине дома, а не с краю, как у Магды. Кто и зачем придумал такую планировку, сказать сложно. Может быть, Магда впоследствии мне и это объяснит. Она всегда словно выжидает что-то, прежде чем мне передать новую информацию.
Одно меня удивило. Витрины с манекенами! Как же могут быть витрины в квартире?! На что Магда усмехнулась:
- Это же окна. Большие высокие окна. И у меня такое одно окно, но оно наглухо заделано, возможно поэтому ты не обратила на него внимания.
И действительно, когда я уходила, я посмотрела: справа от входа в магазинчик Магды, тускло поблескивало стекло, забитое изнутри деревянными досками. Я даже не глядела раньше в эту сторону…
Среда, 5 Марта
Днем
Ну надо же, какой неприятный опять меня посетил сон этой ночью. Боюсь, что получится коряво, у меня никогда не получалось гладко описывать сны, а прифантазировать или додумывать мне бы не хотелось. Надо посоветоваться с Магдой, что это может значить.
После разговоров с Магдой про буквы, мне приснилось, что в очередной раз разглядывая дома свои линии, я зачем-то взяла нож и провела острием по ладони вдоль пальцев, провела вроде слегка, но появился порез, отчего по всем линиям и складкам стала сочиться кровь. Тонкие красные струйки бежали по причудливо изогнутым впадинкам моей ладони сначала хаотично, а затем стали складываться в буквы, в множество букв, в постоянно меняющееся множество букв! Как только я пыталась прочесть что-то, буквы перетекали вниз ладони, а новые струйки уже по новому заполняли линии, и я никак не успевала разглядеть, что же там пишется.
Это копошение букв никак не прекращалось, а я не предпринимала ничего, только тщетно силилась разглядеть слова и хоть что-то прочитать. В тот момент казалось, что там очень важное послание для меня, и если я его не узнаю, со мной случится беда. От отчаяния я до боли сжала изрезанную ладонь в кулак и снова разжала: буквы размазались и потрескались, но льющаяся все сильнее из раны кровь смывала прежнюю и все пыталась что-то сообщить мне. Я закричала от бессилия, глаза стали застилать слезы и вместо ладони я вообще видела только одно сплошное красное пятно.
Я выскочила из квартиры и спустилась вниз. На улице перед моими глазами не предстал привычный, спокойный, засаженный старыми ветвистыми деревьями дворик. Я оказалась рядом с шоссе, по которому безостановочно мчались машины. В панике я оглянулась на дверь своего подъезда, но там не было моего подъезда! Это была дверь в модный магазин, а по бокам от нее сквозь высокие оконные стекла недобро щурились на меня манекены. Все они, как один, смотрели на меня, и все стояли, прислонив ладони к стеклу так, чтобы я видела яркие кровавые буквы, вырезанные на этих мертвых ладонях.
Манекенов было пятеро: двое в левом окне и трое в правом. Я сделала несколько шагов влево, и, приглядываясь к буквам на застывших руках, медленно пошла вдоль витрины.
У первого манекена были буквы «Д» и «Е». Как только я прочла их, он опустил руки и отвел глаза. «Т» и «И» - показал мне второй и тоже отвернулся.
- Дети, - прошептала я и направилась к следующей витрине.
Знаки на руках третьего гласили «М» и «Е». Стараясь удержать ускользающие во сне из памяти буквы, я твердила то, что уже удалось прочесть. Стараясь не глядеть на манекены, пока те не покажут свои буквы и не перестанут на меня стеклянно смотреть, я прочла у четвертого «Р» и «Т».
- Дети мерт… дети мерт. – Мне не хотелось читать последние буквы у последнего манекена. Мне казалось, что я знаю, что там.
«В» и «Ы».
Дети мертвы. Дети мертвы!.. Какие дети, боже мой! Какие дети?! Эта фраза почему-то напугала меня до полусмерти, хотя я не поняла ее значения. Я нечаянно взглянула на последний манекен, думая, что он, как и предыдущие, опустит руки и отвернется. Увидев его я беззвучно закричала, крик этот душил меня, он не мог вырваться, застряв в горле и не давал мне дышать. С витрины, сверкая стеклянными глазами, на меня в упор смотрел Арт, странно улыбаясь, и в улыбке его не было ничего доброго. Он продолжал упираться руками в стекло, и получилось что из надписи осталось только сочетание «ВЫ». Словно в подтверждение моих слов Арт несколько раз ударил ладонями в стекло.
Вы! Вы! Вы!
Стекло в местах прикосновения манекена покрылось трещинами, пластиковые его руки тоже потрескались, а он все ударял, словно мне в лицо:
Дети мертвы. Вы!
Я по настоящему стала задыхаться, и сновидение наконец сжалилось и выпустило меня. Я лежала, уткнувшись лицом в подушку, обхватив эту подушку обеими руками, и от этого мне нечем было дышать. Я вырвалась из сна, но мне до сих пор было еще очень страшно, я быстро включила верхний свет, распахнула шкаф и взялась за пульт телевизора. Часы показывали около половины пятого, но я знала, что в эту ночь мне уже не уснуть. Ведь можно и не проснуться.
Пятница, 14 Марта
Днем
Вот почти уже десять дней не могла заставить себя сесть снова за дневник. Меня так потряс сон про манекенов и буквы на ладонях, что я до сих пор со страхом ложусь спать, боясь опять оказаться в лапах подобного сновидения. Я недосыпаю, и не так внимательна на работе, как следовало бы. Чувствую, что мною недовольны. Но я больше думать не могу ни о чем другом, кроме как о творящихся со мной непонятных вещах.
Восьмого марта я без предупреждения отправилась к Магде. До сих пор так и не попросила у нее номер телефона. Я немного беспокоилась по поводу своего неожиданного визита, будет ли это ей приятно, а может я вообще не застану ее дома или в магазине. Но беспокойство не имело оснований, потому что Магда, насколько я поняла, женщина одинокая, и моему вторжению она даже обрадовалась. Я вместо обычного букета купила ей в подарок икебану. Она сходила в квартиру и принесла начатую бутылку кагора и две рюмочки.
- Даже в праздник работает твой магазин? – задала я наконец волнующий меня вопрос.
- А почему бы и нет? – облизнув сладкие от кагора губы, ответила Магда. – Если бы были дела, я бы не открылась, но так как дел у меня сегодня не оказалось, почему бы и не поработать? Зато по случаю праздника можно позволить себе выпить винца на рабочем месте.
После ужасного сна я была у Магды впервые. Я все тянула, раздумывая, рассказать ей сон или не стоит. Было страшно услышать ее трактовку сна. Магда сама заметила, что меня что-то тяготит, и выудила у меня потихонечку мое сновидение.
- Я чувствую, что ты не хочешь знать, что я думаю по поводу твоего сна? – прищурившись, спросила Магда, изучающее глядя мне в глаза.
- Я не хотела, - замялась я. – Но раз ты слышала про мой сон, теперь я не выдержу, если не узнаю, что ты о нем думаешь.
- Выдержишь, - успокоила Магда. – Я не стану рассказывать. Ведь это только мои мысли, и они могут не совпадать с действительностью, зачем же волноваться зря?.. Живи дальше, наблюдай. Пока еще ничего не произошло. Главное, не забывай этот сон, лучше – запиши. В ту же тетрадь, где рисуешь линии.
- Я веду дневник, Магда.
Она удивленно вскинула черные брови.
- Вот как? Давно? И насколько подробно? – посыпались на меня вопросы.
- Не очень давно… С тех пор, как я обратила внимание на дом, в котором ты живешь. Стала записывать иногда свои ощущения, некоторые сны.
Магда очень хорошо восприняла информацию про дневник. Сказала, что это полезно для сохранения фактов и, возможно, для их последующего осмысления. В общем, она высказала мою же мысль. Я не стала ей объяснять, что за дневник на самом деле я веду и что он выставлен напоказ всем желающим. Когда-нибудь потом я это ей раскрою.
Мы еще какое-то время пообщались, и я покинула ее, пока не стемнело. Я специально отправилась к ней в выходной день, чтобы возвратиться засветло. Да и день такой, восьмое марта, для двух одиноких женщин провести вместе – самое то. С подругами я в последнее время вижусь все реже. Может быть, чувствую, как отдаляюсь от них со всеми своими странностями. Мне интересно говорить с Магдой, от нее слышу всегда что-то новое и познавательное, и именно о тех вещах, которые меня волнуют на данный момент моей жизни.
Среда, 19 Марта
Днем
Дни, последовавшие за моей последней записью, почему-то были обычными, без происшествий, без странных снов. Мне даже не хотелось браться за дневник. Линии, разумеется, все равно меняются каждый день, но я уже не воспринимаю это, как нечто невероятное. Я приняла это как данность, зарисовываю каждый раз в тетрадь и пытаюсь найти совпадения или хоть какой-то смысл, но никаких открытий мне пока совершить не удалось.
Я заметила, что мой открытый дневник никто не читает, как я ожидала вначале. Сначала было немного неприятно, ведь я шла сюда за помощью, но теперь я поняла, что, наверное, это к лучшему, потому что никто не сможет мне дать вернее совета, чем Магда. Эта женщина нравится мне все больше и больше, правда меня удивляет, отчего ее так заботит и интересует моя судьба, и почему она принимает в моей жизни такое участие. С другой стороны, наверное, она имеет какие-то скрытые мотивы общения со мной. Она знает и понимает больше меня, но вдруг ей не дано что-то из того, что дано мне?.. Я думаю, вместе мы образуем некую силу, и если вокруг творится что-то неладное (а я уверена, что оно творится!), то вдвоем с Магдой мы как-то сможем этому противостоять.
Сейчас я пишу, сама не осознавая, права я или нет. Все это наполовину мои фантазии, наполовину домыслы. Просто я пытаюсь разобраться, почему все происходит именно так. Когда я начинала здесь описывать события, когда я открыла дневник, надеясь на помощь и подсказку или хотя бы понимание, я не знала, что мне еще предстоит, я даже не верила в подобные вещи. А теперь все больше и больше странностей в моей жизни, и с какой-то стороны мне даже это нравится, однако разумом я этого страшусь.
Перед сегодняшней записью я ходила наблюдать за домом. Сегодня я впервые увидела, как кто-то входил в один из подъездов! Я не поверила своим глазам, настолько я привыкла к пустынности этого двора. Но когда я пришла в курилку и посмотрела из окна, то в тот момент в подъезд входило два человека. Мне показалось, что это дети: они были невысокого роста, насколько я смогла различить издалека.
Сегодня обязательно надо будет сходить к Магде, пусть даже придется вернуться, когда стемнеет. Я обогну дом со стороны, где нет манекенов, заодно пройду через двор, где сегодня видела людей. Магда в прошлый раз говорила мне про какие-то стеклышки, которые хочет мне отдать, если найдет, правда, я не знаю зачем. Что ж, не буду торопить события, она сама все мне потом расскажет.
Пятница, 21 Марта
Вечером
Я познакомилась с ними! С теми детьми, которых видела из окна. Это девочка, постарше, и мальчик, помладше. Когда я отправилась после работы к Магде через двор желтого дома, они неожиданно появились у первого подъезда. От неожиданности я встала как вкопанная и уставилась на них, переводя взгляд с одного ребенка на другого, не думая о том, что я выгляжу по меньшей мере странно. Они тоже молча исподлобья смотрели на меня и не двигались. Наконец ко мне вернулась способность соображать, и я подошла к ним поближе. Девочка, лет примерно восьми, наклонив головенку с прямыми тонкими белыми волосами, стриженными «под каре» до плеч, продолжала на меня пялиться, а шустрый белобрысый мальчик с отросшими кудряшками стал вертеть головой то на меня, то на сестру (мне почему-то сразу подумалось, что это его сестра). Мальчишке где-то около пяти лет, но взгляд его светло-серых глаз какой-то недетский, впрочем, как и у его сестры. Дети смотрели на меня проницательными светлыми глазами, почти не мигая, отчего мне стало не по себе.
Надо было как-то нарушить затянувшуюся паузу, иначе мне уже становилось стыдно стоять перед двумя детьми и робеть. На самом деле я просто впервые видела жителей этого дома и почему-то совсем растерялась. Магду я не причисляю к ним, она ассоциируется у меня не с домом, а с магазином, я входила к ней всегда со стороны шоссе и никогда не встречала во дворе.
Дети опередили меня. Кокетливо наклонив головку вбок, девочка вдруг сказала:
- Поиграй с нами!
С этими словами оба ребенка скрылись за дверью подъезда, я же не придумала ничего иного, как последовать за ними. Мы бегали по лестницам и играли в догонялки, по подъезду разносился тоненький детский смех. Однажды, когда я почти догнала их, – а они убегали, держась за руки, – девочка толкнула дверь слева на третьем этаже, и дети скрылись за ней. Я нерешительно остановилась лицом к двери. Пока я думала, могу ли я войти туда, или стоит подождать их тут, детский смех раздался за моей спиной. Вздрогнув, я обернулась – мои дети уже опрометью неслись вниз по лестнице.
- Постойте! Как же вы вышли? – Я побежала за ними. Ребята остановились, все так же не выпуская руки друг друга.
- А мы вышли через противоположную дверь, - немного шепелявя, ответил мальчик.
- Там все квартиры смежные, - спокойно пояснила девочка в ответ на мои вытаращенные глаза. – Мы можем пройти везде.
- Но а как же люди, которые там живут? – продолжала удивляться я. – Они вам разрешают?
- Нам-то… - Мальчик хотел что-то ответить, но девочка быстро выступила вперед:
- Вообще-то нам пора домой, уже поздно. Пошли, - она потянула мальчика за руку, и они стали подниматься наверх. – До свидания.
- До свидания, - машинально ответила я и пошла вниз, периодически оглядываясь, сама не зная, что я ожидала там увидеть.
Магде я пока не стала рассказывать про новое знакомство. Не знаю, в чем тут дело, но что-то меня остановило. Может быть, ответ Магды на мой вопрос про смежность квартир.
- С чего ты взяла? – удивилась она. – Ты когда-нибудь такое встречала? Дом не настолько уж старый, это не бывший особняк, его не перестраивали. Здесь отдельные квартиры.
- Да просто пришло в голову! – отмахнулась я. Магда прищурившись посверлила меня черными глазищами и ничего не сказала, но я думаю, что не поверила.
Обещанные стеклышки она еще не нашла, но сказала, что обязательно найдет и отдаст мне. Что они значат, объяснять не стала.
Вторник, 25 Марта
Днем
Новость следующая: я выходные провела у Магды, с ночевкой! Я отправилась к ней в субботу, мы заранее договорились, но время в разговорах так быстро приблизилось к вечеру, что Магда не захотела меня отпускать и предложила остаться у нее. Сама она спит на большом мягком матрасе, который лежит в углу, застеленный вязаным покрывалом и закиданный маленькими подушками в клетчатых шерстяных чехольчиках. Для меня она выволокла с антресоли пуховую перину, разложила ее рядом со своей постелью.
Спалось мне отменно, и сны снились все сплошь сказочные, с полетами, волшебством и странными небесными явлениями, которые мне иногда снятся. Такие сны за всю мою жизнь – большая редкость, и я помню почти все. Я называю подобные сновидения «снами про колесницу», так как в первый запомнившийся раз я видела, как по ночному небу ехала золотая светящаяся колесница и повсюду раздавалась тихая божественная музыка, хор, прекрасное многоголосье, протяжное и немного печальное. Когда я слышала эту музыку во сне, все сомнения в высшей силе отметались разом. Тогда, грезя, я знала, что по небу едет Бог.
Потом как-то приснилась луна, которая приближалась к моему окну, приближалась и увеличивалась, и когда она оказалась рядом, то я увидела, что она плоская, толщиной в ладонь. На луне была изображена пентаграмма и множество непонятных знаков. Во сне я знала, что она символизирует что-то доброе. Тогда тоже звенела музыка, словно в удалении от меня, где-то далеко, но всеобъемлюще. Когда я просыпаюсь после такой ночи, у меня весь день печально-мечтательное настроение, слегка отрешенное от окружающего мира состояние.
Сон, который видела я у Магды дома, тоже близок к снам про колесницу. Я постараюсь потом записать его сюда, хотя помню только в общих чертах. Так всегда после этих сновидений. Что происходило, вспомнить невозможно, но перед глазами до сих пор яркое видение, а уши, кажется, до сих пор еще слышат отголоски небесной музыки.
Мы с Магдой решили, что как только потеплеет и растает снег, мы отправимся за город. У ее сводного младшего брата есть палатка и спальные мешки, она сказала, что он с радостью одолжит нам это снаряжение на время. Уедем куда-нибудь подальше, чтобы не встретить ни единой души. Проведем ночь у костра, будем греться возле него и готовить на нем пищу. Я уже жду не дождусь этого потепления, настолько затянулась зима, настолько соскучилась я по весеннему теплу…
Да, Магда отдала мне стеклышки, про которые говорила. Это просто два бесформенных куска из прозрачного материала, умещающиеся оба в одной ладони. Что мне с ними делать, она не объяснила, сказала, что сама должна придумать, если они для меня подходят. Я, разумеется, как всегда сначала ничего не поняла. Уже вернувшись домой, я вспомнила, что как-то раз в магазинчике Магды я засмотрелась на выставленный на витрине хрустальный шар, используемый то ли при медитации, то ли при ясновидении. Засмотрелась и задумалась, и чем дольше я так стояла, не отводя взгляда, тем ближе меня к нему тянуло. Я подошла почти вплотную к витрине, не отрывая глаз от центра шара, и тут я увидела внутри него глаза, сначала расплывчато, затем все четче и четче проявлялся их контур, и самое главное, что я узнала эти глаза – глаза Арта, светло-серые, почти прозрачные, с темно-синим ободком и крошечным зрачком. Они почти всегда находились в таком состоянии, сколько я его знала. Всегда маленький зрачок, словно он образец просто каменного спокойствия. Всегда такой серый прозрачный цвет, только изредка, если он надевал что-то зеленое или синее, радужная оболочка его глаз приобретала едва заметный зеленый или голубой оттенок. Я смотрела, и в шаре стало проявляться его лицо, но я отскочила, закрыв глаза руками. Я не поверила, что видела это в шаре, я думала, что это пережитое вновь возвращается ко мне и бередит мои едва зажившие раны таким странным способом.
Магда в тот момент, оказывается, наблюдала за мной, но ничего по этому поводу не сказала. Я просто знаю, она поняла, что я что-то увидела в шаре. Наверное, эти стеклышки тоже нужны для того, чтобы увидеть недоступное обычному человеку, только я не знаю пока, что могу с ними сделать и почему их два. Обточить, чтобы получилось два маленьких прозрачных шара? Но ведь в них сложно будет что либо увидеть… И если уж мне суждено заниматься при помощи шара ясновидением, почему она просто не предложила мне купить один у нее в магазине?
Еще я собиралась описать здесь мой сон. В сновидении я снова слышала ту прекрасную музыку, слышала и не видела источника. Я поднялась на последний этаж какого-то высокого здания, в нем было очень много этажей, гораздо больше, чем в обычных московских домах. Выбежав на крышу, я взглянула на небо. Пение продолжалось, но оно стало громче, и в глубине ночного неба все сильнее сияла звезда. Я поняла, что она не сияет сильнее, а становится ближе. Но звезда достигла размеров чуть больше солнца и стала перемещаться влево по небу. Я следила глазами за ней и слушала чудную музыку, и вскоре проснулась. Это все, что я помню, хотя мне казалось, что сон длился очень долго.
