Николай Семченко: ТРОПИНКА В ЛЕС (Рассказы о животных и растениях).
" Андрей, почему ты рисуешь ландыши жёлтыми?
- Потому что они такие…
На всякий случай я сводил сына к окулисту. Мало ли, вдруг у него какие-то проблемы со зрением? Но врач, внимательно его осмотрев, пожала плечами:
- Да нет, всё нормально. Ваш ребенок точно не дальтоник.
И тогда я догадался спросить Андрея:
- Послушай, а где ты видел жёлтые ландыши?
- Как где? На картинках…
И, правда, он показал мне книжку, в ней иллюстрации – только не цветные, а чёрно-белые. И ландыши тоже чёрно-белые."
На мой взгляд, замечательные рассказы. Красивые и поэтичные. Любое мое привычное занудное высказывание будет выглядеть блекло. Так что читайте сами и читайте детям! Это на самом деле здорово!
Редактор литературного журнала «Точка Зрения»,
Анна Болкисева
|
ТРОПИНКА В ЛЕС (Рассказы о животных и растениях)
ЖЁЛТЫЕ ЛАНДЫШИ
- Андрей, почему ты рисуешь ландыши жёлтыми?
- Потому что они такие…
На всякий случай я сводил сына к окулисту. Мало ли, вдруг у него какие-то проблемы со зрением? Но врач, внимательно его осмотрев, пожала плечами:
- Да нет, всё нормально. Ваш ребенок точно не дальтоник.
И тогда я догадался спросить Андрея:
- Послушай, а где ты видел жёлтые ландыши?
- Как где? На картинках…
И, правда, он показал мне книжку, в ней иллюстрации – только не цветные, а чёрно-белые. И ландыши тоже чёрно-белые.
- Я свой рисунок специально в жёлтый цвет выкрасил. Ландыш – майский цветок. А в мае почти все цветы жёлтые – и одуванчики, и лютики, и мать-и-мачеха…
Вот оно что! Мой городской сын никогда не видел настоящих ландышей. А живём-то мы в краю, можно сказать, заповедном. Лес подходит порой прямо к городским кварталам. И в нём смешались юг и север: здесь растут деревья, напоминающие пальмы, - аралиями называются, а высокие угрюмые ели обвивают виноград и лимонник. И чего только нет в лесу: маньчжурские орехи, похожие на грецкие и видом, и вкусом; груши – мелкие, кислые, но если их прихватит морозец, то они становятся сладковатыми; клюква, голубика, брусника, морошка и даже абрикосы в лесу растут! А сколько в нём водится разных птиц и зверей – не счесть!
Но Андрей этого не знает. А у меня в его возрасте уже была своя тропинка в лес. Впрочем, это и неудивительно: я родился в маленьком дальневосточном селе. Люди там жили, что называется, по народному календарю. Бабушка учила: «Морозы не ругай, а то земля промёрзнет – соку летом не даст».
Морозы в нашем Святогорье не любили, но уважали. У каждого из них своё имя было – крещенский, рождественский, никольский и другие. А бабушка, знай, себе приговаривала: «Снег мужику серебра дороже», «Холод уважать надобно», «Снег глубок – хлеб хорош».
В самую стужу она устраивала праздник каши, который в старину, оказывается, был в обычае – проводили его восьмого января. А каши готовили разные – из кукурузы, пшеницы, овса, гречки. И, наконец, 31 января бабушка говорила: «Ну вот, пришёл день-ломонос. Уходит от нас январь – весне дедушка, скоро потеплеет! Да ты не бойся, побегай на коньках-то, пусть тебе морозец уши накрутит, нос маленько поломает. На прощанье любит шутить январь». И весело улыбалась.
А потом приходила весна. Прав Андрюша: многие цветы старались хоть чуть-чуть походить на веселое, ласковое солнышко. Заполоняли лужайки адонис и хохлатка, пробивались из-под пожухлой листвы прострелы (их у нас подснежниками называют), рассыпались в зелени одуванчики и лютики.
