Олег Шатыбелко: [империя гордых алкоголиков].
Для того, чтобы раскрыть суть «империи гордых алкоголиков», достаточно процитировать эпиграф: «автор согласен с М. Л. Гаспаровым в том, что «с точки зрения стиховедения «стихотворения в прозе – это проза и только проза». Проза жизни составляет материал этого цикла, о чем автор и заявляет в самом начале – «здесь / не собираются ничего превращать / в поэзию». И продолжает согласно этому тезису – жестким, рваным, нервным верлибром.
«Совершенные» - попытка обращения к прошлому, попытка найти какие-то субституции его идеалам, нежелание смириться с мещанской реальностью – хотя она и была таковой во все времена – но это свойство памяти – подгонять прошлое под желаемый образ; это «ожидание чуда» «с –надцатой сигаретой в руке». Попытка обречена, и обреченность эта лирическим героем осознана – отсюда это истерическое «вот только не надо / смотреть на меня ТАК»
«Заземление» - возвращение в реальность, как водится – резкое и неприятное. Катализированное осознанием того, что «женщина, жившая моим безумием», эта женщина «как же она тебя ненавидит», оно переходит в мысль о том, что «прохожие
такие-такие-такие, / что, глядя на них, понимаешь – / у них, у них аааааабсолютно все точно так же, / так же, как у тебя», и более того – «они? – / что-то там чувствуют, / что-то там понимают, / любят и ненавидят. / а ты?».
«Стена» - необходимость пережить потрясение, период механического существования, переосмысление. Поиск смысла, приводящий к неутешительным выводам, выраженным в «Без Комментариев» (цитировать пришлось бы весь стих, посему воздержусь). В этом контексте «Потому Что Пора» звучит оптимистично, ибо потеря наполнения жизни в нем на деле оказывается лишь сменой его качества;
Замыкает цикл «Империя Гордых Алкоголиков» - проецируя предшествующие выводы в глобальные масштабы; антитезой «Совершенным» - гимн настоящего времени, с его философией.
Одной из наиболее ярко выраженных особенностей цикла является его сюжетность. Несмотря на то, что каждое из составляющих его произведений – завершено и самоценно; они с легкостью и даже с некоторой охотой выстраиваются в логичное повествование, как было показано выше. Что лишний раз подтверждает их заявленную принадлежность к прозе.
Редактор литературного журнала «Точка Зрения»,
Вадим Кейлин
|
[империя гордых алкоголиков]
«империя гордых алкоголиков» - цикл стихотворений в прозе.
[не более]
здесь
не собираются ничего превращать
в поэзию
это не цирк
мне плевать
на климакс
ямбов, хореев, анапестов
и так далее
мне плевать
на синдром приобретенного иммунодефицита пост-
концептуализма
стихотворение
по сути своей
крик
нет, я, конечно, безумец, но я
все же еще держусь
в рамках довольно абстрактных
общепринятых норм
это
мой способ выжить
не более
итак
а) [совершенные]
[1]
я думаю,
что «героем» шестидесятых
можно назвать парня из кинофильма
«а я иду, шагаю по Москве»;
семидесятых –
персонажей сыгранных О. Далем и О. Янковским
в кинофильмах «отпуск в сентябре»
по «утиной охоте» Вампилова
и «полеты во сне и наяву»
режиссера Р. Балаяна;
восьмидесятых –
сказочно-оторванных от реальности
персонажей Григория Горина
из кинофильмов Марка Захарова;
правда, был еще персонаж в фильме Петра Тодоровского
«по главной улице с оркестром» –
его сыграл Олег Меньшиков –
но на фоне Борисова,
он сильно проигрывал ему в искренности;
с девяностыми – все сложнее:
какая-то пустота,
или вернее малозапоминающаяся, излишняя пестрота –
действительно,
ведь не принимать же в расчет героя Данилы Бодрова
из нашумевшего фильма «брат»?
[2]
…а сегодня они молчат.
я не могу в это поверить,
но они все время молчат.
говорят другие –
соскочившие,
выпавшие.