Четверг, 10 Апреля
Днем
Почти двухнедельный перерыв в моем дневнике. Сколько теперь придется потратить времени и сил на описание прошедших за эти дни событий! Конечно, так как если бы я писала в тот же день, я уже не напишу, ранние детали теряются за более поздними, мелочи затираются в памяти. Я думаю, что в этом есть и положительные, и отрицательные моменты. Отрицательные – это отсутствие подробностей, вероятность того, что можно пропустить, забыть что-то важное, изложение без должного вдохновения, присутствующего обычно сразу после какого-либо происшествия. Положительные же в том, что получается избежать ненужных мелочей и незначительных деталей. Изложение выходит обзорным, заостряя внимание на самом важном и охватывая только необходимое. К тому же общее время записи сокращается.
Попробую описать все по порядку. За город, конечно, мы с Магдой до сих пор не выбрались. Эта жутко затянувшаяся зима никак не желает оставлять город и каждый день борется с весной, засыпая новым и новым снегом отвоеванные солнцем проталинки. Но все-таки солнышко теперь садится все позже, поэтому у меня уже почти вошло в привычку заглядывать в эзотерический магазинчик после работы хотя бы на часок. Я заметила, что в последнее время практически растеряла контакты со всеми остальными своими знакомыми, сократив их до общения с Магдой. Все, что я могу им сейчас о себе рассказать, мне кажется, может вызвать у них непонимание и недоумение, не говоря о том, что мне просто не поверят. Магду же интересуют все странности и необычные факты моей жизни, мы подолгу с ней беседуем и находим все больше точек соприкосновения. На работе я совершаю все обязанности почти механически, мои мысли работают в другом направлении. Я долго искала применение стеклышкам, и наконец меня осенила мысль заказать из них очки. Я еще не знала, что из этого выйдет, возможно ли вообще из этого стекла сделать линзы, тем более что зрение у меня нормальное, и мне нужны стекла без диоптрий. Но я не стала советоваться с Магдой, а сделала, как подсказывала мне интуиция.
Вчера мне вернули готовый заказ, и я стала обладательницей очков с обычными стеклами в тонкой роговой оправе. Не знаю, в чем очки могут мне помочь, но по крайней мере они мне идут. Собираюсь надеть их на работу, а потом показаться в таком виде Магде: интересно, что она скажет по этому поводу? Мне кажется, я уже заметила кое-что, но боюсь повторить эксперимент, боюсь узнать что ошиблась, а еще больше боюсь снова увидеть то, что видела.
В общем-то, ничего серьезного, но, когда я надела в первый раз очки, я зачем-то посмотрела на свои ладони. Там вообще не было линий. Мне стало до того не по себе, что я сразу же очки сняла, принялась их рассматривать, ничего особенного не увидела. Но смотреть на ладони пока больше не хочется. Узнаю мнение Магды, правильно ли я поступила и то ли сделала с ее подарком, а потом расскажу ей про линии.
Еще я вспомнила, что в самом начале этого дневника написала, что не буду использовать реальные имена, и тут же сама себе изменила, назвав имена Арта и Магды. Арт - это сокращенно от Артур, как-то сразу так повелось, что я стала так его звать, и он не возражал. Теперь поздно вносить исправления, пусть будет как есть, от этого ничего не меняется. Арт не вернется, и я к нему не вернусь, это прошлое, а машину времени еще не изобрели. Только хотелось бы, чтобы своенравная память тоже избавилась от его образа, а то ведь в самые неподходящие моменты она преподносит мне сюрпризы в виде снов или видений. Но ладно сны, но почему в хрустальном шаре я увидела его лицо? С ним что-то случилось, и я должна об этом знать? Или я просто никак не могу забыть его, до такой степени, что даже вижу галлюцинации?
На днях я снова видела детей, с которыми играла в прошлый раз, они водили меня к своей бабушке. Они живут с ней, мамы и папы почему-то с ними нет, но я не знаю, что с ними. Бабушка странная, молчаливая, только поздоровалась со мной и принялась за свое вязание. Вязала что-то длинное, аж бесконечное. А мы с ее внуками пошли смотреть их комнату, они показывали игрушки. Старые игрушки, почти все поломанные, треснутые. Жалко их, сейчас столько продается красочных интересных детских развлечений, а им приходится довольствоваться какими-то старинными, словно оставшимися с бабушкиного детства.
Я немного посидела с ними, узнала наконец их имена, Лиля и Ромка. Когда я их спрашиваю о чем-то, они быстро переключают меня снова и снова на игры, или просят рассказать сказку, но не отвечают ни на один вопрос. Вот, только и удалось выведать что имена. Но разве это о чем-нибудь говорит?..
Потом у Магды в магазине я наконец встретила ту молодую девушку, всю в фенечках, которую видела в самый первый раз. Мне как-то и в голову не приходило, что продавала товар мне тогда она, а потом куда-то делась. Все мое внимание было сосредоточено на Магде, и я совершенно упустила факт существования в этом магазине кого-то еще. Как теперь выяснилось, эта девушка – дальняя родственница Магды, которая иногда гостит у нее и помогает в свое удовольствие. Она довольно милая и много знает обо всех вещичках, что продаются в этом магазине: что они означают, для чего используются, кому следует покупать, а кому они ничего не принесут. Зовут девушку Марина, ей лет двадцать, она вроде из другого города. Общались мы не так уж долго, а на следующий день она опять уехала.
Вот, собственно, и все, что произошло за последние две недели. Были какие-то сны, которые я уже не помню, какие-то забавные мелочи, которые лень описывать. Теперь постараюсь не запускать свой дневник. Скоро мой рабочий день закончится, и я как всегда отправлюсь к Магде, жаль, что не прихватила с собой очки.
Вторник, 15 Апреля
Днем
Весна не пришла, весна обрушилась на меня своими долгожданными звуками, запахами и красками! Она ударила меня по всем органам чувств! У меня кружится голова от весеннего воздуха, щебечущие на деревьях птицы поют как будто у меня в душе. Под ногами журчат ручьи, и я не удержалась, чтобы не сделать, как в далеком полузабытом детстве, крошечный кораблик и не пустить его на волю волн. Он поплыл и сразу же застрял на камушке, а я шла и поддевала его тоненькой палочкой, отправляя на дальнейшие приключения. Солнце не дает раскрыть глаз, но мне не хочется надевать солнцезащитные очки, не хочется прятаться от его лучей, ведь его так давно не было! И пахнет, пахнет чем-то свежим, новым. То ли этот запах принес теплый ветер, то ли это так пахнут прошлогодние листья и трава, освободившись от грязного снега, я не знаю как называется этот запах. Просто пахнет весной. Тот, кто испытывает такое же блаженство, когда она вступает в свои владения, меня поймет.
И вот, внутри весны, мне так хочется освободиться от событий, происходящих в последнее время, так хочется забыть о них. Отбросить в дальний уголок памяти все странности и мистификации, окружающие меня, и наслаждаться весной. Купаться в ней, отдаться ей до последнего вздоха. Я так люблю это время! Особенно тот момент, когда сошел почти весь снег, но еще не распустилась листва, когда природа еще не уверена до конца в капитуляции зимы и нерешительно начинает приводить в движение свои силы. Только-только ползут из земли первые зеленые стебельки, только-только набухают на деревьях почки, и все громче начинают петь птицы.
Мне тоже хочется петь и не хочется думать о том, что со мной творится, что я не такая как все и что то, что я принимала за главное счастье в своей жизни, уже не со мной.
Мне хочется снова влюбиться, влюбиться еще сильнее, чем раньше, до безумия, до боли. Возможно, это просто наплыв весенних чувств, но невозможно подавить это желание. Я не хочу рассматривать больше свои ладони, не хочу думать, что можно увидеть сквозь таинственные стекла в моих очках, не желаю видеть страшные сны. Меня теперь даже не так сильно тянет к Магде, в ее магазин, хотя тут дело, наверное, именно в магазине, в закрытом помещении, в котором я не могу находиться, когда вокруг бушует весна. Надо будет напомнить моей новой подруге о том, что мы собирались, как потеплеет отправиться за город с палаткой. Интересно, ее младший брат, у которого она хочет взять снаряжение, похож на Магду? Такой же темноволосый и черноглазый? Такой же красивый?..
Среда, 16 Апреля
Вечером
Магда помнит о предложении сходить в поход, она, оказывается, уже говорила с братом по поводу палатки и спальных мешков. Если так тепло будет и дальше, то мы сможем осуществить эту затею уже на этих выходных! И самое главное, она спросила, не против ли я, если брат отправится с нами. Он ссылается на то, что не хотелось бы двух женщин отпускать в лес с ночевкой, но мне все равно, что им движет. Я буду только рада, если нашу тесную компанию разбавит новый человек, тем более мужчина, тем более брат Магды. Теперь я вся в нетерпении от ожидания выходных. Нашла свой список, где перечислены все необходимые причиндалы для такой вылазки. Давно я уже не была в походе, хотя очень люблю такое времяпрепровождение. В основном мы выбирались за город с друзьями, с компанией, с которой теперь я давненько уже не поддерживаю связь. Однажды ходили с Артом. Это были два незабываемых дня, и особенно ночь между ними. Мы уехали куда-то очень далеко, я не помню куда, потому что руководителем нашей «группы» был Арт. Он нашел очень милое место на берегу маленькой тихой речки. Было лето и стояла сильная жара, даже ночью. Потрескивал костер недалеко от палатки, а мы купались обнаженные в теплой воде, а потом ели печеную картошку и шашлык. Как Арт готовил шашлык!.. Но не стоит вспоминать о нем. Наверное, это весна будоражит во мне все чаще и чаще воспоминания об Арте. После того, как мы расстались, мне не хотелось ни на кого смотреть. Не хотелось до сих пор, потому что сейчас мне очень интересно познакомится с братом Магды, кстати, я узнала, что его зовут Михаил и ему тридцать лет. Магда с улыбкой обещала, что я сразу же замечу внешнее сходство между ею и братом. Почему-то возлагаю большие надежды на это знакомство, особенно на то, что удастся выкинуть Арта из головы.
Воскресенье, 20 Апреля
Вечером
Ох, как я устала! Только что вернулась из похода с Магдой и ее братом. Просто нет сил, безумно хочется спать, ведь мы там так мало спали, но если я сейчас по горячим следам все не опишу, то в другой раз выйдет уже не то.
Сначала сразу о нем. О Михаиле. Магда не слукавила, они действительно похожи, хотя у них разные матери. Наверное, отцовские гены более сильные, и он передал детям черные глаза, темные густые волосы и смуглую кожу, но Михаил как мужчина красивее чем Магда как женщина, ему больше идет такая внешность. Когда мы встретились на вокзале, и Магда познакомила нас, я сначала так потерялась, что не могла сказать ничего вразумительного. Я стояла и тонула в его глазах, а он явно видел мое состояние и наслаждался впечатлением, произведенным на меня. Потом уже я поняла, что тоже произвела на него неплохое впечатление, и Магда намекнула мне, что скорее всего эта наша встреча не последняя.
Он также как и Магда интересуется запредельным, и похоже, разбирается во всех подобных теориях даже лучше, чем она. Правда, мы говорили об этом совсем не много, но то что я слышала от него, звучало настолько веско и обоснованно, что не было повода для малейшего сомнения в его правоте. Магда рассказала ему про знаки на моих ладонях, он надолго задумался, но вот тут подсказать ничего не смог.
Общение между братом и сестрой часто строится не из слов, а из взглядов, которыми они периодически обмениваются. Как я поняла, этими взглядами они говорят друг другу многое, у них очень хорошо налажена такая связь. Мне иногда бывает достаточно полуслова, чтобы понять человека, с которым я близко общаюсь, но не настолько, чтобы говорить молча. Мне запомнилось это еще потому, что был момент, когда мы заговорили про желтый дом, и в словах Михаила проскользнуло что-то по поводу пожара, но Магда кинула на него резкий взгляд, и больше Михаил эту тему не затрагивал.
Да, было что-то необычное в общении с ними, но насколько я знаю странность Магды, настолько же я и не удивилась некоторой непохожести Михаила на других людей. Наоборот, это только притягивает меня к нему, я словно в воду глядела, когда мечтала об этом знакомстве. Не знаю, что меня ждет, но солнечная весна, которая царит сейчас, внушает мне добрые мысли и надежды.
Я не знаю, что это было за место, брат с сестрой привезли меня туда, и самостоятельно мне нашу стоянку ни за что не отыскать. Михаил умело расставил палатку, развел огонь. Мы пытались ему помогать, но он старался не подпускать нас к делам и все делал сам. Нам осталось только нарезать овощи и хлеб и накрыть импровизированный стол, которым служил широкий пень. Снега в том месте не осталось вообще, и земля была даже достаточно сухая. Нам не пришлось мерзнуть, тем более в качестве выпивки Михаил поставил на стол какую-то крепкую настойку с терпким вкусом и безумно приятным согревающим опьянением.
В общем, может быть, мне и нечего больше об этом написать. Было просто хорошо, душевно и тепло. И рядом находился человек, который мне понравился с первого взгляда, а может быть еще и раньше.
Хочу только упомянуть о небольшой странности, - они, наверное, преследуют меня везде, - случившейся во время того, как мы стали располагаться на месте. Я побежала за ветками для костра, чтобы хоть немножко поучаствовать в его разжигании, и наткнулась на двух пожилых мужчин, стоявших неподалеку возле своей машины и пристально смотревших в мою сторону. Сзади раздавались голоса моих спутников, силуэты которых мелькали между деревьями, и уже вился небольшой дымок от костерка, с которым возился Михаил, поэтому я не сильно испугалась и вопросительно на них посмотрела.
- Нехорошо девушке одной в далеком лесу время проводить, - покачав головой, произнес один.
- Да, - согласился его товарищ. – Опасно это. Вернулась бы ты домой, или уж выбралась поближе к людным местам.
Пораженная их неуместным замечанием, я немного резко ответила, что я не одна, неужели не видно.
Они многозначительно переглянулись, и один из них поднял и опустил брови, после чего они молча сели в машину и уехали. Совершенно не понимая, к чему это все произошло, я, в растерянности, побрела на место стоянки, собираясь поведать об этой встрече своим друзьям, но Михаил громко возвестил, что костер становится все ярче и жарче, Магда попросила меня быстрее принести воды, я заметалась, сбросила ветки к костру и принялась помогать Магде, тут же позабыв о непонятном инциденте.
Надышались мы за выходные до головокружения свежим лесным воздухом, наелись печеной картошки и шашлыка (а надо сказать, что Михаил готовит их еще лучше, чем Арт!), набродились по лесу и просто замечательно отдохнули. Михаил все это время смотрел на меня теплым взглядом, но не делал никаких шагов, чему я только рада, так как я, уже по уши влюбленная, совладать с собой не смогу, если что. А не хотелось бы, чтобы так сразу все пошло-поехало…
Четверг, 24 Апреля
Вечером
Заметила одну вещь: в последнее время желтый дом, где живет Магда, вызывает во мне очень неприятные чувства. Не так, как раньше, когда он меня тревожил, отталкивал и одновременно притягивал. Сейчас он мне просто отвратителен, и я не знаю, с чем это связано. Сегодня смотрела, как обычно, со своего наблюдательного пункта в курительной комнате на его облезлые стены. Я ведь так и продолжаю туда приходить, курить и разглядывать дом, это уже своего рода традиция. Я все время жду, когда появится хоть кто-нибудь в его дворе, кроме детей, которые, кстати, больше на улице не показывались. Теперь я сомневаюсь, их ли я вообще видела. Так вот, я стояла, облокотившись на подоконник, настроение было далеко не из лучших. Весна уже стала привычной и не радует так, как поначалу. Я уже не считаю пробившиеся из под земли травинки и оставшиеся клочки грязно-серого снега. Меня все время что-то тяготит, сны вроде не страшные, но просто неприятные, после них я просыпаюсь в подавленном состоянии. Ко всему прочему примешалось чувство, что за мной постоянно кто-то наблюдает. Это ощущение возникает дома, в моей любимой, родной квартире, которая всегда была для меня отдушиной, островком, куда практически не было доступа тяжелым мыслям. Мне надоело зарисовывать линии с ладоней, все равно они совершенно разные, и мне не удается различить в их множестве хоть какой-то намек на систему. При взгляде сквозь очки линий нет, гладкая кожа. Я уже привыкла, как привыкаю ко всему странному, только от привыкания легче на душе не делается.
Что-то я все отклоняюсь от темы, хотела же написать про дом. Я смотрела на него, хотя с таким же успехом могла бы смотреть на любой другой дом, мысли бы вызвались те же. И в то время как я смотрела, во мне рождалось чувство брезгливости, тесноты, безнадежности, закабаленности, - такие разные ощущения, и все вместе! Я думала о том, как странно устроены дома. Множество комнат, как множество ячеек, и в них, в этой тесноте, живут люди. И не просто люди живут в маленькой ячейке, а и над ними тоже живут люди, и под ними, и со всех сторон! Дом на земле занимает не так уж много места, а внутри него целая толпа! И пространство, разделенное перегородками, занято телами. Это, наверное, совершенно нелепая мысль, ведь многоэтажные дома существуют очень давно, так удобнее и экономнее, но как только я начинаю об этом думать, мне становится противно. Я понимаю, что я тоже живу в такой же ячейке, окруженная со всех сторон людьми, в доме, набитом битком людьми! Мне пришло в голову сравнение дома с тараканьей сумкой, где много-много крошечных комнаток, и в каждой по малюсенькому тараканчику, гаденькому, усатенькому тараканчику. И от того, что тараканы вызывают у меня омерзение, я перенесла это омерзение на многоэтажные дома в целом, а больше всего на этот желтый дом.
Но не только это наводит на меня невеселые мысли. От Михаила ни звука, Магда тоже молчит. Я даже не пытаюсь заводить разговор на эту тему, так как знаю, что ей просто нечего мне сказать. Она ясно видела, как он мне понравился, и если бы могла хоть что-то сообщить, давно бы это сделала. Ну что ж, опять не сложилось, опять пустота в душе, да еще этот примешивающийся к ней страх.
Про стеклышки я Магде рассказала, она заметила мне, что это удачное решение, тем более, раз я не вижу сквозь них линий, то они явно не простые и могут помочь мне увидеть что-то такое, что не видят другие, и даже я сама. На радостях я на следующий день прибежала к ней в этих очках. Магда в тот раз выглядела бледной, белой, даже иссиня белой, с темными кругами под потухшими глазами. Мне показалось, она чем-то была недовольна, даже немного напугана и раздражена. Она резко и нетерпеливо махнула мне рукой и сказала, чтобы я сняла очки.
- Они дорогого стоят и нужны тебе, но мне они не нравятся. Не надевай их здесь!
Я послушно сняла их и убрала в замшевый чехольчик с бахромой, который сама сшила под них, очень удивившись про себя неожиданному поведению подруги. Магда быстро успокоилась и извинилась за резкость, оказывается ее завели еще с утра, и она срывается по пустякам, а очки ей и правда не понравились. Она уже не казалась такой бледной, как вначале. Обычная ее смуглая кожа, легкий румянец, сверкающие глаза. Не понимаю, почему вначале она была такая бледная, может быть освещение не так как-то падало…
Вторник, 29 Апреля
Вечером
События продолжают развиваться с нарастающей скоростью. Мне что-то становится не до подбора литературных фраз, из которых я вначале старалась составлять свое повествование. Явно происходит что-то не то, только я не пойму, что или кто является ключевой фигурой происходящего. Странный дом, искажающие стекла очков, меняющиеся линии на ладонях, страшные сны… Да, после того, как я сравнила тут дом с тараканьей сумкой, мне в ту же ночь приснилось, что из окна курилки на работе я вижу огромную желтую сумку. Не веря своим глазам, я начинаю их тереть, а в это время ячейки сумки трескаются, она разрушается, и изо всех щелей начинают ползти огромные тараканы, жуткие, почему-то мохнатые, и все они устремляются в сторону здания, где я работаю. На этом месте я проснулась, было не столько страшно, сколько до ужаса гадко и мерзко. Этот сон разбудил меня аж в четыре утра, но я так и не смогла больше заснуть и ютилась с книжкой в кресле под пледом. В дневник по горячим следам записывать это не хотелось, а больше поделиться было нечем.
