fibray: Жить....
Начала читать - ну, думаю, красивое мелодичное чтиво, яркие выпуклые сравнения - красочный язык. И вдруг... Рассказ прерывается, меняет свое течение и отвешивает размашистую пощечину умиротворенному читателю.
Мне было страшно, больно, грустно, еще раз страшно читать... Чувства, ощущения, эмоции переданы мастерски и заставляют читателя поверить, проникнуть, нырнуть в описанную ситуацию.
Редактор литературного журнала «Точка Зрения»,
Natella Osmanli
|
Жить...
Маленькое яркое солнечное пятнышко ползло по неровной стене все выше и выше и, в конце концов, погасло, немного не добравшись до потолка. Потянуло свежестью и прохладой. Туман, спускаясь с высоты потемневших небес, стал пробираться в небольшое отверстие под потолком, быстро распространяя свой влажный запах...
Снаружи уже совсем стемнело. Пронзительный треск сверчков, нарушая тишину, больно врывался в самую глубину сознания. «Вот еще день прошел, еще вечность...» - мелькнула одинокая мысль, быстро исчезая в небытие...
Камни стены привычно стали холодными – давно затекшая спина еще хорошо чувствовала их. Звонкие всплески воды в дальнем углу от падающих с потолка капель бывшего тумана отзывались колким эхом в пустоте тяжелой головы. Пелена полудрема, отчаянно пытавшаяся смягчить эту боль, в конце концов победила ее, окунув внутренний взор в обилие образов и картинок....
Солнечные лучи тепло и мягко скользнули по верхушкам просыпающегося мира. Далеко внизу слышны крики голодных чаек, сливающиеся с мелодичным шумом прибоя. А здесь, в гнезде, на вершине отвесной скалы, тепло и уютно. Немного выше парит орлица. Ее громкие крики возвещают о начале нового дня.
Легкая дымка утреннего сна постепенно рассеивается. Расслабленность, спокойствие и безмятежность здесь сливаются в единое чувство упоения жизнью, чувство любви к матери, любви ко всему миру... Особая острота и мягкость этих эмоций выдают какую-то необычность начинающегося дня...
Утро проходит почти незаметно за лакомствами и нежными ласками орлицы. И только изредка, срываясь в пропасть и паря легким перышком, она улетает за облака, вскоре возвращаясь обратно к своим пуховым комочкам.
Внизу океанскими водами шумит пропасть. Хищные волны грызут прибрежные скалы, то кидаясь на них с ревом, то тихо лобзая их... И ничто не прекратит эту извечную борьбу, обличающую могущество стихий и порождающую животный страх перед ними...
Порывы ветра и на миг погасшее солнце указали на возвращение орлицы. Усевшись, она вдруг стала медленно подталкивать всех к краю гнезда, ближе к пропасти, тем самым вызывая жуткий страх и оцепенение. Вкус жизни перемешался с непониманием, досадой и безысходностью. Удары волн, заглушаемые только бешеным стуком сердца, стали эхом доходить до самой глубины души. На мгновение орлица стала настоящим Врагом. Попятившись в ужасе и получив очередной пинок, ничего не оставалось кроме как камнем скользнуть вниз... Почему?!...
Злоба, непонимание, истерика сдавили молодой разум. Обида застлала глаза. А мокро-серые камни стремительно приближались. Панические взмахи крыльями не давали никакого результата. Казалось, что в этой ситуации уже ничто не сможет помочь. И смерть уже начала свой эйфорический танец, пробравшись в юное сердце. Еще мгновение, и ...
Угасая, жизнь вдруг стала прозрачной: ни чувства, ни желания, ни камни, ни солнце уже не имели особого значения. Все ушло. Осталась лишь легкость в душе и вечность впереди...
Мама, прости меня, Мама!.. Я люблю тебя, Мама! – расправив крылья в чувственном порыве и воспарив легким перышком, родилась новая птица...
Веки судорожно задергались и на миг бросило в жар – «Опять этот сон! Вот уже целую вечность один и тот же сон!...». Струйки пота щекотали вески и, пробежавшись по лицу, капали с подбородка. Воздух был по-утреннему холодный. Вдруг волна испуга иголками пробежала по телу – «Орленок... взлетел! Впервые волны остались внизу! К чему бы это? Может меня найдут? Может вытащат отсюда? Может их посадят или убьют?...».
Снаружи уже совсем расцвело, судя по тому, что стала видна противоположная стена и темный угол со стоящей там жестяной миской, до краев наполненной влагой вчерашнего тумана. Чувство голода все сильнее притягивало внимание к чугунной двери, но шагов все не было слышно. Даже малейший шорох за дверью заставлял встрепенуться, и все напрасно – «Утро...– время кормежки... Они всегда приходили в это время...Может забыли?»... Резкие хлопки вдалеке заставили в очередной раз напрячь уже уставшее внимание – «Взрывы? Выстрелы?...» – и лишь тишина отозвалась подвыванием ветра в дверной щели...
Вечерело. Маленькое яркое пятнышко привычно погасло под потолком. Тяжелая, но пустая голова непрерывно гудела – «Ушли... забыли... уже третий день... никого...». Мелкая дрожь, ощущаемая в коленках, временами добиралась и до пальцев рук, перебирающих вытянутую из соломы засохшую травинку, впрочем, оказавшуюся весьма вкусной. Очень хотелось пить, но миска в дальнем углу уже давно была пуста...