Мы снимали ботинки и робко, пугливо спускали босые ступни к земле. Сами на всякий случай сидели на высоком крылечке: если земля холодная, тут же отдёрнешь от неё ногу и обуешься, а тёплая – спрыгнешь и так уж до поздней осени и пробегаешь босиком!
А там незаметно подходил и Кирилл - Конец Весны Начало Лету, так назывался день 22 июня. К этому времени наш огородик так зарастал сорняками, что приходилось, не покладая рук, бороться с ними. От прополки пятерня становилась тёмно-зеленой, и травяная краска долго не смывалась.
На 7 июля бабушка всегда становилась строгой, задумчивой, спать ложилась рано, а вставала до света. Всё объяснялось просто: «Сильная роса в Иванов день – к урожаю огурцов». Бабушка её и ходила проверять с утра пораньше. И вообще, с этим днём много каких примет связано. Коли на Ивана просо в ложку*1, то будет и в ложке. После Ивана не надо жупана. На Иванову ночь звёздно – будет много грибов. Корми пчелу до Ивана – сделает из тебя пана.
А осенью бабка самолично водила меня по лесу. Учила: « С дерева лист опадает чисто – легко всему: хлебу, людям, скоту». Или примечала, допустим, белочку-рыжулю, которая копошилась в ветвях деревьев. Подзывала меня: «Глянь-ко! Белка строит гнездо на дереве низко – к морозной, знать, зиме». И тут же находила этому прогнозу другое подтверждение: «Перед строгой зимой на рябине ягод много. Смотри, какие рясные*2 ветки-то, надли от ягод надломились …»
А падал первый снег, бабушка выходила во двор, бросала на него соломинку: если она провалится в снег – значит, быстро сойдёт, а не провалится – надолго улёгся.
И как при такой бабушке не знать мне было названий разных травок, цветов и зверушек?
А сын мой не знает. Непорядок! И решил я взять его с собой в маленькое лесное село. Отдохнули мы с ним славно, повидали много чего интересного. Об этом я вам и расскажу.
*1 просо в ложку – имеется в виду высота растения
*2 рясный – т.е. густой, обильный (говор)
ГРИБ БАБЫ ЯГИ
Надо же, Андрей всю неделю вёл себя отвратительно: кашу есть не хотел - гречневую, рассыпчатую кашу! Стянул из буфета шоколадку, а вину свалил на Прошку. Этот мышонок, и правда, был необыкновенно нахален: ни капельки нас не стеснялся - шмыгал по вечерам на кухне без всякой оглядки. Но при всём своём нахальстве дверцу буфета он всё равно открыть не смог бы!
И совсем я рассердился на Андрея, когда увидел, как он учит плавать Маркизу. Привязал кошке веревку на хвост - и кувырк её в ванну. Маркиза быстренько выгребалась из воды, но перевалить через борт ей не удавалось: Андрей дёргал веревку - Маркиза снова оказывалась в ванне. Особой радости в такой науке она не видела и размяукалась на всю улицу
- Всё! Кончилось моё терпение! - объявил я. - Придётся тебя отдать на перевоспитание бабе Яге.
- Чего? - удивился Андрей. - Ты маленьких пугай бабой Ягой. А я знаю: её не бывает!
- Ладно, - буркнул я и зловеще сощурил глаза. – Вот нынче вечерком и выясним, бывает она или не бывает. Ух, и воспитает она тебя!
- Скорее бы! - откликнулся Андрей и, уже не обращая на меня внимания, бросил камешком во взъерошенную маркизу. Она сидела на крыше и ожесточенно себя облизывала.
А вечером, как и обещал, повёл я Андрея в лес. Думал: он у первых же кустов раскается, извинения попросит и вообще скажет, что Прошка никакой шоколадки и в глаза не видел – это он, Андрей, не смог побороть соблазна ею полакомиться. Но сын упрямо шёл за мной и, похоже, темного леса не особенно-то и боялся.