Снова рискнула посмотреть сквозь стекла очков на линии, опять ничего не увидела. Гладкая ладонь выглядит неправдоподобно, и поэтому несколько противно. Решилась пройти в очках по улице, возле своего дома. Смотрела на людей – люди как люди, правда, очень многие мрачноваты. Так бы и не заметила ничего, да что-то попало в глаз и я сняла очки. Мне показалось, что лица у всех повеселели, они шли мимо, общались между и улыбались. Я надела очки и увидела, как они морщатся и кривятся, выдавливая эти улыбки. Не понимаю, что это за стекла? Что они показывают мне? Они искажают реальность или наоборот приподымают завесу лжи и наваждения, открывая голую и не всегда приятную правду?
Последней каплей была ситуация, когда я вчера после посещения Магды решила зачем-то проведать моих новых знакомых – Ромку и Лилю. Я подымалась по лестнице их подъезда и услышала знакомые голоса. Я весело позвала их по имени, послышался топот спускающихся по лестнице ног, и вдруг замер.
- Тетенька, снимите очки, пожалуйста! – вдруг раздался осторожный мальчишеский голос. Рома просил меня снять очки! Зачем? Это же дети! Чего им бояться, они же еще не умеют лицемерить!
- Рома! А зачем? – усмехнувшись, спросила я.
- Ну, снимите, а то мы не придем, - ответил тихий голос. Во мне закопошились какие-то дурные мысли, пока совершенно не оформленные, обрывочные, бессвязные.
- Мы просто не любим очкариков! – вдруг громко крикнула Лиля. – И мы не будем с вами играть!
Это было похоже на бестактную детскую правду. Я тоже в детстве дразнила кого-то «очкариком». Конечно, они не умеют лицемерить и говорят что думают, пусть это даже может обидеть человека. Я успокоилась.
А сейчас мне стало снова не по себе. Откуда они знали, что я в очках? Они же меня еще не видели! Что-то неладное творится. Я решила: завтра я надену эти очки и пойду в них к Магде. Пусть они ей не нравятся, я должна это сделать. Я уже не впервые слышу просьбу, чтобы их снять. Надену, и может быть увижу, почему Магда была тогда такая бледная-бледная.
Вот бы еще сквозь эти очки увидеть, кто же наблюдает за мной. Меня теперь почти ни на минутку не покидает это ощущение нахождения «под прицелом». Я скоро стану нервной и дерганой, меня все чаще мучает бессонница, и теперь еще примешалось это чувство, что кто-то подглядывает…
Воскресенье, 4 Мая
Вечером
Даже не знаю, как об этом написать. И стоит ли об этом писать?.. Ну, раз начала, значит надо, но ведь изначально я пришла сюда, чтобы разобраться в происходящем со мной, чтобы понять какие-то необъяснимые вещи. А тут я столкнулась с запредельным, и кто бы знал, как я жалею о том, что ввязалась во все это! И никаких советов здесь дать мне не смогут, кроме одного – выкинуть это все из головы и больше никогда туда не ходить. Ну кто, кто тянул меня идти в этот дом?..
Магда… Я пришла к ней с твердым намерением поговорить обо всем, что мне непонятно, пусть даже она молчала об этом, мне хотелось выспросить все самой. Я надела очки перед тем, как войти в ее магазинчик. Я зашла за ширму и сразу же встретилась с ней глазами. Она смотрела недобро, с упреком и разочарованием. Я же дала себе обещание не снимать очки во что бы то ни стало, пусть они ей не нравятся. Магда была снова бледная, с темными кругами вокруг ввалившихся потухших глаз. В этот раз я смотрела пристально, я изучала ее облик, и была уверена, что это не игра света и теней, а правда, которую показывали мне стекла.
- Я же просила тебя.., - устало проронила Магда. – Я же просила не надевать очки, мне они неприятны.
- Магда, я не могла их не надеть! – возразила я. – Они открывают мне глаза, я вижу то, что есть на самом деле! Ты же сама мне отдала эти стекла.
- Но я же твоя подруга, - грустно сказала она. – И я надеялась, что ты меня послушаешь и не пойдешь против меня.
- Что с тобой, Магда?
Магда была в рубашке из тончайшей коричневой замши с длинными рукавами. Нервным жестом она стала скатывать обратно закатанные рукава, и я с ужасом увидела на запястьях большие кровавые порезы. Я так испугалась, что она пыталась с собой что-то сделать, что кинулась к ней и закричала:
- Что ты наделала?!
В голове лихорадочно проносились мысли о том, что требуется делать в такой ситуации. Жгуты, бинты, скорая помощь… Магда же протянула руки, приказывая мне остановиться.
- Я - ничего. Все было как обычно. А вот что наделала ты?.. Я же тебя просила.
Она печально опустила голову, и черные как смоль пряди обрамили ее лицо, как траурная рамка черно-белую фотографию. Мне стало так страшно, что отнялись ноги. Я не могла понять, что происходит. Магда пыталась покончить с собой? Но кровь с запястий не сочилась, она была запекшейся и темной. Тогда что вообще с ней происходило? Что такого я наделала?
- Что я сделала, Магда? – взмолилась я.
- Я просила тебя не надевать очки, - глухо ответила Магда и медленно опустилась на один из стульев. Я дрожащей рукой потянулась к очкам, Магда прошептала что-то вроде «поздно, теперь поздно», я сняла их и от неожиданности чуть не лишилась дара речи. Магда предстала передо мною снова во всей красе, смуглая, румяная, со жгуче-черными глазами, которые смотрели теперь на меня не тепло и дружески, как обычно, а холодно, чуждо, укоряющее. Невозможная по своему воплощению мысль ударила меня изнутри, и я, сама не желая того спросила:
- Ты покончила с собой? Ты УЖЕ покончила с собой?!
- Да, - бросила Магда. – А теперь уходи. Я тебе не пара… такая.
Я не нашла что возразить и попятилась к двери, изумленно глядя на ожившую Магду. Не рискнув больше смотреть на нее, мертвую, через очки, я, не надевая их, бросила прощальный взгляд на магазинчик и вылетела на улицу.
Как я доехала до дома, я не помню. Все движения я проделывала механически, не давая себе отчета. Очнулась я, сидя в кресле, укутанная пледом и сжимающая до побеления пальцев чашку горячего крепкого чая. Наверное, меня знобило, раз я пыталась согреться в моей и без того теплой квартирке. Отставив почти нетронутый чай на столик, я села за компьютер и стала писать вот эти записи. У меня каша в голове, все перемешалось, и я не знаю, за что взяться. Мне кажется, что надо это все забыть, но если я не буду описывать это, и оно постепенно останется просто смутным воспоминанием (забыть до конца я это все равно не смогу), то мне будет казаться, что я сумасшедшая, раз нет подтверждений тому, что происходило, а есть только какие-то неясные образы, то ли и впрямь виденные, то ли воображаемые. Я пишу и чувствую, насколько сумбурны мысли, которые я излагаю здесь, насколько путаны предложения, которыми я заполняю пространство для печати.
Все-таки я слегка уже пришла в себя. Когда я выскочила из злосчастного магазина, я была уверена, что больше ни ногой к этому дому, и что завтра же подам заявление об увольнении, чтобы не находиться даже в его районе. Но теперь я более-менее восстановила равновесие, и не могу отвязаться от желания снова сходить туда, сходить в очках и внимательно все осмотреть. Все, как оно есть на самом деле. Посмотреть на детей, на манекены. Зайти снова к Магде. Меня страшит то, что она представляет из себя, но я так долго с ней общалась, ни о чем не подозревая, и столько меня с ней стало связывать, что можно перебороть свой страх и снова ее увидеть.
Вторник, 6 Мая
Вечером
Боже мой! Все еще ужаснее, чем я предполагала! Я ходила в дом и встретила Лилю и Ромку. Они стали играть со мной, меня же пробирала дрожь от сознания того, что я нахожусь в этом доме, и от того, что я собираюсь сделать. Мы бегали по лестнице, играя в «салки», и, когда мы остановились передохнуть, я резко надела очки. Оба ребенка резко отшатнулись от меня, я же просто закричала от ужаса: их лица были черными, обугленными, и они закрывали их обгоревшими руками. Они тут же унеслись вверх по лестнице, наверное, навсегда от меня.
- Зачем? Зачем? – слышался их удаляющийся плач. – Нам было весело с тобой!
Я же побежала от них вниз, слезы лились из моих глаз и застилали дорогу, и я несколько раз споткнулась на лестнице. «Дети мертвы!» - вспомнился мне мой кошмарный сон. Вылетев во двор, я никак не могла отдышаться и прекратить поток режущих глаза слез.
Стараясь не думать о невероятности происходящего, я поскорее перешла во двор соседнего дома, подпирающего с одной из сторон этот страшный дом мертвых. Я достала из своей сумки книжку, которую брала читать по дороге на работу, и стала обмахиваться ею, чтобы высушить слезы. Когда вхлипывания стали реже и я уже немного смогла владеть собой, я направилась к сидящей на одной из скамеечек во дворе бабушке, еще не зная, о чем я у нее спрошу.
- Скажите, пожалуйста, - робко начала я. – Вы не знаете, в соседнем доме кто-нибудь живет?
Старая женщина удивленно взглянула на меня, потом в сторону, куда я указывала дрожащей рукой, и снова уставила бесцветные слезящиеся глаза мне в лицо.
- А почему это вас интересует? – проскрипела она.
- Ну, просто… Мне показалось, что из него почти никогда никто не выходит, - сказала я первое что пришло в голову. Старушонка хмыкнула, пожевала губами и произнесла:
- А ты разве не видишь, что этот дом нежилой?
- Как нежилой? – удивилась я: я же видела занавески, цветы…
- Ну, так. Дом под снос, реставрировать его не будут, дешевле новый построить, он прогорел насквозь.
- Прогорел? – едва выдавила я. – Этот дом горел?
- Ну, а что ж ты, сама что ль не видишь, что все стены у него обугленные?.. – Старуха пристально изучала меня через прищуренные веки. - Не так давно это и было, сгорел подчистую, хорошо людей там почти не было.
Я уселась рядышком на скамейку и едва дыша слушала.
- А почему не было людей?
- Ну, на работе, наверное, были. Так, дети какие-то в то время дома оставались с бабушкой, их родители снаружи заперли. Может, еще кто-нибудь, я не знаю. Дом как-то мгновенно полыхнул, огонь появился повсюду, внезапно… Не успели ничегошеньки сделать. И никак не снесут теперь, только глаза мозолит… Неладно, наверное, с домом-то этим. Через тот двор никто с той поры и не ходит. Да и тебе нечего ходить. – С этими словами старушка встала, подняла с лавки свою палочку и, хромая, стала удаляться к подъезду.
«Дом под снос, - повторила я про себя. – Как же тогда разрешили там устроить магазины? Господи, я же видела квартиру Магды! Там не было ничего сгоревшего!»
А была ли квартира Магды? Был ли сам ее магазин? Как-то не укладывалось все это в голове. Не была понятна роль «правдивых» стеклышек. Я же видела Магду, бледную, со шрамами, но в ее обычном милом магазинчике, а вовсе не в сгоревшем. И бедные сгоревшие дети убегали от меня по нормальной, а не по обугленной лестнице.
Получается, что я вижу то, чего не видят другие, вернее, вижу это иначе. А когда я надеваю очки, то передо мной открывается еще одна завеса, но уже совсем иного рода. Все видят дом сгоревшим, а детей-призраков не видят совсем. Я вижу дом нормальным, вижу живых детей. Через очки я вижу их же, но в том состоянии, как они умерли… Почему же я не вижу дом сгоревшим? Или эти стекла открывают тайны только человеческих существ, а неодушевленные стены им неподвластны? Как же мне увидеть дом, как он выглядит на самом деле?
Если все это не плод моего больного воображения, то получается, что у меня на ладонях нет линий. А это как может быть? Кто я? И почему мне все время кажется, что за мной следят?
Я наберусь мужества и зайду в магазин с манекенами. В этот раз я зашла к Магде, но ее там не оказалось. Неужели она больше не появится? Если она призрак, то разве может она покинуть дом? Я ничего не понимаю…
Часть вторая
ИГРА
Иван не торопясь шел от автобусной остановки к своему дому, поддевая ногой камешек. Домой ему очень даже хотелось, но он, можно сказать, оттягивал момент возвращения. Дело в том, что в широком нагрудном кармане его синей куртки лежал только что купленный CD с новой игрой.
К компьютерным играм Иван пристрастился не так давно. С компьютером обычно он общался в силу необходимости на работе, а дома стояло какое-то старое железо, к которому он притрагивался очень редко. В основном им пользовалась его младшая сестренка Лида. Она печатала институтские рефераты или подключалась к Интернету и часами болтала в чатах, ругая про себя медленную связь и древний комп. Брат не знал, что сестра недовольна имеющейся техникой, ему было все равно. Иногда он брал у друзей какую-нибудь «стрелялку» и бездумно расстреливал противников, бегая по многочисленным катакомбам, но это занятие могло увлечь его не более чем на полчаса, после чего диск перемещался в свою коробку и больше не доставался.
Однажды как-то он гостил на дне рождения приятеля, но компания была ему чужой, а уйти сразу показалось неудобно, и приятель усадил его за свой быстролетный компьютер, включив какой-то диск, за которым, по его словам, он просиживал в последнее время все вечера. Быстро показав, что к чему, друг удалился развлекать гостей, а Ваня принялся играть. В такую игру он играл впервые, здесь не требовалось ни за кем бегать, не приходилось никого убивать. Тут надо было ходить по улицам, квартирам и подъездам и отгадывать загадки. Эта игра требовала сообразительности и большой внимательности, чтобы не пропустить ни одну мелочь, без которых игра дальше продолжаться не могла.
Иван быстро заинтересовался и втянулся в новую для него забаву, сидел и записывал всякие попадающиеся на его пути слова и знаки, которые боялся забыть. Он понял, что такого рода игры нравятся ему куда больше, да и имеют хоть какой-то смысл. С горящими глазами он еле оторвался от компьютера, когда все-таки пришло время уходить, и в первое же свободное время побежал в магазин за этим диском. Его компьютер к диску отнесся иначе, сообщил, что он уже старый и склеротичный, чтобы играть в такие серьезные игры.
Но Ваня руки не опустил, а принялся расспрашивать более сведущих приятелей, что ему сделать, чтобы игра заработала. Обогатившись знаниями, Иван вскоре доставил неописуемую радость сестренке, притащив домой четвертый пентиум, 17-дюймовый монитор и мощные колонки. Сестра перестала ругаться на старую железяку, которую они совместно продали какой-то ее однокурснице за небольшие деньги, а Иван мог спокойно грузить игры, которые ему нравились и которые назывались, как ему объяснили, «квесты». Про себя он обозвал их «бродилками».
Все чаще теперь он просиживал вечерами дома, уставившись в монитор и нервно сжимая рукою мышку, когда не мог догадаться, каким должен быть следующий шаг. Ночами ему снилось, как он что-то ищет, при выполнении каких-то действий или движений в жизни ему хотелось нажать на «сохранение». Эта сторона дела его не беспокоила, потому что он нашел себе интересное занятие, которыми раньше не изобиловала жизнь Ивана. Подруги у него не было, в компаниях он был немногословен, неостроумен и безыдеен, вследствие чего к нему проявляли мало интереса. Не зная, чем привлечь внимание, он просто прекратил частое общение с друзьями, заменив их на одного стабильного и надежного друга, подчиняющегося едва уловимому движению его пальцев.
И вот сейчас он шел домой, прижимая к груди новый диск, горя желанием скорее посмотреть, что же на нем, и вместе с тем отсрочивал это мгновение, продлевая приятное ожидание.
Дома он первым делом включил компьютер и, выложив рядом диск, побежал на кухню, где быстренько соорудил себе пару крупных бутербродов с ломтиками помидоров и сыром и закинул в тостер. Когда через пять минут щелкнул таймер, Иван достал из холодильника бутылку пива, забрал бутерброды и отправился в комнату. Поудобнее расположившись перед экраном, Ваня любовно погладил гладкую пластмассовую крышку диска.
Игра называлась «Окна». Как объяснил продавец палатки, где продавались диски, данная игра, созданная российскими разработчиками, была совершенно новая, и вполне вероятно, что Ваня может оказаться первым игроком. В чем заключается суть игры, продавец сказал в двух словах, сбивчиво и торопливо, мол, главное то, что можно подглядывать в окна домов, а их в игре множество, и как-то участвовать в жизни людей, живущих в виртуальных квартирах.
- Ну, типа «Шоу за стеклом», - брякнул продавец, - только созданное искусственно.
Иван особо и не стал расспрашивать, главное, что игра была новая, неизведанная, и кроме того, практически не живущему своей жизнью Ивану всегда хотелось подсмотреть за кем-нибудь, например, из дома напротив. Из «Застекольных» выпусков, транслируемых одно время по телевизору, он старался не пропустить ни одного. Теперь же возможность долго и беспрепятственно подглядывать появилась, пусть и виртуальная. Он не признавался себе в подобных желаниях, но когда увидел эту игру, позволяющую проникать в чужие, хотя бы и искусственные, жизни, то не раздумывая приобрел диск.
* * *
Иван некоторое время сидел перед монитором, уставившись в него застывшим взглядом, наконец, тряхнул головой, сбросил оцепенение и вставил диск в cd-rom. Тот слегка загудел, загружаясь, и на экране появилась заставка. «ОКНА» - высветилась надпись огромными белыми буквами, и тут же раскололась на множество маленьких окошек, они закружились на черном фоне и смешались, некоторые из них приближались, увеличивались, и тогда можно было увидеть, как в таких окошках мелькают лица людей.
Ваня, закусив губу и подавшись всем корпусом вперед, смотрел заставку. Ему не хотелось ее пропускать и сразу включаться в игру, ему было интересно, что он может тут увидеть.
- Добро пожаловать, единственный и неповторимый! – раздался из колонок мужской голос с едва заметной ироничной интонацией. Окошки продолжали мелькать.
- Ну, привет, - криво усмехнувшись, буркнул себе под нос Ваня.
- Впервые создано подобное, впервые это видит человек, впервые этот человек видит подобное, - проговорил голос за кадром какую-то тарабарщину.
- Хм, на тавтологию смахивает, - хмыкнул Иван. – Но заинтриговывает.
- Множество домов, еще большее множество окон в них, еще большее множество людей за ними, - медленно, с расстановкой перечислял голос. – Все это доступно только вам, только вы можете это увидеть, и видеть это бесконечно долго, потому что нет предела множеству окон. Нет предела множеству окон…
По спине Ивана неожиданно поползли мурашки, хотя в комнате было довольно тепло, и даже душно. Голос все повторял последнюю фразу, затихая, а окошки мелькали, но их число уменьшалось, и сами они удалялись, скрываясь постепенно одно за другим в некоей точке посредине монитора.
Несколько секунд экран был неподвижным и черным, затем в середине появились стандартные надписи: «Играть» и «Выход». Ваня мышкой ткнул на «Играть» и пока на экране проявлялось изображение, его толкнула изнутри мысль, что не пришлось производить установку диска, хотя часто эта операция занимает не так уж мало времени.
- Автоматом он что ли ставится? – с недоумением пожал плечами Иван.
Тем временем на экране очень быстро промелькнула надпись «Этап 1. Наблюдатель», а затем возникло подобие карты, где было скопление мелких квадратов, прямоугольников и фигур «г»-образной и «п»-образной формы. По всей видимости, они обозначали крыши домов. Вскинув брови, Ваня поводил мышкой по коврику в разные стороны, чтобы посмотреть, ограничена ли карта экраном или выходит за пределы видимости, но не смог найти края раскинувшегося перед ним плана. Как бы долго он не вел мышью в одну сторону, перед глазами представали все новые и новые квадраты и прямоугольники.