Зной июльского солнца, с самого утра заглядывавший в окошко, постепенно пробрался внутрь.
Вдруг маленькая серая птичка, бесшумно впорхнув, громко свистнула, уколов внимание неожиданностью, и уселась на один из железных штырей, торчавших чуть ниже окна. Она свистела вновь и вновь, пока на нее не обратили внимание. Казалось, что птица зовет за собой, в окошко, к солнышку, на свободу.... И ей это удалось – ватные ноги плохо слушались... не то чтобы идти, просто стоять на них было довольно сложно; но это уже не мешало: курс был проложен – наверх! по выступающим камням неровной стены, как можно плотнее прижимаясь к ней и хватаясь за все, что попало! Пернатая вылетела в окно и продолжила свою трель где-то недалеко снаружи. Руки тряслись и почти отказывали от бессилия и большой нагрузки, но сдаваться было нельзя! Напряжение и сосредоточенность уже перерастали в гнев и даже в ненависть. В сознании всплывали картины безуспешных атак чугунной двери, когда только массивные петли скрипуче посмеивались в ответ. И вот сейчас реальный шанс, шанс выбраться наружу. «Почему же раньше не приходила такая мысль?» - молнией промелькнуло в голове...
Стена была неимоверно толстой – круглая дырка окна показалась целым тоннелем... Но это не пугало: ведь в конце тоннеля – свет! Забравшись по пояс в дыру, можно уже было кончиками пальцев дотянуться до мира, нащупать там мягкую травинку и, не задумываясь, отправить ее в рот. Но дальше пролезть было невозможно – слишком узок был спасительный тоннель. «Нет! Ведь там же моя жизнь!» - судорожные рывки сменяли один другого... «Помогите!..» - раздался истошный рев раздавленного существа.
Слезы ручьями побежали по лицу, на губах почувствовалась их соль. Все силы ушли, их не было даже на то, чтобы пошевелиться. Тело мешком стало сползать вниз. Вот-вот оно рухнет на холодный пол с немалой высоты. Вдруг на мгновение все застыло – одежда зацепилась за торчащий из стены штырь, и затрещала, не выдержав перегрузок... Мягкость падения тут же была омрачена сильной болью в боку – на штыре остался окровавленный клок одежды. В глазах потемнело, множество искорок вспыхивали перед взором, гул в голове отзывался тошнотою. Стало холодно. Слезы потекли вновь. Хотелось извиваться, кататься по полу – хоть бы как заглушить эту боль...
Кровь сочилась из раны, пропитывая одежду и заполняя воздух специфическим запахом. Взор остановился на темной точке на потолке. А жизнь еще звала к себе звонкой трелью за стеною.
Перед глазами вставали картины и воспоминания – «Это конец... я не хочу.. я ведь только... я не могу... не могу отпустить все это... нет... » – вопило сознание – «Почему так жестоко? Почему эти люди? Почему я? Почему мир так несправедлив и так злобен?...» – страх, отчаяние и обида слезами выплескивались наружу – «И эта визгливая птица... и этот штырь... и этот сырой воздух – им так трудно дышать... и эта рана жутко болит... эта липкая кровь, она запачкала всю одежду, и у нее, оказывается, есть запах, противный запах... и нечего было лезть туда, и зачем вообще такая мысль родилась?.... я не хочу!...ведь меня больше не будет, не будет совсем... нет!... » – стук сердца болью отзывался в боку, дрожь уже овладела всем телом, в заполненных слезами глазах стало темнеть – «ненавижу... ненавижу людей...ненавижу зеленый лес... теплое солнце... весь этот мир... не-на-ви-жу!... все осталось снаружи... и никому нет дела... никто даже не заметит, никто и не вспомнит… и это все из-за меня... если бы не... если бы... я ненавижу себя...».
Перед глазами все кружилось, расплывалось, то исчезая, то появляясь вновь, и постепенно растворялось в холодной бесконечности небытия... Мимо проплывали звезды, события, мечты, оставляя за собой лишь пустоту, все больше обступающую со всех сторон, обволакивающую и сдавливающую... В душе - отрешенность и абсолютное спокойствие, все больше усиливающееся убаюкивающей пустотой и переходящее в бешеную истерику, оставаясь при этом спокойствием... Далеко вокруг не было ничего, и, одновременно, все было как бы заполненно этой пустотой, плотной, упругой, будто даже стонущей. В безграничности ее становилось тесно, казалось, что весь мир стал маленьким и тесным…
Все слилось воедино, свернулось в точку, такую маленькую, простую и доступную. Она светилась и сияла – «Весь мир в нашем сердце, такой огромный и сложный, он, на самом деле, такой маленький и хрупкий. Ему дорога каждая частичка своя, каждая песчинка, без которой он рассыплется и погибнет. И он лелеет, оберегает и любит ее, каждую из них, всех их...И может любовь эта тонка и неощутима для нас, но она поистине огромна!»
Код для вставки анонса в Ваш блог
| Точка Зрения - Lito.Ru
fibray: Жить.... Рассказ.
12.03.05 |
Fatal error: Uncaught Error: Call to undefined function ereg_replace() in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php:275
Stack trace:
#0 /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/read.php(115): Show_html('\r\n<table border...')
#1 {main}
thrown in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php on line 275
|
|