Ладно, подошли мы, наконец, к заветной полянке.
- Ну, - я постарался придать голосу как можно больше серьёзности, - ещё раз тебя спрашиваю: без помощи бабы Яги исправишься или как?
-Или как, - нахально ответил сын. - Пусть баба Яга воспитывает, или, -
хитро на меня посмотрел, - всё-таки не бывает бабы Яги, а?
- Что ж, смотри: вот её избушка!
И отогнул еловую ветку. В глубине полянки на куриной
ноге стояла малюсенькая избушка. Единственное оконце жутко мерцало в темноте.
- Ох! - выдохнул Андрей, прильнул ко мне и выпалил: Папочка, миленький, что это такое?
- Не видишь? Избушка! И хозяйка - дома, свет у неё горит. Позовём, что ли? Избушка- избушка, стань к лесу задом...
- Не-е, не надо! Я всё скажу. Это не Прошка шоколад
стащил, и Маркизу купать не буду, и кашу съем, я хорошим-хорошим буду ?
- Так и быть, поверю, - улыбнулся я. - Ладно, избушка, не поворачивайся...
И отправились мы домой. Андрейка всё по пути назад оглядывался, руку из моей ладони не выпускал.
В общем, он стал не просто послушным, а прямо-таки образцовым
мальчиком: чуть ли не но одной половице ходил, дружбы с чумазыми деревенскими мальчишками не водил, и даже кашу съедал без остатка.
Маркизу, к тому же, холил да лелеял, и та до того обленилась, что Прошка
шмыгал прямо перед её носом без всякого для себя ущерба.
В общем, стал сын образцово-показательным ребёнком. Но при этом он был скучным и грустным. Да и мне как-то не по себе: разве мальчик должен быть таким? Дело неладное. Как бы не заболел мой Андрюша!
И однажды, когда он чинно сидел у телевизора, я подсел к нему:
- Скажи честно, поверил ты в бабу Ягу?
Андрей кивнул, подумал о чём-то и тихо-тихо сказал:
- Но почему эта баба Яга есть? Другие яги в сказки ушли. А эта - что? Не захотела? Осталась мне на вред?
И стало мне перед сыном стыдно и неудобно. Будто бы я что-то у него бессовестно отобрал.
- Андрей! А ведь бабы Яги нет. Это я всё выдумал.
- А избушка на курьей ножке? Я сам её видел! Она не выдуманная…
Конечно, не выдуманная. Просто когда-то давньм-давно в здешних местах стояла непроходимая тайга. Звероловы срубали дерево, на высоком пне надстраивали клетушку. Это сооружение называли лабазом. В нём хранили добычу, пережидали непогоду.
Один из лабазов мало-мальски сохранился. На нем живут особенные грибы-светляки. Очень редкие. Облепили они оконную раму – вот и светится она по ночам, детей пугает.
Не поленились мы с Андреем сходить к тому лабазу, и
я соскоблил один грибок, показал его сыну. Ничего особенного: маленький, сморщенный, больше на комочек паутины походит. Но сын бережно положил его в карман и потом, дома, не однажды рассматривал его вместе с другими мальчишками под одеялом.
Сначала гриб светился, и мальчишки даже дули на него, чтобы загасить. Потом, видно, его силы иссякли, и гриб перестал светиться.
Так что, когда мы вернулись в город, «светляк» никакого впечатления на андрюшиных друзей не произвел. И пришлось сыну высунуть голову из-под одеяла, под которым велись опыты с грибом и призвать меня на помощь:
- Папа, ну скажи им, скажи, что это настоящий гриб бабы Яги!
ДЕДУШКИН ТАБАК
-Ай-яй-яй, - засовестил нас дед Николай. - Разорили гнездо! И без стыда-совести в открытую идете. А птице каково, а? Поди-ко, бедная, по лесу мечется, убивается...