- Виртуальная земля, наверное, тоже круглая! – радостно воскликнул Иван. – Но куда же мне теперь заглянуть?
Наугад он кликнул по одной из крыш, и она стремительно приблизилась, поехала вверх, показался ее край, и затем картинка перевернулась и крыша скрылась из поля зрения Ивана, а экран стал показывать стену дома. Стена несколько отъехала назад, и остановилась, когда все ее окна стали видны на мониторе.
Иван, затаив дыхание, следил за происходящим, не предпринимая никаких действий, и когда картинка замерла в одном положении, он понял, что теперь ему можно попробовать ткнуть на любое из окон. Но для начала он снова повел мышкой в сторону, влево, и вдруг «обогнул» дом, упершись глазами в его торец, где тоже были окна. Так Ваня обошел весь дом по периметру и, вернувшись в изначальное положение, ткнул на первое попавшееся окно.
Окно тут же приблизилось и заняло весь экран. Ваня увидел пустую комнату, в которой царил полумрак. «Нет, это не подходит», - решил Иван и покликал правой кнопкой мыши. Тут же экран пересек вопрос: «Вернуться? Д/Н», Иван нажал на «Д» и оказался перед стеной. Теперь он выбрал одно из освещенных окон и приблизился.
В небольшой кухне молодая женщина возилась около плиты, об ее ноги терся толстый серый кот.
- Елки-палки! – воскликнул Иван. – Какое реальное изображение! Ай да графика! Как живые! Вот это здорово!
Он какое-то время наблюдал за действиями женщины, которая во время готовки не забывала кидать лакомые кусочки коту. Иван даже слышал его урчание в знак благодарности. Затем он соскучился в этом окне и принялся искать что-то более интересное. Тем временем окно, в котором он побывал, выделилось на стене зеленым ободком. «Удобно, - отметил про себя Иван. – Буду знать, что я здесь был».
- Для вашего удобства существует специальная панель, которая вызывается нажатием правой клавиши мышки, - ударил неожиданно ему в уши знакомый голос за кадром. – Вы можете помечать нужные окна и дома как интересные и наоборот, ставить метки там, куда еще собираетесь вернуться. Вы можете проводить систематизацию просмотренных окон. Для вас создана специальная функция облегченного поиска, вы сможете вызывать перед глазами только отмеченные вами окна и дома.
- Хорошо, что у меня работают колонки! – с шумом выдохнул Иван. – Такие неожиданные подсказки, таким странным образом!..
Он вызвал панель с меню, где был список вариантов, которыми он мог помечать пройденные места, и кроме того значилось, что им просмотрено всего 2 окна в 1 доме. Там же была кнопка для облегченного поиска. Иван закрыл панель и стал снова выбирать окна наугад. «Эх, ведь их за всю жизнь не пересмотришь, если они конечно все действуют! - думал он. - Интересно, а что ж тут надо разгадывать? Неужели тут нужно просто смотреть? Кому ж такое в голову пришло? И как это вообще можно было осуществить?» Все эти вопросы оставались без ответа, а Ваня продолжал заглядывать в чужие окна.
Он заглядывал и помечал пройденное, заглядывал и помечал… Он видел семейные скандалы, бытовые склоки, любовные сцены. «Ну надо же! Живая бесплатная порнуха!» Все это представало абсолютно реальным, словно просто снятое на пленку. Посредством вспомогательной панели он ставил метки, кое-где даже подписи. Иван просидел до глубокой ночи за этим занятием и остановился только тогда, когда уставшие глаза просто отказывались воспринимать увиденное.
Он вышел из игры, долго искал, как сохранить, не нашел. Не вынимая диска, выключил компьютер и плюхнулся спать. Во сне ему виделись окна, в которые он залезал, теперь уже не через компьютер, а живьем, он бродил по комнатам и все разглядывал, разглядывал. Проснулся с утра он совершенно не выспавшись, с неприятным привкусом во рту. Выругавшись, отправился в ванную, чтобы плеснуть ледяной воды в лицо и прополоскать рот. Поблагодарил судьбу, что сегодня уже выходной, наскоро перекусил заварным супом и опять загрузил игру.
Как оказалось, игра не требовала сохранения, все метки, проставленные им накануне, сохранились. «Странная какая-то игра, для одного игрока. А если еще кто-то одновременно захочет поиграть?» - удивился Иван и зашел в уже проведанную однажды комнату, где накануне наблюдал в постели молодую пару. Он ожидал, что застанет людей в таком же положении, развалившихся на широкой кровати и нежившихся после соития. Однако комната оказалась пустая, хотя и светлая, несмотря на то, что свет не горел. «Неужели у них там тоже уже день?» - опять поразился Ваня и переключился на их кухонное окно. Молодые спокойно сидели за столом со счастливыми лицами и завтракали. Мужчина листал телевизионные каналы, девушка просто нежно смотрела на него и улыбалась своим мыслям. «Уж чего-чего, а такого я не ожидал!» - причмокнул от ранее неизведанного удовольствия Иван и занялся изучением другого дома. Наблюдая за его жителями, он не мог отвязаться от мысли, что все они живые, что там, внутри монитора действительно протекает чья-то жизнь, со всеми ее радостями, горестями и неожиданностями.
* * *
Оба выходных Иван провел, не отрываясь от экрана своего компьютера. Напрасно Лида бродила вокруг да около и ныла, что ей нужно доделывать реферат, и, кроме того, у нее в чате назначена встреча с друзьями. Иван сквозь зубы огрызался, и не подпускал сестру к компьютеру. На вопрос, чем он там таким интересным и важным занимается, он ответил что-то невразумительное, и выставил любопытную сестренку за дверь. Лишь только на полчасика он прерывался в субботу и воскресенье, когда мать созывала всех на семейный обед, и сестре пришлось воспользоваться этим коротким промежутком времени, чтобы залезть в свой любимый чат, и обедать потом в гордом одиночестве. Она уже не могла дождаться начала рабочей недели, чтобы ее драгоценный братец наконец ушел на работу. Спорить с ним она не могла: компьютер притащил брат и являлся его главным владельцем.
За все это время Ваня обследовал множество окон, но гораздо больше осталось не посещенными. Его безумно радовало это, подобно тому, как мы начинаем читать очень интересную книгу с захватывающим сюжетом и с удовлетворением отмечаем, что прочитанных страниц пока намного меньше, чем предстоит еще прочесть.
Много людских судеб предстало перед его глазами за два дня. Иван мог проникнуть в любое окно. Если окна были зашторены, при его приближении занавески становились прозрачными. За событиями в одних квартирах было наблюдать интересно, в других достаточно было послушать пять минут разговор, как интерес пропадал. Ваня ставил и ставил новые метки, делал краткие записи. Он очень жалел о том, что разговоры и действия нельзя записать, сохранить. Все текло, как в жизни, все менялось, и нигде не фиксировалось, как бы он ни пытался. Одновременно с диском не работала ни одна программа, а просить у кого-нибудь из знакомых видеокамеру для того, чтобы заснять происходящее на мониторе, выглядело по меньшей мере странно и глупо, хотя такая мысль все-таки пришла ему в голову, и он отложил ее на потом.
Он не мог себе объяснить, почему так интересно было подглядывать за другими жизнями, заведомо зная, что эти жизни сфабрикованные, синтезированные и не существуют на самом деле. Хотя о последнем он уже готов был поспорить. Они существовали, эти люди действительно жили и очень часто вели себя непредсказуемо. Ивану очень хотелось иногда вмешаться в ход событий, происходящих с наблюдаемыми, посмотреть что будет, если он попытается что-то изменить извне.
Самую яркую пометку он оставил на окне девушки, которая жила одна в маленькой однокомнатной квартирке. Там он просидел дольше всего, хотя экран не показывал никаких необычных действий, к девушке никто не приходил, даже не звонил никто за эти два дня, по крайней мере тогда, когда он заглядывал в ее окно, а он делал это очень часто, все время возвращаясь и возвращаясь туда. Чем-то она затронула некую струнку в душе Ивана, и ему хотелось получше узнать, чем и как она живет, и почему совсем одна.
Девушка была смуглая и кареглазая, с тонкими чертами лица. По дому она ходила в клетчатой балахонистой юбке с бахромой, в кофте грубой вязки и в толстых шерстяных носках. Прямые темные волосы густыми прядями спадали на плечи, а запястья все сплошь были в кожаных фенечках. На шее болталось какое-то деревянное украшение на длинном кожаном шнурке.
В ее уютной тесной квартирке позвякивали бамбуковые подвески и курились благовония, и Иван переживал, что не может чувствовать их запах, чтобы еще сильнее ощутить атмосферу жизни этой девушки. Когда он впервые заглянул в ее окно, она сидела, поджав ноги на диване, покрытом клетчатым пледом и читала книгу. В другие моменты он видел ее за компьютером. Иван слышал звук модемного соединения. «Неужели у них там даже есть Интернет?! – восхищался Иван. – И она общается с кем-то, в чье окно я тоже могу посмотреть!» Но подглядеть, чем она там занимается, у него возможности не было, он мог смотреть только через окно.
Девушка подключалась к Интернету и начинала быстро печатать какой-то длинный текст. Иван не питал особой привязанности к сетевым развлечениям и не мог предположить, что в данный момент может делать девушка. Было заметно только, что она постоянно чем-то очень встревожена, но что могло вызвать тревогу, понять Ивану было невозможно. Смуглая девушка иногда подолгу задумчиво смотрела на свои ладони, поочередно то на одну, то на другую. Рисовала что-то в тетради.
Потянулись рабочие будни. Иван каждый день буквально летел домой, чтобы продолжить наблюдение за жизнью виртуальных персонажей. Первым окном неизменно было окно смуглой девушки. Иван всегда заставал ее уютно сидящей под пледом с книжкой в руках, или готовившей скромный ужин. Лишь в один из дней он заглянул в пустое темное окно. В тот раз он проверял его каждые десять минут, пока наконец, снова оказавшись рядом, не услышал, как заскрипел в замке ее ключ. Она вошла, скинула теплую одежду и сразу же стала соединяться с Интернетом. Потом торопливо напечатала что-то, выключилась и стала стелить постель. В этот день она вернулась поздно. Много бы Иван отдал за то, чтобы узнать, где она была и почему задержалась, и вообще, чтобы знать другую ее жизнь, за пределами дома. Но смысл игры был в жизни за окнами, и только она была доступна для его взора.
Бежали дни, складывались в недели. Ваня не разочаровался в игре. Она не надоедала ему, он исследовал все больше и больше окон. Его «картотека» пополнялась новыми метками. Он видел драки, скандалы, даже убийства и последующие расследования, проводящиеся за теми окнами. Когда хотелось «клубнички», он тоже теперь знал, где смотреть. Такое иногда удавалось подсмотреть, что даже представить себе не мог! Как это все умещалось на диске?..
Конечно же, ему хотелось поделиться льющимися через край впечатлениями с приятелями. Правда, он не рассказывал им, что это за игра, он просто давал паре-тройке товарищей этот диск, отрывая его от сердца и в напряжении ожидая восторженных звонков. Звонки следовали, но не восторженные, а недоумевающие. Ни у кого из них диск не запускался, писал ошибку. Тут Ваня совсем уверился в том, что этот удивительный диск одноразового использования. Тогда он стал звать друзей к себе, готовясь продемонстрировать то, что уже нашел, но компьютер выдавал информацию, что для загрузки игры недостаточно памяти. Приятели усмехались и уходили, а он пораженный и встревоженный сидел в оцепенении один, потом хватался за диск, включал, - и тот начинал работать в обычном своем режиме. Раза два Иван брал у товарища видеокамеру и снимал жителей виртуального города через окна, но при попытке посмотреть, что получилось, на экране телевизора возникал черно-белый «танец мурашек». Что-то мешало ему показать игру другим, что-то противилось этому. В голове копошились обрывки фраз, услышанных им вначале за кадром. «Единственный и неповторимый», - обращались к нему. - «Только вы можете увидеть…» Да, несомненно, Ивану повезло. Он и оказался тем единственным и неповторимым, к которому в руки попало это сокровище. Конечно, друзья с его слов спрашивали игру с названием «Окна» в продаже, но продавцы все без исключения качали головами. Они впервые слышали о такой игре.
* * *
Прошло чуть более месяца, когда при очередном включении игры, снова быстро мелькнула надпись: «Этап 2. Взгляд изнутри». Она мигнула и пропала, но Иван обратил на нее внимание и припомнил, что когда-то видел первый этап, который назывался «Наблюдатель». Тогда он пропустил это, не придав значения, но теперь очень заинтересовался.
- Если я перешел на второй этап, и могу смотреть изнутри, стало быть, мне удастся попасть за пределы окна? За стекло, в комнаты? – От этой мысли по его спине пробежала дрожь предвкушения. Впереди обещалось еще много-много страниц волнующего чтива…
На этот раз, сдерживая нетерпение, Ваня не пошел как обычно первым делом к смуглой девушке. По привычке, неосознанно, он хотел продлить приятное ожидание. Иван тыкался в разные старые и новые окна. Он и впрямь мог проникать внутрь. Он мог рассматривать людей и их вещи вблизи, и даже на таком расстоянии они практически не отличались от настоящих, настолько искусно была выполнена графика в «Окнах». Он смотрел телепередачи вместе с ними, знакомые ему и не знакомые. Он заглядывал через плечо читающим, интересуясь, что за книги те держат в руках. Он наблюдал за всеми жизненными процессами, стоя вплотную, видя все подробности, все мельчайшие детали.
Кроме окна смуглянки еще несколько окон заинтересовали Ивана. В одном жила очень обеспеченная молодая семья: муж, жена и их маленькая дочурка. Иван задержался на их жизни просто из спортивного интереса: хотелось узнать, как живется богатеньким, что у них происходит, счастливы ли они. Еще в одном жили двое престарелых пьяниц. Тут тоже было заделье: Иван предполагал, что их совместные пьянки когда-нибудь закончатся поножовщиной. «Хоть доклад с них пиши! Реферат по психологии для Лиды!» - ухмылялся в ладошку Ваня. Наверное, эту игру и в самом деле можно было бы использовать как бесконечный источник для создания научных трудов, но эта сторона дела совсем не заботила молодого человека. Его в последнее время даже перестал волновать тот факт, что все эти судьбы были созданы искусственно. Все мысли подобного рода, набегавшие волнами, разбивались, словно о волнорез, о его желание смотреть и смотреть дальше, подглядывать и вторгаться в чужое существование. Его возбуждало само осознание того, что он видит как на ладони всю исподнюю чьей-то жизни, а те, кому эта жизнь принадлежит, даже не подозревают об этом и ведут себя откровенно и открыто. Зачем же было думать о том, что на самом деле это все лишь игра?..
За другим окном жило семейство, у которого дочка тяжело переживала возрастной переходный период. Ване было любопытно наблюдать за ее страданиями, метаниями и истериками, причин которых он не понимал. В последней, привлекшей пристальное Ванино внимание, квартире жила одинокая девушка, и не столько была интересна ему она и ее жизнь, сколько он надеялся таким способом вытеснить из сердца приглянувшуюся ему смуглянку.
* * *
Однажды ночью он выискивал место, куда хотелось бы заглянуть, и увидел, что в одном из темных окон открыта створка, в которую наполовину высунулась девушка и курила, стараясь, чтобы дым не шел в квартиру.
«Ну, надо же! – улыбнулся Иван. – Совсем как я в четырнадцать лет! Пойду, гляну, кто такая».
Проникнув в комнату, он осмотрелся. Девушка докурила, но еще стояла у открытого окна, проветривая комнату. Щель внизу под дверью была заткнута покрывалом. «Ого! Вот это конспирация! Родители, наверное, строгие!» Девушка закрыла окно, села за стол и вытащив из ящика стола потрепанную разрисованную тетрадку, стала листать, отыскивая чистые страницы. Все остальные, как увидел Иван, заглядывая через плечо, были коряво исписаны простым карандашом. Похоже, это были стихи.
«Они тут еще и пишут сами? – поразился Ваня, вспомнив что это всего лишь персонажи игры. – Ладно, известные книги, которые я читал или о которых не слышал. Но они и сами творят! Это же кем надо быть, чтобы создать такую игру?! Наверное, разработчиков была целая толпа!» Так думал Иван, а сам тем временем пытался прочесть неразборчиво написанное стихотворение, которое девушка стала аккуратно переносить в другую тетрадь.
* * *
Пять месяцев прошло... Как время прет, как быстро
Прошло почти полгода, и начался февраль!
Ничто уж не вернуть, мгновенно, словно выстрел,
Бегут такие дни! Как прошлого мне жаль...
Жалею обо всем, а мне всего шестнадцать,
И эти тоже годы протрутся, словно нить.
Ах, если б было можно мне маленькой остаться,
Ай, если б было можно мне детство сохранить!..
Но как жестоко время! Оно не ждет нисколько,
Стремится лишь вперед - к былому хода нет.
Ну хоть бы остановку оно дало мне, только
Немножко насладиться позволило бы мне.
Но нет, оно, как птица, летит, расправив крылья.
Лишь можно оглянуться, о прошлом пожалеть.
А прошлое покрыто какой-то серой пылью,
И сквозь нее так трудно мне что-то разглядеть.
И кто-то забывает прошедшее беспечно,
А я, однако, старые листаю дневники.
А может даже лучше про все забыть навечно;
Но только от исписанной не скрыться мне строки.
Себя их не читать я не могу заставить,
И часто их листать так тянется рука...
О, если б я могла себе их не оставить!..
Но от сожженья их я слишком далека.
И годы пролетят. Все с большим сожаленьем
Глядеть сквозь слезы буду на пройденный мной путь.
Нет счастья, и единственное вижу избавленье
В том, чтобы поскорее и навсегда заснуть.
- Да, конечно, сыровато… стихоплетство молодежное, но зато из души, - пробормотал Иван себе под нос, дочитав целиком стихотворение. – Подростковая депрессия, кризис. Как там у Лидки было в учебнике? Она же мне пыталась растолковать, для чего так происходит на данном возрастном периоде. Что-то по поводу того, что если этот период проходит спокойно, без переживаний и тому подобного, то всю жизнь потом человек может смотреть на мир сквозь розовые очки и не будет готов к серьезным жизненным испытаниям. Если много детских страданий, но их пережить, то становишься закаленным, не поддашься многим тяготам жестокой жизни, справишься с ними. Ну, а бывает, что совсем подросток слаб, и не в состоянии пережить этот период, тогда он либо в компанию попадает плохую, либо на наркотики садится… в общем, катится его жизнь по наклонной, если, в худшем случае, он вообще с собой не покончит. Надо завтра у сестрицы спросить поподробнее. – Иван застыл перед монитором, глядя словно сквозь него, и разговаривал сам с собой. – Эх, жалость какая, не могу ей это продемонстрировать!
Мысли Ивана перешли на другое, он обозначил окно депрессивной девочки, чтобы еще раз туда вернуться, и принялся блуждать дальше, раздумывая, синтезированы ли эти стихи, или это заготовка разработчиков, и нельзя ли найти в какой-нибудь виртуальной квартире что-либо действительно стоящее, что могло бы его прославить.
- Как там мои алкаши поживают? – вспомнил он семейку, к которой вторгся буквально на днях. – Еще не порезали друг друга?
Он переключился на их квартиру, в кухне горело окно, куда он сразу же и направился. Парочка сидела за облезлым кухонным столом, на котором царила бутылка дешевой водки. Рядом стояли два щербатых порыжевших граненых стакана. Женщина неопределенного возраста с заплывшими глазами на синюшном лице кивнула своему собутыльнику:
- Открывай давай уже! Чего ждем-то?