разговаривают сами с собой,
ругаются сами с собой.
прозрачные настолько,
что им давно наплевать,
как они выглядят со стороны.
стоящие в переходах метро,
у магазинов,
на улице,
летом
просыпающиеся на скамейках в скверах.
им есть что сказать.
они давно хотели выговориться.
они так давно хотели выговориться.
вернее,
они так давно хотели поговорить с тем,
кто знает ответы.
что теперь
они ведут диалог
на равных.
и нас нет.
точнее –
мы есть,
но с другой стороны стекла.
мы,
жаждущие, чтобы хоть кто-нибудь
придумал за нас оправдание
нашему пребыванию здесь –
[3]
вот только не надо
смотреть на меня ТАК.
так –
как будто вы все про меня понимаете.
на меня:
пьющего утренний кофе;
бредущего на работу;
медленно уходящего ночью из дома
женщины,
жившей моим безумием;
лжесвидетеля
уличенного лжесвидетелем;
искушенного и искушаемого
нежностью, жалостью и стыдом;
на меня –
сидящего в темноте, на кухне
с –надцатой сигаретой в руке
и ждущего, ждущего, ждущего –
совершенного
в своем ожидании чуда,
совершенного
в своем одиночестве в ожидании чуда –
и тогда я тоже
не буду смотреть на вас ТАК.
б) [почти сразу]
я ощущал себя шоколадной конфетой
которую достали из коробки с надписью «ассорти»
и надкусили
чтобы посмотреть
что там внутри за начинка –
мы оба были сильно пьяны
и я благодарен ему за то
что он не помнит
как спросил меня
я подумал:
и я ответил:
в) [заземление]
[0]
выключи свет и телик
выскочи из себя
несколько раз обойди
встань за спиной не веря
дышится еле-еле
слышится еле-еле
в белых халатах до пят
в окна глядят деревья
в окна глядят деревья
и видят что ты один
[1]
не со всего размаху о стену,
не молнией, озарением, вспышкой
свыше.
а просто (буднично?)
шел-шел и нашел,
вернее, вошел в комнату
и за три-четыре шага до н е е –
по тому, как падают тени,
по звукам с улицы,
по тому,
как приоткрыта форточка,
как медленно качаются занавески,
лает собака,
плачет ребенок –
понял,
нет, сначала вернулся,
повертелся на месте
(кажется здесь?),
попробовал отыскать эту складку в пространстве,
в которую так внезапно попал –
нет,
не ослышался, не ослышался:
боже милостивый
как же она тебя ненавидит –
обрыв пленки –
[2]
и сразу:
один в темноте бредешь по квартире
от самой входной двери в дальнюю комнату
и назад.
ловишь себя на мысли, что
это с тобой давно, что это уже не смешно.
выходишь на кухню, куришь, смотришь в окно –
а там почему-то снег
(и это в апреле!)
и хочется водки, и чтобы
завтра был выходной,
и чтобы, напившись, поплакать –
плевать,
что это все омерзительно, глупо, нелепо.
и хочется, точно в детстве, чтоб – раз! –
волшебной какой-нибудь палочкой
и опять –
все встало на место –
и снег за окном, и снег,
и прохожие
такие-такие-такие,
что, глядя на них, понимаешь –
у них, у них аааааабсолютно все точно так же,
так же, как у тебя:
[3]
и
можно спорить с идеей, теорией, мнением,
но с ощущением? –
вот оно, есть, существует и никуда
больше не денется –
глупо, бессмысленно, бесполезно
злиться, плакать, кричать, раздражаться, молчать,
курить, спешить,
бояться, терпеть, верить, не верить, ходить
якобы в магазин, якобы, блядь, за хлебом,
звонить
друзьям, пить пиво, идти по бульвару
и слышать откуда-то издалека:
и все-таки ты – мудак
она? они? –
что-то там чувствуют,
что-то там понимают,
любят и ненавидят.
а ты?
а ты?
знаешь, что в этом во всем
самое, бля, смешное,
парадоксальное,
удивительное, замечательное,
отвратительное,
беспощадно реальное?