Сначала я ничего не понял. Какое гнездо? Какая птица? И даже на всякий случай в корзинку заглянул - вдруг Андрюшка и вправду
разорил тайком кладку какой-нибудь птички, ничего мне не сказал И положил яйца поверх грибов?
Однажды, в самом деле, он набрел в траве на гнездо жаворонков и хотел взять их яйца с собой. У нас Хохлатка как раз заквохтала - собралась цыплят выводить. Вот сынишка и решил поставить эксперимент: а жаворончат она высидит или нет?
Хорошо я вовремя к нему подоспел, не дал гнезда тронуть.
- Не, папа, никого я не зорил! – Андрюшка посмотрел на меня честными словами. - Видишь, в корзинке только грибы...
- Будет вам! - дед Николай сердито махнул рукой. - А то я без глаз! Что это по-вашему?
Я и моргнуть не успел, как он проворно выхватил из корзинки
белый шарик. И тут же его лицо из торжествующего превратилось в удив-
ленно-растерянное:
-Ох! Никак «дедушкина табака» набрали?
Он помял шарик, раздавил его и буркнул:
- Так и есть – «дедушкин табак»! Полную корзину набрали. Вот
люди! Нешто за грибы считаете? И не вздумайте их жарить-парить. В момент отравитесь!
«Дедушкин табак» - так в народе называют дождевики. Пока
молоденькие, мякоть у них белая. Как состарятся, превращаются в
сморщенные коричневые мешочки: нажмёшь - и хлопнет в нос темная
струйка спор. То-то расчихаешься! Как от табака.
- Ничего, дедушка, не отравимся. -весело сказал я. – Приглашаем вечерком на жаркое из грибов!
Дед Николай покачал головой - отказался, и еще долго слышали мы его ворчанье:
- Хе! Вот-те раз - грибы, хы-хы! Рази ж едят дождевики? Отродясь, хэ-хе, не слыхивал даже. Не-е, не было грибов и это не грибы...
Дед Николай ходил по своему двору, он - наш сосед, и нам хорошо было слышно, как он продолжает бурчать себе под нос: «Ну и грибники, хе-хе!»
Слушая его, я посмеивался и промывал дождевики холодной колодезной водой. Потом накрошил грибы в картошку. Минут через пять она заскворчала, маслом забрызгалась - хорошая у нас печка, знатная сковородка!
Добавил я в жаркое сметаны, посыпал укропчиком да луком - и
не заметили мы с сыном, как уплели всю сковородку.
А наутро только вышел на крылечко - дед Николай туг как тут. Перевесился через изгородь, сует бутылку темной жидкости:
-На-ко, выпей елексиру! Отвар дуба, череды, конского щавеля - верное от желудка средство.
- Да в порядке у меня живот, с чего вы взяли! - говорю. – И у Андрея все в порядке. С утра из пластилина что-то лепит...
Недоверчиво так дед Николай взглянул, от изгороди отошел, но бутылку «еликсира» все ж у забора оставил. Может, подумал: деликатничает сосед?
Настоящие грибы - подосиновики, боровики, подберезовики - еще
не пошли. Зато дождевиков было видимо-невидимо. Как пробежит по лугу стремительный ливень, глядишь: то там, то туг высыпают в траве плотные, тугие шарики, да такие ровные, круглые, хоть в теннис ими играй!
Деревенские жители их не брали, как впрочем, не собирали они и ря-
довки, белые навозники, вешенки, которые тоже можно и варить, и жарить. Они их почему-то называли «собачьими грибами». И ни за что не хотели верить, что те же дождевики - вкусом лучше шампиньонов!
Вот до обеда и решили мы сбегать в соседний лесок, сразу за
огородами. Там-то Андрюша и заметил: в орешнике что-то белеет. Вроде как шляпа. Нет, пожалуй, панама.