Сухонький мужичонка с воспаленными веками, сальными волосенками и трясущимися жилистыми руками потянулся к бутылке.
«А, все то же самое», - с отвращением наморщился Иван. Наблюдать сразу же стало противно, и он покинул пьяную кухню. В прошлый раз он смотрел за ними дольше, начиналось все с таких же посиделок, потом переросло во взаимные упреки, потом они стали орать друг на друга. Женщина, помощнее, вышвыривала своего супруга, - или сожителя, это было не понятно, - за дверь, он вопил на весь подъезд, кроя ее и всю совместно прожитую с ней жизнь трехэтажным матом. Ваня не видел его за пределами квартиры, но слышно было хорошо. «Зря, наверное, я это окно пометил для возвращения, проще «Дорожный патруль» включить или что-нибудь в этом роде, такого дерьма и в жизни предостаточно можно насмотреться», - решил он на этот раз и поставил пометку, как пройденное и больше не интересующее.
* * *
В квартире, где жила обеспеченная семья, ему поначалу просто даже нравилось наблюдать за ее жизнью. Муж с утра уезжал на работу, скорее всего на машине, но на какой, Ивану было неизвестно. Из окна он не мог видеть происходящее на улице. Все, что было доступно его взору – это окна дома напротив. Ваня предполагал, что у мужчины был даже личный шофер. Женщина долго спала после его ухода, потом неторопливо вставала, накидывала нежно-розовый легкий шелковый халат и шла в ванную. Там она около получаса лежала в джакузи, полной пены, затем на кухне разогревала в микроволновке оставленный горничной завтрак. Потом она шла проведать дочку, за которой в определенный час приходила няня или гувернантка, а затем валялась на необъятных размеров диване, читала женские журналы, смотрела телевизор. Через какое-то время отправлялась в комнату, где находились разные тренажеры, и около часа занималась. Далее следовал душ, обед, отдых, приведение себя в порядок и все в таком роде. Ивану было не совсем понятно такое времяпрепровождение, но женщина, казалось, была своей жизнью очень довольна. Дочку и мужа дома он видел очень редко. Разговоры молодой пары, когда вечером они собирались за ужином, касались в основном бизнеса мужа и планируемого вскоре отдыха. Их жизнь Ване тоже довольно скоро наскучила.
* * *
На молодую женщину лет двадцати четырех, живущую в одиночестве, он обратил внимание случайно, ткнув мышкой наугад на первое попавшееся окно. Дело было в ночь с субботы на воскресенье, и в маленькой однокомнатной квартирке собралась небольшая, но очень шумная компания: хозяйка квартиры, ее подруга, такого же возраста, и молодой человек подруги, постарше лет на семь. Их было всего трое, но Ване даже пришлось убавить в наушниках звук, потому что из музыкального центра ревела тяжелая музыка несмотря на поздний час. Парень сидел на старом диванчике и пил апельсиновый сок, а подруги пили пиво, скакали по комнате, распевали песни.
«Такого я еще не видел! – обрадовался Ваня. – У нас так никогда не отрывались! Особенно такие старперы!» Девчонки накрасили парня, напялили на него шубу и стали фотографировать. Затем хозяйка, выглянув в окно на градусник, закричала, что погода плюсовая и надо срочно бежать лепить крепость. Троица спешно сорвалась с места, оделась и скрылась за дверью. Эта квартирка Ивана заинтересовала, и он поставил яркую метку.
В последующие дни он частенько туда заглядывал, но девица появлялась только под вечер, одна. Приходила, раскидывала как попало вещи, вываливала на диван видеокассеты, взятые в прокате. Брела на кухню и готовила себе ужин, правда часто с изысками, что-нибудь очень аппетитное. С наслаждением одна все это поглощала, курила, читала за столом, затем смотрела видак. Внешне она была очень даже ничего, голубоглазая, с волнистыми волосами до плеч, но со смуглянкой, конечно, нечего было и сравнивать. Да и жили они, и вели себя по-разному. С этой можно было так, попрыгать, повеселиться, а со смуглой хотелось просто сидеть рядом, смотреть на нее, наблюдать за грациозными движениями ее словно выточенной фигурки.
За одиночеством же этой женщины подглядывать было не особо заманчиво. Иван систематически заходил в ее окно, чтобы наконец снова застать какое-нибудь шумное действо. Но пока гости к ней больше не приходили, даже в выходные, и она оба свободных дня просидела отчасти за телевизором, отчасти тщательно наводя порядок в квартире, и кроме того за тетрадкой. Тоже что-то писала. Иван, конечно, не преминул заглянуть впоследствии в оставленную раскрытой на столе большую общую тетрадь, прямо на начатом рассказе. Назывался он непонятно, и описывал тоже не слишком ясную ситуацию, Ивану эта писанина показалась просто бредом, к тому же изложенным не особо литературным языком.
«Лок.
Со мной что-то не так. Уже не раз подобные мысли приходили мне в голову. Чем дальше, тем чаще. Сначала я просто казалась себе оригиналкой. Затем что-то стало меня тревожить. Что именно – не понимаю, просто что-то не так. Потом начались морочки. Мерещится где-то и что-то. Особенно как одна остаюсь или в незнакомой квартире. Первый вопрос – нет ли здесь домовых? А кто такие? Нет их вообще, язычество какое-то. А как иначе назвать ощущение чьего-то присутствия. Привидения?
Стала жить одна. С первой же ночи не могу спать, отвернувшись лицом к стене. Только поворачиваюсь – шорохи, боюсь открыть глаза, потому что они упираются в полированный край кровати, где все время я жду увидеть чье-то отражение. Затекает шея, но иначе невозможно заснуть, только лицом к комнате. Есть ли здесь домовые? Спросить бы у того, кто сдал мне эту квартиру, да как представлю его круглые в ответ глаза…
Так и живу. Вот только странно: раньше, если боялась чего-то в темноте, то старалась отвернуться от комнаты или, лучше, вообще накрыться с головой одеялом, а там – будь что будет. А здесь не получается. Что-то не так.
С чего же началось самое главное? Насмотрелась мульта, про кукольных уродов. Все – воплощение чьих-то детских кошмаров. И свой я там тоже нашла. Точно знаю, снилась мне эта рожа, потом к родителям бегала, заснуть от страха не могла. В мульте тоже видеть это было неприятно. Но, постепенно, - стал моим любимым героем. Что это, желание справиться с детским страхом? Или просто привычка делать все наперекор, даже самой себе? Даже не то что бы делать, я же так чувствовать начинаю…
В мульте герой не один, там еще у него два гаденьких друга – девочка и мальчик, если так можно про них выразиться. А музыка в мульте какая! Пою ее весь день, и она мне уже снится. Но это в общем-то нормально. Лишь бы стуков да шорохов не было, но куда от них денешься?..
* * *
В тот вечер ощущение, что что-то не так, было особенно четким. Как еще к дому подходила. Хотела по привычке на окна темные взглянуть свои, но вдруг не стала. С утра, как ухожу, всегда смотрю. Все время жду, что кто-то проводит прощальным взглядом.
Отперла темную квартиру, дохнуло на меня застоявшимся за день одиночеством. «Ну, вот я и дома!» - заявляю. Потянулась свет включить, - это первым делом, а то ведь что-то не так, - и словно за ногу кто ухватил!
Шлепнула поскорее по включателю – тишина и пустота. Пожала плечами. Свалила сумки на пол. Все как обычно. Вечер – как обычно. Шорохи – как обычно. То ли у соседей сверху, то ли в квартире. Про соседей вообще отдельный разговор. Они, понимаете ли, ближе к ночи принимаются двигать мебель. То ли диван раскладывают полчаса, то ли генеральную перестановку в квартире делают, экспериментаторы… Потом по голому полу начинает на каблуках ходить женщина, и обязательно над моей головой. И диван над моей головой раскладывают. Небось сажают на него кого-нибудь специально, чтобы двигать было тяжелее и громче. Так длится где-то до часу ночи. Дальше я не засекала, потому что даже с шорохами и стуками я все равно не выдерживаю и засыпаю. Хотя, если приходится вставать среди ночи, то становится ясно, что ночью звуки в этой квартире тоже не прекращаются. Может быть, там происходит посменное сосуществование? Так много народу в бедной однокомнатной квартирке, что они живут по очереди, спят по очереди? Тогда зачем они диван складывают?! Пусть бы и стоял себе разложенный, если все равно постоянно задействован!
Но это я отвлеклась. Значит, в тот вечер раздавались привычные шорохи, источник которых я все пыталась выяснить. Бывают, конечно, слуховые галлюцинации, но за мной странностей вроде никто не замечал. Ну а чудес на свете не бывает. Хотя разве ж это чудо?
Проснулась я среди ночи от нехорошего сна, ночник скорее включила, в туалет поскакала: пусть сон развеется. Обратно иду – в неосвещенном углу комнаты мерещится рожа. Знаю, что только мерещится, а все-таки неприятно. Сердце аж подскочило. Скорее свет ночника туда направила, чтобы успокоиться. Рожа. Длинное лицо, широкие полукруглые брови, глаза выпуклые, маленький нос и синеватые губы в дурацкой усмешке, а за ними редкие зубы виднеются. Смотрит, губы шевелятся, улыбаются. Маленькие рожки сверху – ну как есть урод из мульта!
Только охватил мой взор это в свете лампы, откуда-то, словно не из меня, вырвался хриплый крик, а дальше я потеряла сознание – впервые в жизни.
* * *
Очнулась, через сколько не знаю, - валяюсь у кровати. Само по себе это уже неприятно. Чуть скосила вправо глаза – стоит. Ростом, наверное, мне по колено, смотрит, лыбится синими губами. Не спас обморок, все только хуже стало. Ничего он мне не сделает, а страшно так, что дышать не получается. Сон, - думаю, щиплю себя – все чувствую, да и состояние не сонное. Больно уж живая рожа.
- Лок, - раздается из синих губ хриплый тенорок.
Мама дорогая! Да я сбрендила! Ведь знаю, что сбрендила и вижу плод больного воображения, а вот страшно все равно, и вижу его-то как отчетливо!
Я все лежу, даже не знаю, что в таких случаях делают. Лучше всего помогает, - если вдруг все-таки сплю, - заорать что-нибудь, например «Мама!». Либо проснешься, либо крик не получится, и поймешь, что спишь. Набрав воздуха, ору «Мама!» Бедные соседи, аж стекла зазвенели.
- Мама дома, - говорит рожа.
Ну, вот что тут делать? Лезут в голову мысли о разных всяких триллерах, как бедная девочка столкнулась со сверхъестественным и пытается кого-то убедить в этом, а ей не верят. Но это не сверхъестественно. Это невозможно, потому что это – из мульта, абсолютно ирреальный персонаж. Выдуманный. Не мною, но тоже кем-то, у кого что-то не так, - со злобой думаю я. Значит, это у меня галлюцинации, значит, у меня шизофрения, причем запущенная. А ведь еще вчера не было. Да ладно вчера, даже сегодня вечером не было! А может всегда была, а это – ее прогресс.
Все этим мысли проносятся мгновенно, а рожа тем временем повторяет:
- Лок!
У-у, думаю. Шизофрения шизофренией, а воображение-то у меня небогатое. В мульте его так и звали.
Страх почему-то отступает, наверное, от осознания, что это просто едет крыша, хотя смотреть неприятно. Приподнимаюсь на локтях, Лок отходит на пару шажков. Бр-р-р. Нет, чтобы ангелочек привиделся, или просто красавчик какой. А тут…
Усаживаюсь на кровать, мрачно смотрю на крошечную фигурку. В сердце закрадывается даже какая-то нелепая жалость. Мозг лихорадочно соображает (а что тут соображать, больное серое вещество, сам же галлюцинируешь!) и вспоминает: если видишь галлюцинацию, следует пальцем на глазное яблоко надавить. Раздвоится картинка – не глюк. Дальше не помню, либо исчезнет, если все-таки плод воображения, либо просто не раздвоится. Нажимаю, сначала осторожно. Прозрачный второй Лок медленно отделяется от первого. Нажимаю сильнее – рядом два Лока, один стоит на полу, второй чуть зависает.
Научный метод не помог. Это реальность. Или… что или? Даже представить себе не могу. Вот до чего шизофрения дошла: приспосабливается, мутирует, двоит галлюцинации… А если он и вправду тут стоит? Но это как-то совсем запредельно звучит, поэтому я решаю, что это сложная галлюцинация и отвожу глаза.
- Я буду с тобой жить! – радостно объявляет Лок или глюк. Что толку отвечать. Я еще пока чуть-чуть в себе осталась, не дойду до того чтобы с галлюцинацией разговаривать.
- Что молчишь?
Говорит по-русски, а мультфильм американский, значит, мерещится, - вывожу я.
- I'm gonna live here, - слышу в ответ на мысль хрипловатый ломающийся голосок. Ну, это и я могу сказать, хоть английский плохо знаю, - успокаиваю себя. Неужели придется к врачу обращаться? А только-только все в жизни стало налаживаться…
Лок переминается с ножки на ножку и перестает улыбаться. Ох, до чего неприятная физиономия! Садится на маленькую табуретку, которой я обычно подпираю непокорную дверцу шкафа, болтает ногами и смотрит, блестя выпуклыми глазами. Глаза как глаза, а взгляд премерзкий!
- Давай поиграем! – вдруг предлагает он.
- Ага, в ассоциации, - не выдерживаю я.
- А это как? – оживляется Лок.
Я представляю себя объясняющей глюку игру в ассоциации, и в душе окончательно становится мрачно.
- Да никак, - бросаю я в никуда (или Локу) и, забираясь с ногами в постель, начинаю закутываться в одеяло. Свет я решаю не гасить, так как мысль, что в темноте он на меня прыгнет, хоть и глюк, неотступно меня преследует. Я ложусь, закрываю на миг и снова открываю глаза. Лок сидит, болтает ногами и тоскливо на меня смотрит. Я тоже смотрю, потому что боюсь опять закрыть глаза.
- Тебя разбудить завтра? – тихо спрашивает он.
- Спасибо, не надо, - машинально отвечаю я и продолжаю смотреть.
* * *
Я проснулась, когда в окно лились солнечные лучи, оттого что в музыкальном центре завопил “Offspring”. Через минуту Раиса Ивановна известила, что меня приветствует радио «Ультра» и в Москве семь часов.
Сладко потягиваясь, почему-то радуюсь новому дню, и даже не хочется спать. По радио раздаются завывания Моби, и я вдруг вспоминаю прошедшую ночь. Только не помню, как я уснула и долго ли лежала без сна.
Я резко бросаю взгляд на пустую табуретку. Настроение так же резко портится. Сейчас все уже нормально, но вчера было что-то не так, и теперь я буду жить с сознанием того, что мне необходимо лечение. Мне уже заранее страшно от далекого, но неизбежного вечера. Свешивая ноги с кровати, я принимаю решение эту ночь провести у родителей.
Утро пробегает стандартно, день тоже, ни галлюцинаций, ни шорохов, ни неожиданностей. Родители мне рады, разговоры – до вечера, компьютер, интернет и сон. Никаких видений. Еще день – и вечером я снова у своей двери. Бегло проскакивает идиотская мысль позвонить в квартиру, и я берусь за ключ. Пока он поворачивается в замке, мне кажется, что я слышу за дверью удаляющиеся шаги. Шлеп! – по выключателю, коридор заливает свет, а квартиру – тишина. Мне уже не по себе.
В половину двенадцатого я вхожу из кухни в комнату, включаю свет, берусь за пульт от телевизора и на диване вижу довольного развалившегося Лока в выжидательной позе.
- Привет! – дружелюбно говорит он.
- Здрасте, - обреченно бросаю я. Среди ночи было страшнее, но сейчас более нелепо. Надо позвонить подруге. Я не рискнула говорить ей сегодня об этом днем, как бы хорошо ко мне она не относилась. Я иду к телефону и не нахожу трубки. Она, оказывается, лежит рядом с Локом.
- Ее дома нет, я звонил, - сообщает он.
Я опять надавливаю на глаз. Лок двоится. Мой жест его веселит, и из-за синих губ показываются редкие острые зубки. Я быстро начинаю одеваться. На лице Лока выражается такое удивление, что мне в глубине души даже становится смешно.
- Ты уходишь?
- А что мне тут делать? – злобно бросаю я и вылетаю из квартиры, схватив сумку и ключи. На самом деле меня посетила куда более приземленная идея, чем навсегда покинуть этот дом с привидениями. Я направилась к ночному магазинчику и затарилась пивом.
Скрипнув дверью, я вернулась в квартиру и включила свет. Лок уныло сидел в прихожей.
- Если бы я захотел, - протянул он, - я бы мог тебя так напугать, что ты сошла бы с ума.
Я ничего не ответила, подумав о том, что дальше сходить уже некуда, и отправилась на кухню выгружать покупку. Вытащив первую бутылку из сумки, я вздрогнула, так как Лок уже сидел за столом, правда, он был гораздо ниже его, и я спокойно могла задвинуть стул с ним под стол.
- От меня-то тебе чего надо? – спросила я.
- Жить я тут буду, только и всего, - ответил он…»
- Мда, - протянул Иван, когда полубессвязный рассказ неожиданно оборвался. – Вот, оказывается, что можно там даже найти. Интересно, когда разработчики создавали «Окна», что сподвигло их на включение сюда таких рассказиков? Нет, на таких «творениях» далеко не выедешь. Девочка-то графоманством страдает, оказывается. Стихи той депрессивной личности мне и то как-то больше понравились.
Вспомнив про нее, Иван ближе к ночи переключился на ее квартиру. Там он застал встревоженных родителей. Их дочери несмотря на поздноту не было дома.
- Она пьяная! – твердила мама. – У нее был пьяный голос! Я не знаю, когда она теперь доедет до дома, на дворе скоро ночь!
Иван заключил, что девушка недавно звонила домой.
- Надо что-то с ней делать! – мрачно гудел отец. – Необходим серьезный разговор. Только сейчас это будет бесполезно, она примется утверждать, что она «нормальная»!
Ваня некоторое время наблюдал за причитаниями родителей, затем прошел в комнату девушки, где на столе в тетради обнаружил карандашные каракули. С трудом разбирая буквы, молодой человек прочел новые стихи.
* * *
Я хочу смертельно заболеть,
Доказать бессмысленность леченья,
А потом взять в руку пистолет
И закончить все мои мученья.
Если буду знать, что я больна,
Жизнь продлить врачам я не позволю:
Не хочу при смерти я стонать,
И дрожать, и корчиться от боли.
Я мечтаю сделать этот шаг,
Я устала боль терпеть и горе.
Не смогу уйти я просто так,
А болезнь мне смерть мою ускорит.
* * *
Под проливным дождем
Моих слез, утрат и злоб
Все вокруг гвоздь за гвоздем
Забивают в мой ветхий гроб.
Когда последний гвоздь будет вбит,
Тогда наступит всему конец...
Ни один мой грех не забыт,
Мне зачтет это все творец.
«Интересно, было ли у меня подобное настроение в таком возрасте? – задумался Иван. – Не помню, хоть режьте. Хотя через розовые очки я на жизнь не смотрю… только… только я смотрю на нее через ОКНА!!» Эго словно ударило этой мыслью, этим открытием. Почему же он отстранился от своей нормальной, реальной жизни, и уткнулся в чужую, искусственную? А что будет, когда игра кончится? Хотя это казалось маловероятным. Там невероятное множество окон, а за ними не один сюжет, а разные жизни! За ними можно наблюдать бесконечно, и своей жизни вряд ли хватит на то, чтобы охватить взглядом те, что протекают за окнами.
