Елена Бондаренко: Земляника от Аль Файеда. (Шел Харон с похорон:).
Чем привлекательна поэзия Елены – так это непреодолимой глубиной философского замысла. Казалось бы, чего проще: прочти поэму, пережуй примечания, вкуси ритмику, и вся Елена Прекрасная у тебя – как на ладони. Ан, не тут-то было! Не все так просто в нашем замке, господа присяжные заседатели. Копните-ка глыбже, увидьте-ка ширше. И получится…
Мне иногда кажется, что Лена, наделенная даром слышать небесные голоса, и сама помногу раз возвращается в свои тексты, пытаясь проникнуть в сверхзадачу того, кто водит ее изящной ручкой, пытаясь донести до человечества голос Истины. Иначе как понять, что ее Лирические герои и героини нередко сосуществуют в «параллельных» мирах нашей скорбной действительности: пересекаются, ассоциируются, идентифицируются?..
Действительно, можно прочесть ее «Харона», как талантливую публицистическую разработку – семантическая нагрузка третьей части (комментарии) этому весьма способствует. Можно воспринять это как некую «сагу о…» -- формат и методология позволяют отнести произведение именно к этому жанру. Можно…
Впрочем, можно предположить многое – все зависит от восприятия. Я и попыталась. По-разному. И каждый раз ловила себя на мысли, что что-то не «складывается» в этом «лего», что-то неумолимо «зависает». То ли любовная нить, земляничным вкраплением оживившая рваные «струпья» первой части логически не поддержана. То ли комментарии излишни. То ли главный тезис (заголовок) смешивает в несопоставимое лондонскую роскошь и пустыню проказы…
Не знаю… Быть может, и не открылось мне, но все же показалось, померещилось, что все здесь неспроста. Потому что за «шторкой» авторского замысла почудилось мне, что рассказ этот – об одной из самых выдающихся фигур нашего времени – принцессе Диане. О ее жизни, смерти и послесмертия. Такая вот параллель. А иначе, зачем здесь был нужен Аль-Файед?..
Впрочем, можно и посдикутировать, не так ли, коллеги?:-)))
Редактор литературного журнала «Точка Зрения»,
Инна Молчанова
|
Земляника от Аль Файеда. (Шел Харон с похорон:)
Спать не дает, шаманит шалава-ночь.
Чьи-то шаги под окнами месят лед.
Не подходите близко, подите прочь
Или… зараза к заразе – не пристает?
Не износив лица, безмятежно спит
Горного кряжа выпуклый барельеф
Сотни тысячелетий. Пожалуй, СПИД
Все-таки, лучше, чем чертова лепра… ле…
В мертвой воде не водятся караси.
В холле – доска почета, иконостас
С ликами персонала. На небеси
Ангелы-гуси-лебеди помнят нас.
В городе прокаженных, пригожий Лель,
Спелая земляника не мажет рот.
Плачет, скулит по – су:)чьи* виолончель,
Кутая в саван пошлого болеро
Ветхий полуразрушенный пищеблок,
Тусклый, с отекшим веком, фонарь, паром…
Вместо аптеки – мусорка. Помер Блок.
В пыльной библиотеке (виват, Медпром:),
Скрипнула дверь, уставшая от петель.
Сбились собаки в тесный «политкружок»:)
У кочегарки, в зоне теплопотерь.
Затарахтел, захлебываясь, движок.
Мутное око бани, за гаражом,
Смотрит, теплея взглядом, в густую тень,
В темную полость неба. Столбы…метель…
Ветрено…одиноко и…хорошо.
Кротость – не капитал, заготовка впрок.
В землю, по локоть -- ставенки…как же про…
По очертаньям спешащих куда-то ног
Угадывать лица…мысли…и даже – срок.
«Люди без колокольчиков»…болеро…
В городе прокаженных темным – темно…
Гипсовый слепок раненого луча,
Загнанный в подворотню, сползает вниз,
К трещинам на асфальте. Который час
Мой колокольчик, захлебываясь, звенит.
Не напрягайтесь, сударь, то не по Вас.
Хрен редьки не слаще, но туберкулез…
Томно – изящен. Ах, Боже мой,
Прижимая к губам батистовый, с бахромой,
Платок, со следами крови, мокроты, слез,
Жеманно произнести: «Любезный, окно прикрой»,
Погрузившись в нирвану кресла с журналом мод…
Ты не Бен-Гур, тем более, – не Христос,
Даже не Квазимодо… не Квазимо…
Пахнет – сосновым гробом…тюрьмой…
………………………………………….. зимой.