Ну, если шляпа или панама, надо обязательно ее из кустов до-
стать и на сук повесить. Вдруг хозяин волнуется, ищет пропажу?
Раздвинули мы ветки и ахнула: не шляпа это и не панамка – дождевик! Таких больших никогда мы еще не видели - полкорзины занял.
Пришли домой, расположились за столиком во дворе и принялись
резать дождевик кубиками - на сушку. Дед Николай тут как тут. Смотрит на наш гриб-великан со своего крылечка, ладошку лопаткой ко лбу приставил:
- Нешто в сушку «дедушкин табак» крошите?
- Ага, - киваю. - Замечательные супы зимой готовить будем!
- Кхе-кхе, - дед кашлянул и деликатно усомнился: Да ведь вы-
сохнут – «табаком» сделаются...
- Не-е, - говорю. - Проверено: отличные грибы!
Ушел дед Николай к себе в дом, а мы оставили грибы на солнышке сохнуть да и отправились полоть грядку с морковью.
Вернулись, глядь: бутылки с отваром у забора нет, и деда Николая дома тоже
не наблюдается, и вообще - замок на дверях болтается. То все сиднем сидел, разве в огороде что наспех поделает и скорей-скорей к скамеечке у ворот. Сидит и смотрит на жизнь сельскую: как куры в пыли порхаются, воробьи дерутся, кто и с кем по улице идет.
Часа через два я выглянул из окошечка, смотрю: идет наш сосед, что-то
в ведре тащит - ох, тяжело, на левый бок перекосился! А что несет, не разглядеть: травой сверху прикрыто.
Поглядел дед в мою сторону да быстренько и взлетел на свое крылечко, дверь за собой - хлоп! Откуда и прыть-то у него взялась? И с чего это щеколдой забрякал - то дверь у него нараспашку, а то вдруг запереться решил. Что это с ним?
А дня через три все и прояснилось.
- Ну, высушили свои дождевики? – спросил нас дед.
- А как же! Мы их в тот же день в духовке подсушили. По всем правилам.
- А покажьте, - попросил дед.
- А пожалуйста...
И принес я пригоршню дождевиков.Повертел их сосед, покрутил, даже понюхал и расстроился:
- А у меня-то – натуральный «дедушкин табак» получился.
Оказывается, сосед набрал полное ведро грибов. Те, что изнутри белые и крепкие, он с картошкой пожарил - вкусно, ничего не скажешь!
А те, что пожелтее, на сушку определил. Неловко ему совета было спросить. Ведь до последнего не верил, что дождевики едят. На всякий случай даже тот самый отвар из трав у кровати держал.
- Да ведь брать-то, дед Николай, нужно только молоденькие дождевички, - объясняю. - Высыпьте, дорогой соседушке, «дедушкин табачок» на грядку - авось на следующий год народятся там грибы. Всё польза, не надо будет в лес за ними тащиться...
И точно, следующим летом собрал наш сосед неплохой урожай дождевиков на своем персональном участке.
ЕЛОВАЯ НЯНЬКА
Взяли мы корзинку и пошли в осинник. А грибов там видимо-невидимо! Только успевай им поклоны бить, из земли вывертывать. Ножик-то специально не брали, и вам не советуем.
Срежешь подосиновик - корешок, как пенек, в траве останется. От росы ли холодной, дождя ли проливного намокнет - загниёт, и вместе с ним вся грибница может погибнуть. Так что лучше ухватить ножку двумя пальцами, осторожно повернуть - гриб и вытащится. А гнездышко, в котором он сидел, тут же надо запорхать листочками да мхом, чтобы не высохла грибница на солнышке.
Некоторые грибники, правда, считают, что вряд ли лучше грибы "рвать", чем срезать их ножом. Но в нашем селе поступают именно так. И не потому ли не переводятся вокруг него грибы?