У Вани заболела голова, он сжал ее руками и приказал себе не думать об этом. Пусть - чужие жизни, зато для него это стало смыслом существования, и какая разница какой ценой это достигнуто?! Главное, чтобы работал компьютер.
Из мысленного напряжения Ивана выдернул звонок в дверь. После некоторой паузы он сообразил, что это звонок в квартиру за окнами. Явилась дочка, лохматая, с черными разводами туши на лице, мутными глазами.
- Ты где шлялась, дрянь?! – не выдержала мать. – Опять ты пьяная!
- Я нормальная! – заплетающимся языком ответила дочь. – Пропусти.
Она сделала попытку пройти в свою комнату. Отец вдруг размахнулся и отвесил ей звонкую пощечину.
- Ах так? – заревела та, и снова черные слезы заструились из глаз. – Вы меня достали! Мне и без вас тошно! Я ненавижу эту жизнь, и вас ненавижу! Никто не просил меня рожать!
- Ну, ничего, завтра поговорим! – в ярости крикнул отец. – Завтра мы тебе устроим.
- Поедешь в общагу жить! – вторила заплаканная мать. - У вас же в колледже есть где-то за городом замечательная общага с тараканами и плесенью? Вот и прекрасно! Завтра заберешь вещички и поедешь устраивать самостоятельную жизнь! Посмотрим, насколько тебя хватит!
- Я вообще жить не хочу, ни с вами, ни в общаге, нигде! – вопила девчонка, остановившись у двери и вцепившись побелевшими пальцами рук в дверной косяк.
- Завтра поговорим! Ложись спать сейчас же, смотреть на тебя противно, всю душу ты нам вымотала!
- Завтра не будет, - тихонечко себе под нос буркнула дочь, подавив рыдания, и заперлась в своей комнате. Родители не слышали, а до Ивана долетели эти слова. Девушка разобрала кровать, надела ночную рубашку и уселась за стол, тупо глядя на свои последние творения. Ее рука потянулась за ручкой, но остановилась, девушка закрыла тетрадь и стала копаться в ящиках стола. Зажав что-то в руке, она подошла к окну и стала вглядываться в темное ночное небо, продолжая вздрагивать от всхлипываний. Периодически она прислушивалась, легли ли родители. Когда последние шорохи в квартире затихли, она на цыпочках вышла из комнаты и побрела в сторону ванной комнаты.
- Ладно, хорошо, раз так. Ну и все, - приговаривала она шепотом, стягивая рубашку, пока ванная наполнялась водой. – Им станет легче, а мне и подавно.
Им станет легче без меня,
Не будет ссор, не будет споров.
Что надо сделать, знаю я.
Им станет легче очень скоро, - шепотом процитировала она, распрямившись и замерев. Затем на край ванны она положила новое лезвие в нераспечатанной упаковке и потрогала воду рукой.
- Очень хорошо, сейчас все по-быстренькому сделаю, пока могу. Стоило столько лет мучаться, давно надо было так поступить, - пробурчала она и погрузилась в горячую воду. – Надо было жгуты взять, кто-то мне рассказывал, ну да ладно…
Девушка распечатала лезвие и чуть дрожащей левой рукой ухватилась за его конец.
- Так, сначала на правой… скоро все будет хорошо…
Она постепенно перестала всхлипывать, и даже начала слегка улыбаться. Лезвие никак не попадало по вене, резало кожу, из раны струилась тоненько кровь. Иван, затаив дыхание, замер перед монитором.
- Ну, где же ты? – шепотом взывала девчонка, все сильнее надавливая на лезвие. – Как же это делается?
Опять у глаз собрались слезы, и тогда она стиснув зубы сделала взмах рукой и изо всех сил полоснула по локтевому сгибу. Иван увидел ее расширившиеся от резкой боли глаза с ужасом внутри. Зажав левой рукой рот, чтобы сдержать крик, девушка уронила лезвие в воду. Правая рука с хлещущей из раны кровью покоилась на согнутых коленях. Самоубийца стала судорожно искать лезвие, подгоняя себя.
- Где же оно, где же?.. ох, как больно, как я буду этой рукой теперь резать вторую?.. Ну, ничего, еще один такой взмах, а потом руки в воду, будет постепенно боль отступать, так мне рассказывали… просто потом забудусь, засну и все, освобождение…
Силы ее уже таяли. Она нашла лезвие и кое-как зажала его в правой ладони. Не могла попасть по вене на левой руке, правая немела и почти не слушалась.
- Ну, миленькая, ну давай! – Она собралась с силами и жахнула бритвой по левой руке. Как ни странно, сразу попала, дело было сделано, и девушка бессильно вытянулась во весь рост, оставив только голову над водой и закрыв глаза. – Теперь ждать, - шепнули ее губы.
Ивану было страшно, никогда он не видел подобной картины, ни в жизни, ни в кино. Он вообще не интересовался самоубийствами, не понимал людей, которые шли на это. Он считал такой поступок слабостью, неумением справиться с жизненными трудностями, но сейчас ему показалось, что эта девушка обладает огромной силой воли, раз смогла вот так вот посчитаться с жизнью, пересилить инстинкт выживания, порвать ту резиновую нить, которая тянет нас обратно в жизнь, чтобы с нами ни случилось. Жаль, что эту силу она употребила на расставание с жизнью, а не на ее улучшение. Еще бы немного подождала, и закончился бы дурацкий подростковый период, и, может быть, открылись бы бескрайние горизонты перед ней, и все бы сложилось очень хорошо.
Он поспешил посмотреть, что делают родители. Они спали беспокойным сном. Отец храпел, мать стонала во сне после скандала с дочерью. Он хотел бы их разбудить, пока они могли еще спасти дочь. Он вызывал панель меню, в надежде, что появились новые возможности, но их не было, он мог только наблюдать, наблюдать изнутри. Вернувшись в ванную, он увидел, что девушка потянулась к крану, чтобы включить горячую воду, наверное стала замерзать от потери крови, да и вода уже начала стыть, красная, ужасная вода… Не дотянувшись, рухнула обратно и закрыла глаза. Уже совсем не было сил. Иван не стал досматривать, быстро покинул эту квартиру и выключил компьютер. Теперь он понял, что поножовщину у алкашей ему тоже очень бы не хотелось наблюдать. И вообще, хотелось только в одно место: в жилище одинокой смуглой девушки, и не через окно, а наяву, и не подглядывая тайком, а навсегда рядом.
* * *
Он заставил себя дотянуть до следующих выходных, и только с утра в субботу отправился через окно к смуглой девушке. Когда он загружал игру, снова, в третий раз высветилась надпись с этапами, но он в тот момент в нетерпении вертелся, и проглядел то, что наступает новый этап игры, который назывался «Вершитель судеб».
Иван застал девушку еще спящей, долго смотрел на нее и слушал дыхание. Он стал осматриваться в квартире, и в то же время девушка проснулась. Ваня перемещался за ней из комнаты в кухню и обратно, заходил следом в ванную комнату, ждал пока она наберет в ванну воды с пеной, капнет туда эфирного сандалового масла и погрузит свое стройное смуглое обнаженное тело в приятно пахнущую воду. Он во все глаза глядел, как смуглянка нежилась в невесомых пенных хлопьях, как стояла потом под теплым душем, и тонкие струйки сбегали по ее молодому телу.
Он не мог спокойно на это смотреть и не мог заставить себя выйти оттуда. И более того, он не мог признаться себе в тех чувствах, которые он испытывал, глядя на смуглую девушку. Она же наконец выключила воду, вытерлась пушистыми полотенцем и, надев длинный мягкий махровый халат, вышла из ванной. Иван последовал за ней. Вскоре раздался телефонный звонок, смуглянка быстро поговорила по телефону и стала собираться и сушить волосы феном. Через час ее уже не было в квартире, а на экране монитора у Вани зависла коричневая дверь, до которой он смог дойти вслед за девушкой. Он находился перед запертой дверью и никакая сила не могла ему помочь ступить за пределы этой двери. Он умел проникать через окна, но следовать дальше, в синтезированную жизнь виртуальных персонажей он не мог. Может, и не было за порогом уже никакой жизни, но Иван почему-то был твердо уверен, что люди за пределами видимости продолжали жить, у них была своя жизнь, и неизвестно, являлась ли она тоже сфабрикованной или, вне игры, развивалась и текла уже по своим законам.
* * *
Иван сидел за компьютером, опустошенный и разбитый. Ему было невыносимо больно от того, что он зависит от виртуальной девушки, от всей этой игры. Он не управлял «Окнами», это «Окна» управляли им, они им играли, а не он.
На мониторе все маячила запертая дверь. Иван наконец дернул мышку в сторону и побрел в комнату девушки. Неожиданная мысль осенила его, и он подошел к столу и, взглянув на тетрадь, лежащую там, вызвал панель меню. Там была новая кнопка со значком, изображавшим ладонь. «Интересно, когда это появилось? Я что-то просмотрел?» - Ваня нахмурился, кликнул на значок и получил возможность водить им при помощи мыши, как указателем. Подведя ладонь к тетради он нажал левую клавишу. Тетрадь открылась, а вверху замаячили кнопки: открыть, листать, закрыть.
В тетради были нарисованы непонятные знаки. Иван пролистнул несколько страниц и тетрадку отложил, кликнув «ладонью» на компьютер. «Включить? Д/Н» - выскочил вопрос.
- Конечно, да! – вслух произнес Иван и нажал на клавиатуре соответствующий символ. Компьютер девушки стал загружаться. «Интересно, если она вдруг вернется и увидит, что компьютер включен, что она подумает?!» – с любопытством прошептал Ваня. Виртуальный экран загорелся, возникла стрелка, подчиняющаяся движениям мышки на столе у Ивана, и молодой человек не долго думая нажал на соединение с Интернетом и загрузил эксплорер.
Модем погудел, пощелкал, как полагается, и зашипел, подключаясь. Мигнули поочередно два мониторчика в правом нижнем углу, и в эксплорере развернулась страничка по умолчанию. Иван увидел, что попал на сайт онлайновых дневников.
- Они там, за окнами, и до этого додумались? – прищелкнул он языком. – А я отсюда, в этом окне, могу читать то, что происходило за другими окнами? Вот это да!
Еще раз поблагодарив мысленно высшие силы, что именно его они подвели в нужный момент к нужной палатке, Иван принялся изучать заглавную страницу. Надписей и линков было множество, и Ваня ткнул на первую, привлекшую его внимание ссылку «Войти в свой дневник». Через несколько секунд перед его глазами появилась страница со смешным рисунком вместо фотографии и названием «Дневник Sqwo».
- Неужели это ее дневник? – прошептал Иван, еще не веря своим глазам. – И сейчас я смогу узнать то, что с ней происходит за пределами квартиры? За порогом, за который меня не пускают?..
Его глаза побежали по маленьким печатным строчкам.
* * *
На улице была уже глубокая ночь, когда Иван закончил чтение дневника Скво. На размышления уже не было сил, он читал очень вдумчиво, стараясь все запомнить и впитать в себя, раз не мог сохранить. Он оторвался от монитора, выключил компьютер и свет, спотыкаясь в темноте, добрел до своей кровати. Быстро скинув домашнюю одежду, Иван рывком сорвал покрывало и плюхнулся в прохладную постель.
- Скво.., - одними губами проговорил Иван. – Как интересно, просто потрясающе. Как фантастический роман!.. Надо все обдумать. Она живет какой-то жизнью за пределами игры, не может же это быть частью игры! А если и может, зачем было такое создавать, ведь не столь много шансов, что я натолкнусь именно на ее окно, когда их бесчисленное количество. Наверное, есть и другие подобные фантастические судьбы здесь, но зачем делать столько вариантов? – его сонные мысли стали сбиваться и путаться, Ваня начал проваливаться в сон, и в полудреме видел неприветливый желтый дом и Скво, одиноко бродившую по его лестницам. Его последней мыслью перед сном была: «Можно ли как-то подать ей сигнал о своем существовании или нет?..»
* * *
С раннего утра Иван первым делом загрузил любимую игру и, убедившись, что Скво еще нет дома, принялся искать желтый дом. Он поставил себе такую задачу, он решил попытаться, хотя осознавал, что задача практически невыполнимая. Как можно было в этом безумном количестве домов отыскать именно тот, тем более, что по задумке или по упущению автора игры дома не были пронумерованы, а улицы были безымянными. Не было городов или каких-либо других населенных пунктов. Сплошные дома, дома, дома. «Как они там, интересно, ориентируются? – размышлял Ваня. – Возможно, что у них там все обозначения нужные есть, просто для игрока они недоступны, а вместо всего этого есть окна и только окна».
Безрезультатно потыкавшись наугад в несколько домов, Ваня разработал некую систему поисков. Сначала он предполагал помечать все попадающиеся на глаза дома, выделяя отдельно желтые. Когда не останется ни одного не отмеченного дома, следовало сузить круг поиска и среди желтых домов выделить девятиэтажные, и уже из них вычленить те, в которых всего два подъезда. Последним этапом должен был быть поиск среди стен оставшихся домов следов пожара. Иван не мог бы сам себе ответить на вопрос, зачем ему нужно найти этот дом. С одной стороны, просто было интересно. С другой стороны, хотелось посмотреть на место, которое интересует его Скво, которое она описывает в дневнике, в котором она проводит время. Если бы он его нашел, это было бы неоспоримым доказательством того, что жизнь за пределами окон существует.
Поиски требовали в основном только механических движений, и Иван все время думал о том, что прочитал. Невероятные события, происходящие со Скво, притягивали его к ней как магнит. В жизни такого не бывает, а здесь помимо того, что протекала почти настоящая жизнь, она еще и была наполнена мистическими приключениями! Иван много бы отдал, чтобы перенестись в ту жизнь, рядом к своей Скво.
* * *
Мало-помалу, но все-таки количество неотмеченных Иваном домов постепенно уменьшалось. Иван не давал себе роздыху. Он ел теперь прямо за компьютером, чем были страшно недовольны родители, и особенно огорчалась сестренка, которая не могла выкроить больше ни минутки, чтобы посидеть в любимом чате. Она очень сожалела о проданном когда-то старом компьютере, который хоть с грехом пополам, но работал.
Когда она очень уж стала надоедать Ване своим нытьем, бродя вокруг да около, он оторвал осатанелый взгляд от экрана, вытащил из бумажника несколько сотен и сунул в руки сестре, пробормотав что-то по поводу Интернет-кафе. Лида, не раздумывая, прибрала денежки и отправилась восвояси. Этих денег должно было хватить на довольно долгие посиделки за платным компьютером, и сестрица на некоторое время оставила Ивана в покое.
Взяв на работе отпуск за свой счет, Иван практически не вылезал из своей комнаты, которую основательно продымил, так как не отлучался даже покурить. Заросший щетиной, похудевший, с красными утомленными глазами Иван сутками просиживал за затянувшей его игрой, прерываясь только на краткосрочный сон, которому чаще всего он предавался прямо перед монитором, уронив бессильно голову на перекрещенные на столе руки. Семья махнула на него рукой, слабо надеясь, что когда-нибудь этому безобразию все же наступит конец. Тем временем круг поисков медленно сужался: домов было огромное количество, но все-таки оно не было бесчисленным. Иногда Ваня возвращался в квартиру Скво, и если успевал застать ее дома, безмолвно наблюдал за ней, тревожной и хмурой. Он мечтал подать ей какой-то знак о своем существовании, хотя пока не мог придумать, как, потому что когда он находился в игре, все остальные программы его компьютера тут же блокировались. И где-то в глубине души он практически не верил, что вмешательство извне будет как-то отражено в игре, что Скво ответит ему, обратит внимание на него. Он очень боялся, что даже увидев какое-то его послание, девушка просто проигнорирует его, продолжая жить своей жизнью, ведь не могла же быть настолько совершенна программа этой игры!
Но вот, наконец, настал тот момент, когда Иван просмотрел все дома. Теперь следовало искать среди желтых. Когда все дома получили метки, в меню появилась возможность сортировки нужных меток. Больше не приходилось искать на участке, попадавшем в поле зрения, те или иные отметины. Можно было просто кликать на переход к следующему желтому дому. «Этак я случайно на него могу даже наткнуться», - порадовался Иван новой возможности, хотя при множестве механически проделываемых движений было трудно сосредоточиться на чем-то еще, кроме как подсчитывании необходимых девяти этажей. Цель близилась.
Скво все больше погружалась в мрачное настроение, почти не задерживалась, и пока не писала ничего в дневник. Иван искал дом. Он понимал, что скорее всего не увидит ничего из того, что описывала Скво в своем дневнике – ни магазинов, ни манекенов, ни Магду, ни детей. Может быть, он и не узнает этот дом, ведь не один же он сгоревший будет среди всего остального скопища зданий. Но он готов был сутками сидеть перед ним и ждать, что в каком-то из окон покажется Скво, ведь она собиралась еще раз туда прийти, чтобы заглянуть в модный магазин.
* * *
Иван искал и искал, механически помечая ненужное. Плоды его изнурительного труда привели к тому, что осталось искать среди домов с двумя подъездами. «Наверное, я все-таки пропустил как-то эти сгоревшие дома», - удрученно думал Ваня.
И вот однажды на экране возникло почти черное от копоти здание, выгоревшее дотла, с двумя подъездами. Иван отключил сортировку и посмотрел, что находится рядом. Представший его взору дом был зажат с двух сторон новыми кирпичными многоэтажками, как и описывалось в дневнике у Скво.
- Неужели нашел? – хрипло пробормотал Иван, вымотанный долгими поисками и бесконечными сигаретами. Он осмотрел дом со всех сторон. Не уцелело ни одного окна, двери в подъездах тоже выгорели. С другой стороны дома была закоптелая железная дверь, выбитые витрины и еще два подъезда, тоже без дверей.
– Есть! Точно! Оно! – восклицал Иван, не веря своим глазам и заглядывая поочередно во все черные окна. Квартиры были совершенно пустые, выгоревшие полностью, а их стены черные. Кое-где на нижних этажах по черной копоти были выскоблены стандартные белые надписи, приличные и не очень.
– Вот тут она была, вот тут она проводила время… Но как же странно должно было выглядеть то, как она входила в эти пустые подъезды и находилась там какое-то время! Как же это смотрелось со стороны?!
Иван приготовился ждать. Это оказалось еще тяжелее, чем искать. То он хоть чем-то был занят, и на его глазах уменьшалось поле поисков, а здесь было совершенно неизвестно, когда появится тут Скво, да и появится ли вообще, но Иван понял, что девушке самой интересно узнать до конца все про этот дом. «Должна прийти, - успокаивал он себя. – Только бы не проспать случайно».
Наверное, после такого времяпрепровождения соображать Ваня стал гораздо хуже. Только через некоторое время ожидания он понял, что ночью она туда не пойдет ни за что, ведь это же не бесшабашная оторва из какого-нибудь американского фильма ужасов. Ночью можно было спокойно поспать. А кроме того, проще было находиться, наблюдая за Скво прямо у нее в квартире, и переключаться на дом, только если она куда-то из квартиры уйдет, хотя чаще она, конечно, находилась вне квартиры. Все это дошло до Ивана не сразу, но все-таки наконец он это осознал и слегка повеселел. Все-таки сказывались бессонные ночи и сидение в одной позе перед экраном – чувствовал себя Иван очень плохо.
Так он жил некоторое время, отходя от монитора только по естественной нужде или чтобы прихватить с собой что-нибудь перекусить, после чего бежал стремглав в комнату, боясь увидеть, что Скво уже нет в квартире. Пытался найти здание, где работала Скво, ведь из его окна как раз был виден желтый дом, стало быть поиск не мог быть долгим, но доступны для его взглядов оказались только окна квартир. Когда он это для себя открыл, его невыносимо больно кольнуло изнутри: он испугался, что не сможет посмотреть на Скво, которая скроется в стенах модного магазина, куда она собиралась заглянуть. Боль была недолгой и отпустила его сразу после того, как он вспомнил место в дневнике, где Скво описывала магазины. Они были частью многокомнатных квартир. Туда должен быть доступ. Иван моментально проверил свою догадку и побывал за окнами обоих магазинов. Ничего интересного он там, конечно, не нашел, зато совершенно успокоился и снова принялся ждать.