ну?
одно другому совсем не мешает, -
хорошо, что у тебя есть такие
добрые, мудрые, тонкие,
а, главное, справедливые,
простые, хорошие, честные,
с которыми и в разведку,
и просто пройтись по бульвару
друзья –
одно другому совсем не мешает
через неделю Пасха
завтра до плюс двадцати обещали
завтра?
г) [стена]
я сидел и смотрел в стену
я сидел и просто смотрел в стену
за окном на улице демонстрировали дождь
а эту картину я уже видел
по потолку
этажом выше
кто-то шел к звонившему телефону
за стеной
кто-то вызвал лифт
и терпеливо ждал пока он поднимется
я слышал как он дышит
а я просто сидел и смотрел в эту чертову стену
я знал
сейчас тряхнет по настоящему
если закрыть глаза
бывает еще ничего
случалось я умирал и получше
и теперь
мне нужно было правильно рассортировать
накопленные мысли слова ощущения
а они уже явились получить свое
я бы
распределил все совсем по другому
хотя я и при жизни не мог
их переспорить
я сидел
и пил свое пиво
наверное
мы не должны этого видеть
но наконец
привыкаешь привыкать
…кто-то рядом со мной вздохнул
черт
сигарета упала в пепельницу
фильтр испачкался
сейчас
сейчас
еще только минуту
полминуты
и я обязательно встану
и пойду
поиграю с детьми
поговорю с женой
зайду к матери
выпью пива с друзьями
оплачу счета за квартиру
сейчас
сейчас
дай еще только полминуты
д) [без комментариев]
да – так продолжается черте сколько
веков, тысячелетий, жизней –
мы,
словно одноклеточные,
полностью подчинены этому/этой
чувству, желанию, страсти, когда,
напрягая всю свою волю,
вооружившись самыми хитроумными механизмами:
логикой, рифмой, культурой,
гуманизмом, психоанализом
и прочей фигней –
лишь иногда обнаруживаем
то ли след, подтверждающий, что о н о
все-таки есть, существует,
то ли это о н о само, нарочно,
подбрасывает его у нас на пути,
как, например, перо из крыла
какой-нибудь экзотической птицы,
уже ненужное, мертвое,
пораженное неизвестным науке
вирусом или болезнью:
католицизм, православие, мусульманство, буддизм?
выбор оружия оставлен за нами.
атеизм? ради Бога!
вам не кажется, что все это уже с нами было
в самом начале?
сексуальная революция?
(с интонацией «кушать подано»):
пусть –
если уж вам так хочется
(перестаньте –
почему бы, в конце концов,
е м у не быть сексуальным?).
американский аналог?
это который –
пляжи-канары-мартини-лимузины-бикини? –
на здоровье!
без комментариев.
наркотики?
без комментариев.
шведские семьи, страсти а ля лолита? –
без комментариев, без комментариев,
без…
ТО-
ЛЕ-
РАНТНОСТЬ –
БЕЗ КОММЕНТАРИЕВ –
вот, что должно быть начертано, как девиз,
на знамени нашей эпохи –
вот только – вы слышите?:
«ну что же вы все никак не поймете?
ну как же вы все никак не поймете-то?» –
шепчем мы каждое утро,
пока наши сны
не исчезают в нас, как в воде
быстрорастворимая, шипучая
таблетка аспирина –
и только жалость,
бесконечно-простая, прозрачная жалость
не может утешить нас,
но отчего-то сжимает
нашу холодную руку
крепче и крепче…
e) [потому что пора]
и вот потом очнешься утром на кухне
как будто вынырнув из своего
ночного кошмара
как будто вырвался из окружения врукопашную
злой, обессилевший, потому что
ночь напролет вы спорили, спорили, спорили
вспоминаешь:
нет, я со всем соглашусь, подпишусь
только
ответь на вопрос
на один мой вопрос
ответь мне за всех, для всех
за себя, для меня
потому что пора
потому что давно, бля, пора
ответить уже на него
только честно
без всяких там бла-бла-бла
на хрена
какого черта, какого рожна
вы что извините
книг не читаете
телевизор не смотрите
история там, достоевский, чехов, буковски,
бродский, моцарт, чайковский,
станиславские там немировичи-данченко
дед твой,
который войну, лагеря
мать, отец
беспартийная и партийный
верующая и атеист
херня
все, понимаешь, херня
если
то, что теперь ты имеешь
это вот эта работа и водка по пятницам
понимаешь
и снова работа и снова
на новый год, на восьмое марта
на пасху, на майские
навсегда
но слышишь
не смей мне рассказывать как
это все тебя задолбало, достало
выкрутило
все устали
я слишком давно с тобой рядом
я видела тебя и другим –
и вот потом очнувшись утром на кухне
как будто вынырнув из своего
ночного кошмара
как будто вырвался из окружения врукопашную
злой, обессилевший, потому что
ночь напролет –
знаешь
что нужно сделать?