Нечего тут слоняться, вали домой.
Звезды закисли в лужицах, у ворот.
Вот и секс – символ местный, Харон, ползет,
С лета не просыхает, балбес хромой.
Курва-ночь скривила капризный рот.
«Всё – мимо, бочком, да бЕрежком,
А надобно – ближе к девушкам:)» --
Усмехаются сивушные Афродиты
(Ангелы нынче – падкие до греха)
«Нечем «догнаться», индюк сердитый?»
Ха-ха:)
«Шел Харон
С похорон:)»
Срезанной фарой тьмой поперек груди
Страх наложил -- повязку? паучий крест?
Мы как-нибудь, по-своему, ты – иди,
Берегом, Бог не выдаст – свинья не съест,
Мимо полуголодных слепых ворон,
Изнашивая чужие лица и сапоги.
Носом клюет примерзший ко дну паром.
Привалившись спиной к бордюру, храпит Харон,
Наш перевозчик, гад, лепрозорский гид.
Скудный костер, потрескивая, дымит.
Ладно, пошли в барак, а не то к утру
Долго ли – околеть? На носу – зима.
Рад бы найти работу, но не берут
Даже сторожем. Помотался, да снова – к нам,
В отстойник, так и остался. На стенах – мат,
Тени старух, расползшихся по углам,
Пахнут прокисшим потом, а-ля Climat.
Обрывки печатных хроник – поверх дерьма,
Сломанный телевизор -- по вечерам…
Аллилуйя всем, не выжившим из ума.
В плавнях покорно мокнут обмылки звезд,
Смутно белея в хаосе камышей.
Вязы -- огрызки черных карандашей
Торчат из пенала плёса. Папье-маше
Луны, окатившей светом прибрежный склон.
К осени обещали построить мост…
На одной стороне – неспешная жизнь, село.
На другой – часовня, заброшенный скит, погост.
Привычно скрипит, натерший ладони, трос…
Как тебя звать? А то всё: Харон…Харон…
Нет у тебя ни имени, ни угла.
Перевези меня нынче, старче, на Альбион.
Кажется, в прошлой жизни я там была.
Вознесенное над Темзой чертово колесо*…
Тебе и не снилось, лодочник! Super Star-
Бесценное ожерелье Тауэрского моста
Мерцает внизу. Наброшенное лассо –
Взгляд его. Бесконечное… колесо…
Обозрения. Колесовал.
Казнил, покарал -- распятием…снял с креста.
Слушай же, чмо смердящее, горний горн,
Заклинающий земляничные паруса
Над сонмом сонных лагун, где Луи Армстронг
Неизменно, вдыхая грусть, выдыхает джаз
Из прокуренных легких в серый, сырой, седой,
Растворенный в бокале «Дом Периньон» мираж
Захлебнувшихся одиночеством городов.
Мои идолы пахнут плесенью, даже…Джа,
Грусть оттенка сухого «Мэн гро буа бордо»,
Обернувшись душистым вереском… сжалься… сжа…
Ком слежавшихся облаков не дает дышать.
Отсыревшие за ночь крылья бессильны… вдох --
В полыньЮ ли? В полЫнью траченные глаза…
Хороша ли твоя невеста в моем гробу?
Он сказал мне: «Не пей, Гертруда» Зачем сказал?
Я его никогда не брошу и не забу…
Земляника от Аль Файеда… ночной полет
Над лежащим почти в руинах (My God!) гнездом.
Он простил меня, как Иуду из Кариот?
Как ты думаешь, а? Простил или…впрочем – вздор…
От усталости, падая в небо…уста -- в уста…
Лондон в радужном нимбе света – ночной цветок
Приближается… наплывает… сними уста-
-лость, как плащ, лепестком дыханья согрей висок…
Легкий обморок невесомости… невесо…
Он сказал мне: «Закрой глаза и считай до ста:)»*
Губы его, Харон – земляничный сок…
Спи. У тебя сегодня неважный вид.
В чуть окрепшем морозном воздухе высоко
Топорщатся пагоды чахоточных облаков.
Транзитный состав метнулся, порожняком.
Он и сам не поймет, от кого и зачем бежит.
Поблескивает ниточка огоньков
За поймой, измордованной тростником,
Растворяющей грусть давешних, не прощеных обид
В еле внятной перекличке ночных гудков
Потерявшихся теплоходов. Кусты ракит
Нервно вздрагивают под натиском сквозняков,
Налетевших из ниоткуда… не гад, не гид
На ложе из юных розовых лепестков
Ждет меня – не дождется. Да ты горишь!