Наконец в один из будних вечеров, когда как раз примерно должен был закончиться у Скво рабочий день, в окне, на которое Иван пялил покрасневшие слезящиеся глаза, мелькнула фигура. Он тут же зашел в это окно и действительно увидел Скво, которая ходила и о чем-то сама с собой разговаривала. Почему-то до него никак не долетали фразы, что она произносила, словно при очень некачественной мобильной связи, да и видно было довольно плохо среди черных стен. Пока Иван изумленно наблюдал за движениями девушки, на него снизошла идея, выполнение которой он не посмел отложить на потом и тут же перенесся в квартиру Скво. Там он первым делом загрузил ее компьютер и, подключившись к сети, вызвал в меню почтовую программу «The bat!».
ИЗ ДНЕВНИКА СКВО
Четверг, 8 Мая
Днем
Похоже, что кто-то вторгся в мой компьютер через Интернет. Может быть, оттуда это чувство постоянного слежения? Дело в том, что мне пришло странное письмо, отправленное с моего же электронного адреса. Этот кто-то говорит, что хочет со мной познакомиться, но адрес не оставляет, а просит, чтобы ответ я написала в файле и оставила в компьютере. Еще недавно меня бы возмутило это до глубины души, а сейчас мне почему-то почти все равно. Надо мной нависло ощущение какой-то фатальности, неизбежности, только вот не знаю пока, чего мне предстоит не избежать. Раз он хочет прочесть ответ прямо у меня в компьютере, значит, он имеет к нему доступ. Но лень ставить защиту, лень обращаться за помощью по этому поводу. Нет никакой информации, которую хотелось бы спрятать от посторонних глаз, поэтому я ничего не буду предпринимать. Я только не могу придумать, что можно ему ответить. Нужно ли мне это, тем более, если этот человек вторгся ко мне таким бесцеремонным образом. Он пишет, чтобы я не волновалась, и если отвечу ему, то он постарается мне все объяснить. Что все? Я понятия не имею. Мне все равно. Я видела такое, что не смогу забыть до конца своих дней, и шестым чувством ощущаю, что этого ждать не так уж долго. Мне снился Арт. Он меня куда-то звал, и я безропотно пошла. Мы шли долго, идти было все труднее, и все темнее становилось вокруг, а потом я проснулась, и первой мыслью было то, что обычно так зовут за собой умершие, когда настает твой час. Не хочется верить, что Арта нет в живых, но почему-то у меня этот факт практически не вызывает сомнений. Может быть, там, мы все-таки снова будем вместе? Тогда я готова. Мне больше не хочется быть не такой как все и видеть кошмары наяву.
Я отважилась и отправилась в модный магазин в желтом доме. Было открыто, и я зашла внутрь. Обычный магазин одежды, манекены, демонстрирующие наряды. Дородная женщина-хозяйка. Она довольно вульгарно накрашена, хотя уже в возрасте, и сквозь слой тонального крема и пудры видно стареющую кожу, которая из-за грима собирается в глубокие морщины. Она вызвала у меня неприязнь, и я даже настроилась на то, какой ужасной она предстанет предо мной, когда я надену очки. Посетителей, кроме меня, не было, как и в магазинчике Магды. Я теперь только задумалась об этом, хотя уже знала причину. Магазинов кроме меня тоже никто не видит. Зачем это нужно, мне не понять, они, наверное, сумасшедшие, раз делают вид, что их жизнь продолжает течь по тому же руслу. А может быть, ночами их посещают покупатели-мертвецы, кто знает? Ночью меня никакая сила не заставит прийти сюда.
Когда я подошла к прилавку с модными аксессуарами, за которым располагалась хозяйка магазина, восседая на двух стульях, она встала мне навстречу и сказала странную фразу:
- Кто к нам пожаловал! Долго же ты решалась на это. Ну, заходи, добро пожаловать.
- Вы меня знаете? – спросила я.
- О да, мадам всевидящая, - зло хохотнула тетушка. – Наслышана. Ждала.
- От Магды? – У меня уже не было сил пугаться или удивляться, накатила странная апатия. Я откуда-то знала, что кем бы ни была эта женщина, сделать она ничего мне не может. Зачем тратить последние силы и эмоции на бесполезный страх?
- Нет, причем здесь Магда!.. – Хозяйка облокотилась локтями пухлых рук на прилавок и беспардонно меня разглядывала. – Совершенно из другого источника!.. Желаешь что-то купить?
Глупая и даже смешная мысль мелькнула у меня в мозгу, что если я оденусь в покупки из этого призрачного магазина, то люди будут видеть меня нагой. Поэтому я отказалась от предложения и спросила, может ли она ответить мне на несколько вопросов. Ответ удивил меня.
- Только если ты будешь в очках.
Может быть, ей очень хотелось напугать меня тем, что мне предстояло увидеть. Я молча надела очки и сначала осмотрелась в магазине. Все манекены были обугленными и… живыми. То есть я не могу сказать, что они были живыми в прямом понимании этого слова, но они шевелились, переговаривались, изредка меняли позы. Надо мной шелестел их шепот, и было видно, что им не хочется стоять вот так и демонстрировать одежду, но это была их обязанность. Я увидела, что они на самом деле не являлись манекенами, обгорелые манекены выглядели бы иначе. Это были люди, вернее трупы людей, сгоревших в страшном пожарище.
- Кто эти люди? – монотонно спросила я, сдерживая дрожь в голосе и комок тошноты в горле.
- О, догадалась, что это люди? Молодец. Это покупатели, мои драгоценные посетители.., - раздался нечеткий жеваный ответ.
- Они все сгорели в магазине?! – я наконец повернулась к женщине и невольно отпрянула.
Наверное, ужас отразившийся все-таки в моих глазах, порадовал женщину, и она скрипуче засмеялась. Нет, она не горела в том огне. Передо мной была удавленница с тонким кожаным пояском на одутловатой шее. Белки глаз глядели на меня с серого перекошенного лица, а изо рта высовывался разбухший синий язык. Я ожидала, что тут же в лицо мне ударит страшный запах разложения, но она была всего лишь призраком, представшим передо мной в том виде, в котором женщина рассталась с жизнью.
- Да, они сгорели! Они сгорели и стали принадлежать мне! Я совсем обанкротилась и должна была расстаться с магазином. Я не позволила им отобрать его у меня. Я все сожгла! У меня никогда не было манекенов, вся одежда держалась на вешалках, а теперь у меня их много, и все они принадлежат мне и слушаются меня!
Я медленно отступала к входной двери под натиском картавых фраз, выплескивавшихся из мертвого рта. Хозяйка вышла из-за прилавка и продолжала повествовать, размахивая вспухшими руками.
- Я подожгла магазин и повесилась! Я стала хозяйкой, а они – моими рабами! Их души никогда не вознесутся, им не вырваться из плена, а мне и тут хорошо. Это МОЙ магазин! МОЙ!
Я еле держалась на ногах, у меня кружилась голова, в которой роились обрывки воспоминаний об изгнании демонов и об освобождении плененных душ, но это все были сказки из книжек, а здесь передо мной стояла эта ужасная сумасшедшая, неизвестно ради чего погубившая в своем магазине почти двадцать человек. Мне все-таки хотелось знать до конца, как все произошло.
- Но ведь сгорел весь дом! – возразила я. – Как все успело так быстро произойти, и почему вы не сгорели?
- А для этого, - шипела мертвая, - есть, милочка, бензин, бензин, разлитый около каждой квартиры, около всех квартир до единой! До самого верха! Как они все кричали!.. А я успела, у меня в квартире каморка. Я позаботилась, чтобы огонь не сразу попал туда, да и неужели ж ты думаешь, что я разлила бензин еще и у своей квартиры?
- А почему жители дома не стали принадлежать вам?
- О, жалко, конечно, но они, так сказать, свободные призраки… Они умерли у себя дома, хотя и той же смертью, что и мои клиенты. А этим теперь некуда деваться, они не могут выйти за пределы магазина! В этом доме сгорела и родственница Магды, жаль что не в моем магазине. Ходит теперь по этажам и иногда появляется у Магды, ты, небось, ее видела?..
- Да, видела. – Я поняла, что пора мне покинуть это отвратительное место, иначе я просто упаду здесь в обморок. В тот момент я совсем забыла, что могла просто снять очки. Идиотская надежда засвербила у меня в мозгу:
- А вы про Арта ничего не знаете? – Одна моя нога уже стояла за порогом, а рука держала открытой дверь, потому что мертвая продолжала медленно приближаться ко мне, и нечеловеческий страх стал обволакивать мое сознание. Сквозь этот страх пробивалось желание видеть огонь, гореть в этом огне. Женщина сверлила меня белками глаз и завораживала огненной мечтой.
- Не знаю, кто это такой, - проворчала женщина. – У меня такого нет.
Тогда я собрала всю волю в кулак, пробившись сквозь тягу к огню, и выскочила на улицу. Мимо неслись машины, не замечая ничего вокруг, не представляя даже, что за место они только что миновали. Я, шатаясь, пошла прочь от жуткого магазина с обгоревшими людьми в роли манекенов и с их безумной хозяйкой внутри. Мне казалось, что в жизни уже ничего меня интересовать не может…
* * *
Иван страшно волновался, отправляя маленькое письмо для Скво. Во-первых, потому что не был уверен, что она его получит. Во-вторых, он знал по рассказам Лиды, что девушки часто письма подобного рода игнорируют: зачем отвечать неизвестно кому? А тут еще такая наглость: прямо с ее же адреса отправлено письмо! Иван сначала думал написать в текстовом файле и оставить, например, на рабочем столе, но как знать, может быть она уже давно не обращает внимания на свой рабочий стол, запуская сразу дневник и почту? Ваня решил рискнуть таким образом, готовый к повторному натиску в случае, если его не заметят.
Когда он залез в очередное отсутствие Скво к ней в компьютер и нашел ответ для себя, как он и просил, то чуть не запрыгал от радости. Он просто не верил своим глазам. Скво, девушка из ОКОН, ответила ему. Он мог с ней общаться! Он был для нее кем-то из Интернета! Она воспринимала его как живого человека! Иван окончательно запутался, не думая о том, что это он воспринимает компьютерную Скво как живого человека.
Он сразу же написал ответ, отправив его опять таким же способом, через почту Скво. Сказал, что она ему очень нравится, что в ближайшее время постарается как-нибудь пообщаться с ней в чате или прислать фото. Он подозревал, что у него это не получится, но надеялся, что поначалу завяжется переписка, в которой он хоть как-то сможет ей что-то объяснить. Иван послал письмо и стал ждать ответа. Теперь он не боялся надолго оставить игру, он знал, что Скво больше не пойдет в тот дом. Он очень переживал за ужасы, которые пришлось ей пережить, и хотел в ближайшее время рассказать ей про то, что читал ее дневник, и как-то подбодрить. Он стал лучше есть и спать, в глазах снова появился блеск. Он жил ожиданием ответа Скво, и это доставляло ему радость.
* * *
Иван сидел, как обычно, пялясь в пустую квартиру Скво и ожидая ее прихода. Она еще не ответила на письмо, но скоро должна была вернуться с работы и, может быть, что-то написать ему.
Пока же он бегал в нетерпении от компьютера в кухню и обратно, смотрел ежеминутно на часы, и вдруг раздался звонок в дверь. Сестра из своей комнаты полетела открывать: это пришла ее лучшая подруга похвастаться не так давно приобретенной породистой собакой. Смешной щенок овчарки, опередив хозяйку, неуклюже перебрался через порог и, путаясь в лапах, пошагал в квартиру. Иван вышел посмотреть, снисходительно улыбнулся, поздоровался с подругой Лиды, спросил сколько месяцев и как растет. Хозяйка Танечка радостно сообщила, что у Мухты прорезались зубки, и она теперь грызет дома мебель.
- Купите косточку специальную, - посоветовал Иван и направился в комнату, чтобы снова засесть за любимой игрой. Как только Танечка заглянула в комнату полюбопытствовать, во что же он так увлеченно играет, диск зажужжал и игра выключилась. С досадой закатив глаза и заскрипев зубами, Иван встал из-за стола. «Принесла же нелегкая эту мымру, - злобно подумал он. – Сейчас Скво вернется, а я пропущу этот момент!»
- Вы гулять сейчас пойдете? – сквозь зубы процедил Иван.
- Да! – ответила Таня, перекрикивая звонкий собачий лай, который разносился теперь по всей квартире. Щенок носился из комнаты в комнату, поскальзываясь то и дело на поворотах на лаковом паркете. – А что ты делаешь? Играешь?
- Играю.
- А что за игра? Можно посмотреть? – тараторила Танечка.
- Ой, он даже мне не дает! – хмыкнула сестра. – Пойдем!
- Нет, ну подожди! – Танечка не желала сдаваться. – Я тоже очень люблю всякие игрушки, особенно квесты! А как называется?
- Окна. – Внутри Ивана все кипело от раздражения.
- Что-то я такого не слышала, - протянула Танечка. – А дай посмотреть?
- Пусть комп отдохнет, я давно сижу, - бросил Ваня.
- Ну, конечно, как самому круглосуточно заседать, так это нормально, и комп ему не жалко, - с укором сказала Лида. – Ну, пойдем, Тань! Пусть Мухта на улице погоняет!
Но Танечка почему-то заупрямилась.
- Вань, ну покажи хотя бы коробку или сам диск!
- Коробка куда-то задевалась, а на диске ничего интересного, - безнадежно проговорил Иван, сдаваясь, и ехидно добавил: – На, посмотри, может, что увидишь.
Он нарочито громко вздохнул и направился в кухню, а Таня повертела в руках диск с «Окнами», прочитала название и положила на край стола.
- Пойдем, Лидуш, - позвала она. – Ничего не понятно там.
Иван повернул из кухни в коридор, и еще издали заметил, как спружинил на четырех лапах шустрый щенок и, подпрыгнув, ухватился зубами за блестящий и любопытный для него предмет, лежащий на краешке стола. Дальше все происходило, как при замедленном воспроизведении кинофильма. Иван, уронив чашку чая, понесся в свою комнату по длинному коридору, щенок скрылся из его поля зрения, и по органам слуха Ивана полоснул режущий душу хруст. Режущий душу, режущий слух и отдающийся в мозг.
Ваня влетел в комнату, где над разгрызенным крепкими зубками диском прыгала набедокурившая собачка.
- Ты что сделала, скотина безмозглая?! – заорал Иван, чернея лицом и хватаясь за первый попавшийся под руку предмет, коим оказался табурет у компьютерного стола. Страшно сверкая потемневшими глазами и размахивая табуретом, Иван приближался к несчастному песику, который уже догадался, что сотворил что-то не то, и пятился от Ивана, поджав хвост и скуля.
- Ваня, не надо! Ты что! Пожалуйста! – закричала Таня и кинулась ему наперерез, загораживая собаку. – Я куплю тебе другой диск, ну что же ты! Я тебе хоть десять их куплю! Не трожь его, пожалуйста! Он не виноват!
Край табуретки пришелся на Танино плечо, и она, охнув, зажала ушибленное место рукой и заплакала. Лида схватила собаку и поскорее утащила ее на лестничную клетку. А на Ивана напало оцепенение. Мутными, ничего не видящими глазами он окинул съежившуюся девичью фигурку, содрогавшуюся от всхлипов, и, отбросив в сторону табурет, опустил руки. На одеревенелых ногах дошел до своей кровати и тяжело сел на нее. Все было кончено. И можно было избить глупое животное, даже убить… игру бы это не вернуло. Диск был испорчен безвозвратно.
Сестра с подругой потихоньку убрались из квартиры на улицу подальше от «этого психа», как плача выразилась Танечка. Иван этого не заметил, ему было уже все равно. Там, в диске, была Скво, жила Скво и, наверное, писала ему ответ. А он не мог его получить, и не мог видеть ее, и не мог вообще смотреть в окна. Его давно уже перестала волновать окружающая жизнь, он сосредоточился на жизни за окнами. А теперь он просто не знал как будет дальше существовать.
Посидев бездумно какое-то время, Ваня загрузил в компьютере какую-то тупую древнюю «стрелялку» и, бегая за противником и поражая живую мишень, стал лихорадочно обдумывать свое положение и искать выход. В общем-то, выход был. Нужно было найти этот диск в продаже и купить. Возможно, что вся жизнь за окнами там будет развиваться по тому же маршруту. А если нет?.. Об этом Иван думать сейчас не хотел.
* * *
Довольно скоро Иван уже был у своей станции метро возле небольшой коммерческой палатки, где продавались диски и где когда-то он приобрел игру «Окна». Ему казалось, что это было в прошлой жизни, настолько изменилось все с тех пор в его мировоззрении. Иван сунулся в небольшое окошко, где в полумраке виднелась лохматая голова продавца дисков.
- Не подскажете, есть в продаже «Окна»?
Из палатки раздался глуповатый смешок:
- Это вам к Нагиеву!
- Я про игрушку, «квест»! – терпеливо пояснил Иван. – Там где можно в окна подглядывать виртуальные!
- Что-то я про такую не слышал, - протянул, все еще улыбаясь, парень из палатки. – Знаю «Окна» - телешоу такое!
- Ну, как же! Я же ее здесь покупал! Ничего общего с телешоу в этой игре нет, - удивился Ваня. – Вы мне сами и рассказали, что из себя игра представляет!
- Что-то не припомню, - покривился продавец. – Я тут месяц работаю, никаких «Окон» не поступало. И вообще я игровой рынок, особенно «квестовый», неплохо знаю, ничего о такой игре не слышал, не читал и не видел.
Иван наклонился ниже и пригляделся. Да, это был совсем не тот продавец. Этот лохматый, дистрофичный и глумливый, а диск ему продавал парень с дредами, покрупнее и посерьезнее. Вот досада! Иван скрипнул зубами. Этот малолетка, поди, ничего про игры не знает, только балаболит зря и хвастается.
- Может быть, вы знаете, где сейчас тот продавец? Он с дредами такой, несколько месяцев назад тут работал.
- Понятия не умею, - ухмыляясь, ответил лохматый. – Я тут месяц всего и никого, кто был до меня, не знаю. Если уж так приспичило, скатай на толкучку какую-нибудь, где фанаты игр тусуются, в Интернете порыскай… Может, кто что подскажет.
- Спасибо, - сказал Иван и, кусая губы, побрел к автобусной остановке. – Где эти толкучки с фанатами? И в поиске по Интернету я не силен… И Лидка, небось, разобиженная, не поможет.
Настроение было хуже некуда. Усевшись дома за компьютер, Иван подключился к сети и зашел на поисковый сервер.
- Ну, и что мне искать? – Иван в раздумье застыл, опустив пальцы на клавиатуру. Хлопнула входная дверь: это вернулась сестра.
- Лидочка! Скажи мне, пожалуйста, как в Интернете найти сайт, где про игры все есть? – ласково спросил брат.
- Отвяжись, придурок, - резко ответила Лида. – Довел Таньку до истерики! Она вообще теперь будет бояться ко мне заходить.
- Ну, Лид! Я сорвался, извини! Я просто столько там этапов прошел, а теперь все заново надо!
- А записываться ты забывал что ли? – грубила сестра.
- Да там без записи, без установки и без записи! – объяснил Ваня. – Там все само запоминалось, так игра сделана. Помоги мне, пожалуйста! Я даже перед Танечкой извинюсь, я просто нервный в последние дни…
- Меньше надо было за компом сидеть, - продолжала бухтеть Лида, постепенно сдаваясь. – Пусти, я сяду.