потому что что-то ты должен сделать
с этим:
встать
выкрутить кран с горячей водой
и мыть
просто мыть
эту чертову гору посуды
намыливая и смывая
намыливая и смывая
как-то особенно реалистично
представляя себя возвращающимся из гостей
на последнем метро
пьяного
явно пытающегося нарваться
прицепившись к группе довольно нервных
девушек и парней
с абсолютно идиотским вопросом:
[вы читали борхеса?
у него там есть одно место…]
и, наконец, нарвавшегося
все справедливо
почти не защищаться
воспринимать случившееся
с каким-то даже удовлетворением
самое трудное
это отмыть чугунную сковородку
и старые пригоревшие алюминиевые кастрюли
я драил их мотком железной проволоки
яростно остервенело
до блеска
до зеркального блеска
скобля надраивая оттирая
до такой чистоты, белизны
как эта заутреня
без единого слова
как эти руки
вымытые после всего
несколько раз обычным хозяйственным мылом
вдох-выдох
вдох-выдох…
я люблю тебя, жизнь!
Ж) [империя гордых алкоголиков]
мне кажется,
империя гордых алкоголиков рухнула.
мы проснулись в республике
эпатажных,
добрых,
яростных
самоубийц.
эпатажных –
потому что в нашем стремлении к красоте –
будь оно трижды неладно! –
есть что-то болезненно-величественное,
завораживающее,
как осознание того,
что, если уж мы ничего не можем
изменить, понять, объяснить
и от этого сходим с ума,
то пусть –
мы хотя бы это
устроим красиво.
добрых –
потому что к стыду своему
жизнь о-бо-жа-ем.
себя –
за то, что не стали, не состоялись –
уже не виним, но и не
принимаем.
не можем принять.
а ведь с этим надо прожить!
яростных –
потому что – о господи –
сколько ее
в этом внешне спокойном,
медленном, странном, размеренном
самосжигании
в алкоголе,
наркотиках,
дома у телевизора,
и, особенно,
в каждодневном,
тупом, механичном
хождении на работу,
потому что
ведьнадожечтотожратьнашимдетям!!!
и знаете –
единственное отчетливое желание,
которое все объясняет,
единственное не расплавившееся
в этом липком вареве интеллигентских сомнений
желание,
за которое мне и сейчас ни перед кем не стыдно –
это возможность до самого конца
просидеть на краю этой огромной бездны –
тихо-тихо,
не суетясь,
не делая резких движений,
чтобы – не дай Бог! –
не упасть туда самому,
и, что самое главное,
не подтолкнуть в нее кого-то другого
своим искренним,
естественным,
но неосторожным движением.
империя гордых алкоголиков рухнула –
и, слава Богу, что в этом
нет ни малейшей нашей с вами заслуги.
Код для вставки анонса в Ваш блог
| Точка Зрения - Lito.Ru
Олег Шатыбелко: [империя гордых алкоголиков]. Цикл стихотворений.
22.06.03 |
Fatal error: Uncaught Error: Call to undefined function ereg_replace() in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php:275
Stack trace:
#0 /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/read.php(115): Show_html('\r\n<table border...')
#1 {main}
thrown in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php on line 275
|
|