Пламя лениво лижет сырой рукав
Казенного ватника. Солнечный истукан,
Вполне довольный собой, молодой крепыш
Сканирует скаты крытых соломой крыш,
Речушку в юбчонке наледи, старика,
Обезболенного* проказой. Сырой бурьян
Дымится. Никто не вспомнит, небось, про нас.
Намоленный журавлями иконостас
Оставленных с лета пастбищ… пожалуй, я --
Из тех, кто скорее мертв -- чем мертвецки пьян…
Земляника от Аль Файеда*… епитимьЯ…
Между двух берегов – огней, между «инь» и «ян»
…………………………………….. шел Харон
………………………………………………с похорон…
В последний раз, ……………………….
За тридевять… за три моря… епитимьЯ –
За мячик, ловко брошенный в окно
Его рукой, за, вспыхнувший навстречу,
Чуть дерзкий взгляд, беспутный, озорной,
За земляникой пахнущие плечи,
За трещинки – морщинки на панно,
Украсившем гостиную, за вечер,
Где вместо «Да» -- кокетливое « Но»,
За смех над платьем, залитым вином,
Моим любимым: Special Spumant Natural,
За разговор на кухне по душам,
Уютное тепло голландской печки,
За тишину, в которой каждый шаг
Невыносимой музыкой в ушах
Звучит – сильней, отчетливее, резче…
Над зеркалами в душных паранджах --
Серебряная изморозь не встречи,
Постылая петля небыстрой речки,
В которой земляничная душа,
Качаясь, опускается на дно,
Где рыбы, на неведомом наречье
Перекликаясь, ткут орнамент снов.
Текут, впадая в море, реки… речи…
И ты, слегка ссутулясь… стороной…
Под горку… время гробит, а не лечит,
Когда «ничто не вечно под Луной»,
Да и сама Луна, увы, не вечна.
Зашелся тепловоз в недолгом крике.
Зима, слегка микшируя поля
Строкой поземки, пачкает поля
Тетрадки в клетку. Рыхлая земля
В сорочке снега, россыпь земляники…
Сырые доски, гвОздики, гвоздИки.
Кривая тень кривляется… кривля…
Седой Орфей, над телом Эвридики,
Беспомощно выводит ноту «ля»…
Вороны, перехожие калики,
Гнездятся на усохших тополях,
Вдоль берега… чума… чумацкий шлях…
Спина парома в струпьях лунных бликов,
Зима… земля… пометки на полях…
Сырые горы спелой земляники,
Все дальше удаляясь… удаля…
По-зимнему пустынный, местный пляж,
Убравшись снегом, стал светлее ликом,
Под нимбом эха песни или крика…
Очнись, Орфей, земля – не земляника.
Земля не земляни… земля… земля…
……перевези, на ту сторону, ну, в последний раз…………
…На ложе моем ночью искала я того, которого любит душа моя, искала его и не нашла его.
…………мощи полей… неубранная стерня……….
Встану же я, пойду по городу, по улицам и площадям, и буду искать того, которого любит душа моя; искала я его и не нашла его.
…………земляничный остров… осенний спас…………………..
Доколе день дышит прохладою, и убегают тени, пойду я на гору мирровую и на холм фимиама.
……а ежели сам Господь не спас…….
Я скинула хитон мой; как же мне опять надевать его? Я вымыла ноги мои; как же мне марать их?
Возлюбленный мой лучше десяти тысяч других:
"Отче наш, Иже еси на небесех!
глаза его -- как голуби при потоках вод, купающиеся в молоке, сидящие в довольстве;
Да святится имя Твое…
…уста его – земляничный сок… Мирровый пучок -- возлюбленный мой у меня, у грудей моих пребывает. Как кисть кипера, возлюбленный мой у меня в виноградниках Енгедских.
О, ты прекрасен, возлюбленный мой, и любезен! и ложе у нас – зелень. кровли домов наших -- кедры, потолки наши -- кипарисы.
да приидет Царствие Твое,
щеки его -- цветник ароматный, гряды благовонных растений;
губы его -- лилии, источают текучую мирру. Он ввел меня в дом пира, и знамя его надо мною – любовь. Левая рука его у меня под головою, а правая обнимает меня.
да будет воля Твоя,
руки его -- золотые кругляки, усаженные топазами; живот его -- как изваяние из слоновой кости, обложенное сапфирами. Подкрепите меня вином, освежите меня яблоками, ибо я изнемогаю от любви.
яко на небеси и на земли.