Иван послушно освободил место, объяснив, что нужно найти, и предоставив сестре заниматься поиском. Сам он сидел рядом и глазами, полными надежды, следил за каждым ее шагом.
После полутора часов бесплодных поисков, Лида потерла усталые глаза и буркнула:
- Нету ничего, не могу найти! Если игра новая, как ты говоришь, может никто не успел еще про нее написать. Странно, конечно, так не бывает… Но я ничего не могу поделать! Попробуй сам поискать, я скажу где.
Всю ночь Ваня сидел в Интернете и искал информацию про любимую игру. Лег он в начале седьмого утра, чтобы часа через три уже быть на ногах. Он поехал по местам, где могли собираться любители игр, перепродавая свои диски с рук и просто общаясь.
На такие поиски ушло несколько дней. Он ходил среди молодых парней и девчонок, спрашивал про «Окна» и всегда натыкался на недоумевающие взгляды. Никто этой игры не знал. «Но как же так? – поражался Иван. – Ну, не мог же я один во всей Москве иметь эту игру, да еще чтобы ни один человек про нее и слыхом не слыхивал! Такого не бывает!» Парень с дредами ему тоже не встречался.
Через неделю бесплодных поисков и расспросов на толкучке какой-то неопределенного возраста парень с мутными глазами на заученный в скороговорку вопрос Ивана об «Окнах», задумался, наморщил угреватый лоб и, почесав сальные волосы, протянул что-то по поводу некоего умельца, который сам как-то делал или переделывал компьютерные игрушки.
- Я не знаю, его ли игра «Окна», - картавя, сказал он. – Но если нигде в продаже нет, и никто о ней не слышал, то, возможно, это он ее создал.
- Ну, как же! – поразился Иван. – Ведь мне продавец говорил, что это игра, созданная российскими разработчиками.
- А чем тебе он не российский разработчик? Разница только в том, что все он кропает в одиночку. Может быть, предложил в какой-то ларек на пробу, я ж не знаю, что у него в голове. Про него говорят, что он малость не в себе парень.
«Ты сам больно в себе», - подумал Иван, а вслух поинтересовался:
- А как найти-то мне его?
- Говорят, что он здесь иногда появляется, правда редко, в основном зависает у себя дома, игры взламывает чужие и что-то в них добавляет. Я ведь не гарантирую, что это он! Предполагаю только, потому что больше никого предположить не могу. Ты поспрашивай у народа, где можно найти Димона Крекера, кажись, его так зовут.
- Почему Крекера? Печенье любит? – ехидно усмехнулся Ваня.
- Нет. Любит взламывать. А слово хакер ему не нравится. – Парень снова почесал затылок. – Ну, лады. Пойду я, мне тут прикольную игрушку обещали подогнать, на японском языке. Я ж японский учу! – похвастался он.
- Ну, молодец какой! – сказал Иван. – Давай тогда. Спасибо за информацию.
Мутноглазый парень отправился восвояси, а Иван снова стал терроризировать народ своими вопросами. Все-таки Крекера найти оказалось проще, чем пресловутые «Окна», и скоро какая-то девчонка, пропирсингованная, казалось, с ног до головы, покопавшись в своей записной книжке, дала Ивану адрес.
- Ты прямо входи к нему, у него дверь открыта, он не закрывает, когда за компом сидит, чтобы не вставать. А сидит за компом он только, когда не спит. («Прямо, как я», - подумал Ваня.) А тащить у него кроме компа нечего! – выдала девчонка Ивану кучу бесполезной информации.
- А позвонить ему никак нельзя? Неудобно вроде…
- У него за неуплату отключен телефон. Он только выделенной линией пользуется, а все остальное ему не нужно. Да ты не стесняйся, прямо так и заходи, он привык.
Иван поблагодарил и отправился по полученному адресу.
* * *
Подойдя к древней кирпичной пятиэтажке, Иван окинул взглядом сам дом и пьяный дворик. Во дворе деды с синюшно-красными лицами резались в домино за щербатым столиком. «М-да, тут, наверное, еще газовые колонки сохранились», - подумал Иван. Такие дома вызывали у него неприятные ассоциации. Когда-то он общался с семейной парой, которая жила в таком же доме в однокомнатной квартире на пятом этаже. Жена занималась разведением собак пород колли и шелти, причем делала это непосредственно в квартире. Запах собачьих испражнений раздавался далеко за пределами входной двери, а в самой квартире стояла такая невыносимая вонь, что казалось, будто она намертво впитывается в тебя, и, возвращаясь оттуда домой, ты идешь и смердишь. Загажена была ванная комната, загажена была кухня. В комнату щенят не пускали, там бегали только взрослые собаки, коих в то время, как Ваня там был, насчитывалось целых четыре. В квартире присутствовал хронический беспорядок, и по всему этому безобразию шустро бегали полчища тараканов, обнаглевших от безнаказанности и своего подавляющего большинства. Эти тараканы не боялись ни света, ни людей, они ползали по потолку и падали вниз, так что гость, помимо вони, выносимой на себе из квартиры, выносил еще и ощущение, что по всему телу ползает множество гадких насекомых. Самое удивительное было то, что в этой квартире еще проживали два ребенка дошкольного возраста. Как можно было там жить, да еще с малыми детьми, Иван не понимал, равно как не понимал теперь, зачем ему было туда приходить. Но это было давно, почти в подростковом возрасте, и сейчас Ваня не помнил, что свело вместе его с этой парочкой.
С такими нехорошими мыслями Иван остановился перед нужным подъездом. По всей видимости, квартира была точь-в-точь такая же: последний подъезд, пятый этаж. «Надеюсь, хоть собак там нет», - мрачно подумал Ваня и пошел наверх.
* * *
Как и обещала пирсингованная девушка, дверь оказалась открыта. Иван нерешительно вступил в полутемную прихожую. Обои на стенах там были кое-где заляпаны, а кое-где ободраны, под ногами хрустел давно не подметаемый пол. «Даже и не подумаю разуваться», - решил Иван и заглянул в комнату. Собак в квартире не было, да и тараканы повсюду не кишели, но беспорядок царил везде. Слева, на узком диване валялось скатанное несвежее постельное белье, там же была скомканная одежда и груда книг. Посредине комнаты стоял, наполовину загораживая окно, большой шкаф без дверец. «Странно, раз так в компьютере разбирается, должен бы зарабатывать прилично. А у него тут каморка убогая какая-то!» - поморщился Ваня. В правом углу унылой комнаты он увидел сидящего за компьютером человека в огромных наушниках. На столе помимо компьютера и дисков, стояла большая керамическая пепельница, полная бычков, тарелка с какими-то объедками, пожелтевшая от крепкого чая чашка. На полу вокруг стола расположились пустые пивные бутылки в таком количестве, что Иван подумал: «Вот где бабульки бы разгулялись! Сдавать не пересдавать!» Хозяин квартиры увлеченно рубился в какую-то игру. Иван позвал его тихонько, затем погромче. В ответ из наушников неслись крики и стрельба. Иван подошел и легонько тронул Крекера за плечо. Крекер установил в игре паузу, снял наушники и изучающее стал разглядывать Ивана.
- Привет! – сказал Иван, в свою очередь рассматривая Крекера. – Мне сказали, тебя Дима зовут. А я Иван.
- И что?
- Ну, вот, пришел с тобой поговорить. Мне нужна твоя помощь. Сказали, что только ты можешь помочь.
Надо сказать, что Крекер сразу же произвел на Ваню очень неприятное впечатление своими манерами и внешностью. Это был очень худой человек маленького росточка, с узкими плечиками, одно из которых было явно выше. Голову украшала всклокоченная копна давно не мытых и не чесанных волос какого-то мышиного цвета. Чуть косящие к переносице глаза глядели на мир сквозь очки с толстенными линзами. «Твои глаза – два цветных телевизора…» - почему-то вспомнилось Ивану. Бесформенный тонкогубый рот окружала трехдневная реденькая щетина. Крекер вальяжно развалился за столом, нагло осматривая Ивана с ног до головы и все время шмыгая носом. В комнате царил устойчивый запах пота. Хозяина это явно не напрягало, а вот гостю было противно. «Надо ж было так себя запустить! А ведь если он сделал эти «Окна», то для этого надо быть гением! Никогда не представлял, что гении могут выглядеть таким образом».
- А почему именно я?
- «Окна» ты сделал? – напрямую спросил Ваня.
- «Окна»? – На некрасивом лице Крекера забрезжила гаденькая кривая улыбочка. – Ах, «Окна»! О, да!.. Это мое произведение искусства. Мой шедевр…
- Это действительно шедевр! – воскликнул Ваня. – Так вот я…
- Значит это ты стал счастливым обладателем этой бесценного творения? – ухмыляясь, перебил его Крекер. – Дай-ка я тебя получше рассмотрю. Вот ты какой, везунчик, ха-ха!
Иван в недоумении посмотрел на Димона.
- Да, я тоже считаю, что мне повезло, - проговорил он. – Очень захватывающая игра, и кроме меня никто в нее играть не смог, хотя я не понимаю, как это может быть.
- У-у, тебе и не надо понимать. Прими как факт. – Кажущиеся огромными из-за линз глаза Крекера просто лучились счастьем. – А я вот все беспокоился, купит ли кто-нибудь этот диск или нет, про него же нигде не написано…
- Ну, я и купил, и очень был этому рад, - ответил Ваня, не понимая, к чему клонит Крекер.
- Так наслаждайся, - последовал ответ. – От меня-то что нужно?
Иван во время диалога стоял и переминался с ноги на ногу, с одной стороны горя желанием сесть и не зависать во весь рост над маленьким ущербным Крекером, а с другой стороны брезгуя садиться на что бы то ни было в этой комнате.
- Не могу наслаждаться, понимаешь, - грустно сказал Иван. – Беда у меня приключилась. Диск сломался… Его собака сгрызла.
- Да, точно беда! – хохотнул Крекер, хлопнув ладонями по коленям. – Что ж ты так небрежно с такой драгоценной вещью обращался? Хранил бы как зеницу ока, я тут, видите ли, старался, мучался, делал игрушку, не имеющую аналогов в мире, а этот – бац! – и скормил шавке какой-то.
Иван никак не мог понять, чему Крекер радуется.
- Извини, так случилось, не уберег, - тихо сказал он. – Но я хотел спросить, где можно достать другой такой диск, я везде искал, но никто про него не слышал.
- Ха! – Крекер подскочил на кресле, вцепившись в подлокотники и подаваясь всем корпусом вперед. – Ишь чего захотел! Это же шедевр, ты ж сам сказал!
- Да, я не спорю, шедевр, - пожал плечами Иван.
- А ты когда-нибудь видел, чтобы шедевры существовали больше чем в одном экземпляре?
В Ванин мозг постепенно начал просачиваться смысл слов Димона, но он отгонял от себя эти мысли, не желая в них верить, не желая осознавать.
- Бывают еще копии шедевров, - упавшим голосом произнес он.
- Копии – это не шедевры! – радостно возвестил Крекер. – Шедевр может существовать в единственном числе. Тебе досталась честь владеть шедевром, а ты из него «Чаппи» сделал! – Крекер блеющее засмеялся, довольный своей дурацкой шуткой. У Ивана затряслись руки и глаза зло уставились на Крекера. Но что он мог сделать? Побить этого глумливого идиота, которого вообще-то нельзя назвать идиотом, раз он был способен на создание этой игры? А что это даст? И почему этот Крекер так радуется трагедии Ивана, ведь он, несомненно, видит, что для него это трагедия?..
- А ты можешь сделать новую такую же игру? – с безнадежностью в голосе спросил Иван.
- Нет, не могу! – весело ответил Димон. – Теоретически, наверное, могу. Но не хочу.
- Я тебе заплачу! – закричал Иван. – Сколько тебе надо? Сколько надо для этого времени?
- Да не нужны мне деньги, разве ты этого не понял, - усмехнулся Крекер кривым ртом. – Не буду я повторять «Окна» ни за какие коврижки. На самом деле, это все-таки невозможно. За окнами течет жизнь, все меняется, и это повторить я уже не в силах. Могу открыть один маленький секрет: диск был вообще одноразовый. Эту игру нельзя было бы пройти заново, зато ее можно было продолжать до бесконечности, если бы ты его не запорол.
Ивану эти слова были как по сердцу нож. Ему хотелось убить и дрянную Мухту, и этого убогого программиста, и, главное, осиротевшего и несчастного себя.
- Ты можешь мне хотя бы ответить на несколько вопросов? – взмолился Иван. – Обычных вопросов по игре.
- Ну, валяй, попробую, - бросил Димон.
- Там у одной девушки, за которой я наблюдал…
- Подглядывал! – радостно перебил Крекер.
- Хорошо, пусть подглядывал, - согласился Иван. – Так вот, у одной девушки на ладонях все время изменялись линии, а когда она надела очки, сквозь которые могла видеть все, как оно должно быть на самом деле, то вообще линий не увидела! Что это значило? Я так и не успел узнать!
- Ого, а мне-то откуда знать? – поразился Крекер. – Ты еще и на ладони им заглядывал? Ну ты даешь! Очки, открывающие правду… Мистика просто, ха-ха!
- Нет, я дневник читал этой девушки, она это описывала.
- И дневники ты там читал! Они дневники ведут? Ну дела! – ухмылялся Крекер. – Я и предположить не мог, что там такое происходит!
- Как же ты не знал? – в свою очередь несказанно удивился Ваня. – Ты ж ее делал, эту игру!
- Ну и что, я ж им жизнь-то не планировал, запустил – и пусть себе живут как им хочется… Линии. Да, про линии я вообще как-то не подумал. Там наверное все люди без линий…
- Да, - почти прошептал Иван. – Но так как они персонажи игры, им кажется, что видят эти линии, ведь так должно быть в жизни… А Скво всегда видела все не так. Линий не было, и для ее взора иллюзорные линии менялись, а после того, как она надела очки, и вовсе исчезли. Все сходится…
- Что это ты там бормочешь? – захихикал Димон.
- Пытаюсь разобраться, для себя, - грустно сказал Ваня. – А вот еще интересно, эта девушка линии меняющиеся зарисовывала. Они были похожи на буквы, только она их никак в слова не могла сложить. И сны ей снились про буквы, словно она должна была что-то узнать, прочесть, и не получалось!
- Сны! – хрюкнул Димон, прикрывая тонкогубый рот, куда-то в сторону. – И сны им вдобавок снились? Вот лафа им! Я и не ожидал. Да, парень, я тебя начинаю понимать! Ты много потерял.
- А буквы-то? – тихонько подсказал Иван.
- Буквы?.. А хрен его знает, что могут значить эти буквы. Может, дырка в игре, символы кода как-то просочились?.. Не знаю. Теперь уж не разобраться. М-да…
- А что с ними случилось, с теми людьми за окнами, после того как диск сломался? – спросил он.
- А я-то откуда знаю? – Крекер нетерпеливо постучал пальцами по заляпанному пивом и чаем столу. – Диск-то одноразовый, я его не проверял. Может у них там конец света случился, и все умерли! - Ему опять стало смешно от собственных слов, и он захихикал. – У тебя все?
- Да, все, - бесцветным голосом ответил Иван.
- Ну, тогда прощай! – С этими словами Димон отвернулся к монитору и принялся копаться в настройках прерванной из-за нежданного гостя игры. Ивану ничего не оставалось делать, как развернуться и уйти. На пороге комнаты он остановился и упавшим голосом произнес:
- Дима, а зачем ты вообще сделал эту игру?
Крекер презрительно посмотрел на него поверх очков-луп.
- Чтобы хоть кому-нибудь на свете хоть когда-нибудь было так же хреново, как иногда бывает мне.
Иван спустился по заплеванной лестнице и вышел во двор. Смысл последних его месяцев жизни был утерян безвозвратно, и все надежды обрушились у него за спиной. Как втягиваться в обычную прежнюю жизнь, он не представлял. Скво умерла. Умерла? Вернее всего. Ведь она даже предчувствовала, что умрет. Сначала сон, где была надпись «Дети мертвы». Ведь манекен-Арт специально показал ей: «Вы!» Мол, тебя тоже ждет это… А потом он звал ее, и она пошла. Ах, если бы можно было тогда Арта отыскать, вдруг он все-таки не умер!.. Но теперь уже ничего не сделать и никого не найти. Слишком поздно. Скво умерла. Зачем ему было оставаться жить?
- Надо сделать, как та девчонка за окнами, - бормотал он себе под нос. – Вскрыть вены. Хотя это такая неприятная смерть, долгая, да еще не факт, что тебя не найдут раньше, чем следует, и не откачают… Повеситься еще ужаснее… Надо что-то быстрое…
С такими мыслями он спустился в метро. Стоя на платформе в ожидании поезда, Иван вдруг резко принял решение. Главное, больше ни о чем не думать, чтобы не успеть пожалеть и отступить.
Состав с грохотом вылетел из тоннеля, и вдруг раздался резкий визг тормозов. Поезд быстро замедлял ход, перед ним, с прижатыми к ушам руками, кувыркалось тело молодого человека, и поезд гнал его перед собой. Толпа ахнула и отхлынула от края платформы. Сделать уже было ничего не возможно, жить самоубийце оставалось доли секунд. Через мгновение человек скрылся под колесами состава, и поезд, проехав еще несколько метров, остановился. Почти сразу же через громкоговоритель взволнованный женский голос объявил:
- По техническим причинам движение поездов в сторону центра временно приостановлено. Пожалуйста, пользуйтесь наземным транспортом.
Эпилог
ИЗ ДНЕВНИКА СКВО
Понедельник, 12 Мая
Днем
Я уволилась с работы. Пусть я все знаю про этот дом, и он не несет в себе ничего для меня опасного, но я просто сойду с ума, проходя каждый раз мимо и видя его хотя бы краем глаза. Я хочу отдохнуть от всего, только не в походе, где все будет напоминать мне о том, как я проводила в лесу время одна, рядом с двумя призраками, удивляя окружающих людей. Я, к сожалению, так и не успела узнать, что на самом деле приключилось с Михаилом, но я уверена, что он тоже не живой, ведь двое мужчин в лесу не видели ни Магду, ни его.
Я размышляла, зачем Магде нужно было мое общество. Раньше-то я считала, что мы обе обладаем какой-то силой, которую нужно слить воедино. Теперь я подозреваю, что я со своей возможностью видеть то, чего не видят другие, просто была для Магды единственной связью с миром живых. Кто знает, сколько времени прошло с тех пор, как она наложила на себя руки. Может быть, она жалела о своем поступке, и ее тянуло обратно, к живым людям. Я хоть в чем-то могла ей помочь.
На письмо я ответила, правда не сразу. Написала и оставила на рабочем столе, что можно попробовать, только вряд ли он сможет заинтересовать меня после всего, что со мной произошло. Он, похоже, обрадовался, написал снова. Сказал, что попытается прислать мне фото и пообщаться со мной в реальном времени через чат, какие-то у него с этим сложности (странно). Не говорит, откуда он, может, очень далеко отсюда? Обещала, что сегодня никуда не уйду и буду ждать его в чате. Что я, собственно, теряю?
Только вот ощущение фатальности слишком уж сильное. Какая-то беда надвигается. В пальцах - рук покалывание и жжение, голова ясная-ясная, словно мозг хочет все запечатлеть в последний раз…
2 июня 2003 г.
Код для вставки анонса в Ваш блог
| Точка Зрения - Lito.Ru
Ева Колганова: Окна. Роман.
21.07.03 |
Fatal error: Uncaught Error: Call to undefined function ereg_replace() in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php:275
Stack trace:
#0 /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/read.php(115): Show_html('\r\n<table border...')
#1 {main}
thrown in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php on line 275
|
|