Анна Гэллоуспол: снилось.
[рецензия была написана на сайте стихи.ру 20 ноября 2003]
Этот цикл – мозаика из кросскультурных ассоциаций. Автор играет оттенками смысла, возникающими при наложении друг на друга различных мифологем, показывая различные лики смерти. Это свойство проявляется с первых же строк: так в объединении в одном образе Морриган, кельтской богини смерти и разрушения, и Морры, персонажа из сказок Туве Янссон, символизирующего холод и одиночество, видится первый из представляемых эйдосов смерти – одиночество. С другой стороны отсылка к "могильному холоду", проявляющемуся во втором стихе цикла в виде "страны Холодов", и "Зимы, но не той, что бывает с другими", еще одной грани смерти. Метафора "могила=долговая яма", уточняется и ставится с ног на голову "и все кто жив перед ней в долгу", и бросается упреком тем, кто остался в живых, позволив героине умереть: "пока откупаются мелочью: лгут, / бросают в принцессу горстями земли / и плачут: сделали что смогли", говоря о смерти-долге живых.
Если первое стихотворение цикла представляет собой описание одной традиции похорон, то сон принцессы, описываемый во втором стихе – по сути те же похороны, но в другой культурной традиции: "…она в фате / навзничь в лодке, полной цветов
уплывает в лодке в страну Холодов / навзничь в лодке, в страну Нигде". Но тут же всплывает и образ гроба: "где все расфасованы поодиночке", и вполне христианский крест "посадит крест в саду из камней", соединенный здесь с традиционным образом покоя и умиротворения, показывая таким образом еще одну мифологему – смерть-абсолютный покой. Строки "принцессе снилось – веретено / кусает за пальцы, и сыплются зубы / у её гребня…" вызывают в памяти образы Белоснежки и Спящей Красавицы, повторяя основное для этой части цикла проявление смерти – сон. В дальнейших строках вплоть до последнего катрена автор просто перечисляет собственные образы смерти – "мультик-триллер", "злая вечность со знаком минус, / несовместимый с дыханием вирус" etc. Последний же образ смерти-веретена "веретено – рвется где тонко, / ударит, где больно, треснет, где ломко / веретено – лопнет где звонко / принцесса оставила нам ребенка" привравнивается в смерти-вселенской несправедливости.
Третье стихотворение цикла вводит новую ассоциацию – смерть-забвение, называя реку, упомянутую во втором стихе Летой, в которой канула умершая принцесса. Кроме того этот стих подхватывает тему несправедливости, являя лик смерти-невозможности изменить случившееся, проявляющийся в том, что нет "свинца / чтоб в лоб пустить обледеневшей Лете / за всех принцесс которых нет на свете".
Редактор литературного журнала «Точка Зрения»,
Вадим Кейлин
|