голени его -- мраморные столбы, поставленные на золотых подножиях; вид его подобен Ливану, величествен, как кедры, уста его -- сладость, и весь он -- любезность. Вот кто возлюбленный мой, и вот кто друг мой, дщери Иерусалимские!
Что яблоня между лесными деревьями, то возлюбленный мой между юношами.
Хлеб наш насущный даждь нам днесь;
Я принадлежу другу моему, и ко мне обращено желание его.
и остави нам долги наша,
Приди, возлюбленный мой, выйдем в поле, побудем в селах;
яко же и мы оставляем должником нашим;
поутру пойдем в виноградники, посмотрим, распустилась ли виноградная лоза, раскрылись ли почки, расцвели ли гранатовые яблоки; там я окажу ласки мои тебе.
и не введи нас во искушение,
Положи меня, как печать, на сердце твое, как перстень, на
руку твою: ибо крепка, как смерть, любовь;
но избави нас от лукавого.
Большие воды не могут потушить любви, и реки не зальют ее. Если бы кто давал все богатство дома своего за любовь, то он был бы отвергнут с презреньем.
………………………….Помилуй мя……………………………….
…………………………………………………………………………..
Биография Харона: сидел за мелкое преступление. Заболел. Помещен в лепрозорий. Несколько лет лечился. Выписался инвалидом. Бомжевал, за неимением возможности устроиться на работу. Вернулся в лепрозорий. Работал паромщиком. Пил.
*Справка: Медики специализированной больницы села Восточное Икрянинского района Астраханской области обеспокоены слухами о том, что, в скором времени они могут лишиться своих надбавок к зарплате. Как известно эта сельская больница, уже несколько веков специализируется на содержании и лечении больных лепрой. Их в Астраханской области более 300 человек. Это почти добрая половина всех лепробольных по России.
Поселение больных лепрой в селе Восточное существует давно. Когда-то они жили особняком и были практически изолированы от внешнего мира. Своеобразный островок «прокаженных» как говорили местные жители, существовал много лет, к больным относились с отчуждением и старались не входить с ними в контакт. И лишь после Великой Отечественной войны отношение к больным и их родственникам резко изменилось. Некоторые из медперсонала всю свою жизнь проработали в этой больнице. Лепры они уже не боятся, потому что ежедневно общаются с больными и в курсе всех их проблем, радостей и бед.
Государство во все времена старалось особо отметить труд медиков, которые работали в спецучреждениях с лепробольными. Соответствующие надбавки хоть немного, но компенсировали врачам моральные и физические трудности. Зарплата здесь всегда была чуть повыше, чем в обычных областных больницах. Так у младшего медперсонала она доходила до двух с половиной тысяч в месяц. Однако это было до настоящего времени.
Сегодня положение в Восточном меняется, и далеко не в лучшую сторону. Районный бюджет с каждым годом урезает финансовые средства на содержание койкомест и на питание больных. Сейчас их кормят из расчета 6 рублей на человека в день. В скором времени ожидается сокращение. Районные власти, пытаясь навести порядок и упорядочение в сфере сельского здравоохранения, решили дифференцированно подойти к вопросам начисления надбавок медперсоналу. Те, кто непосредственно общается с лепробольными, будут их получать, а кто не входит с ними в контакт, тот, скорее всего их лишится. Однако, как утверждают медики, согласно утвержденному ранее положению, если на одну тысячу людей, приходится хотя бы один лепробольной, то все они считаются «контактными», а значит, медицинские работники имеют полное право на соответствующие надбавки. Тем не менее, как сообщили в администрации Икрянинского района окончательное решение будет скорее всего принято в конце 2004 года.
За один доллар в России дают около 30 (тридцати) рублей, по состоянию на 2004 год.
По материалам РИА АВЕРС
http://www.astrakhan.net/
Также были использованы мотивы «Песни Песней» и «Отче наш».
________________________
*В смысле, по-бабьи:)
• Лондонское колесо обозрения – самое высокое в мире.
• Высоты боюсь:)
• В Лондонском универмаге "Харродс", владельцем которого является Мохаммед Аль Файед, есть всё:) ну почти всё, в том числе и свежая земляника.
• * Особенность лепры: больные не чувствуют боли.
Код для вставки анонса в Ваш блог
| Точка Зрения - Lito.Ru
Елена Бондаренко: Земляника от Аль Файеда. (Шел Харон с похорон:). Поэма.
26.02.06 |
Fatal error: Uncaught Error: Call to undefined function ereg_replace() in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php:275
Stack trace:
#0 /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/read.php(115): Show_html('\r\n<table border...')
#1 {main}
thrown in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php on line 275
|
|