Быстро мы наполнили корзинку красноголовиками, и еще бы можно шляпы да карманы ими набить, да зачем жадничать? В карманах помнутся грибы - так и так выбрасывать придётся. А придут в осинник другие грибники - то-то радости у них будет!
Говорили мы, значит, об этом под осинкой сидючи, грибы перебирали, да перестук дятлов слушали. Вдруг Андрейка и показывает мне:
-Что это? Елочка! А вон ещё растет! И ещё!
Я-то елочки ещё раньше приметил. Всё ждал, когда сын на них внимание обратит. Осинник для елочек - все равно что детский сад. Не любит еловая поросль прямых солнечных лучей - тень ей нужна. Вот и растет-развивается под осинками без забот. А как окрепнут елочки, осины выпускают их на волю вольную.
- Выходит, осина - еловая нянька? - сделал заключение Андрей, послушав мой рассказ.- Так осинку и лесники величают, - подхватил я. - Но говорят это ради красного словца. Потому что осины на самом деле ни за что не уступили бы своё место под солнцем. Просто ели теневыносливые, и как ни глушат их берёзки да осинки, - победить не могут! Вот хвойные леса зачастую и сменяют лиственные, потому что выдерживают борьбу за существование и вытесняют более слабые деревья...
Может быть, лет через десять мы придём сюда собирать маслята. Очень уж они любит в молодом ельнике селиться!
ЗИМНИЕ ЦВЕТЫ
На стеклах распустились морозные узоры. Чудятся в них листья
пальм, роскошных папоротников, всякие диковинные цветы. Каждое
утро Андрейка, как встанет, сразу к окнам подходит: что нового
дед Мороз нарисовал?
И в тот раз долго рассматривал он узоры, потом приставил палёц к стеклу и держал его до тех пор, пока не вытаяла дырка. Вроде как глазок получился, посмотрел через него Андрейка: что там, на улице делается? А чтобы мне не скучно было, об увиденном вслух рассказывает:
- Сорока летит, низко-низко, над самыми сугробами. На старой
груше сидят воробьи. Дружок куда-то побежал, хвостом след заметает. Ой, цветы! Папа, иди, посмотри: полынь расцвела!
- Да что ты такое говоришь! – удивился я. - Виданное ли дело: полынь - и расцвела? Да еще зимой!
- Иди, иди, - торопил Андрейка. - Очень красиво, просто замечательно!
Прильнул я к глазку. Точно: сухие метёлки полыни, запорошенные снегом, украсились нежными розовыми цветами с серебристым
отливом. Но что это? Один цветок вдруг шевельнулся и перенесся на соседний куст репейника. Следом - остальные.
- Это не цветы, - разочарованно протянул Андрейка. Он успел
сделать ещё один глазок и тоже видел этих красивых серебристо-
розовых птах. - Папа, это – снегири?
И, правда, птички были похожи на снегирей пунцовые грудками.
Но в сравнении с ними - малыши, а вот хвосты, пожалуй, подлиннее
будут. Что за птахи такие?
Птички тем временем весело перепархивали по веткам растения.
Какая-нибудь из них, прицепившись к сухому шарику репейника, качалась туда-сюда, внимательно рассматривая его со всех сторон. Поизучав, принималась теребить шарик - доставала из него семена…
Так мы, наверное, ещё долго бы наблюдали за красивыми
птичками, если бы их не испугал Дружок. Птахи вспорхнули и,
ныряя в утреннем серебре, брызнули ярким фейерверком. Вскоре они скрылись с наших глаз.
Рассказал я об этих птичках знакомому леснику. Поудивлялся: вроде, на снегирей похожи, а всё ж не они!
- Урагусов вы видели, - улыбнулся лесник. - Второе их название, между прочим, - длиннохвостые снегири. И как это вы их летом не приметили? Урагусы селятся вместе с чечевичками у речек, озёр - так, где кустарники, травы высокие. А поют, любо-дорого послушать: точно ручеёк журчит. И человека не пугаются – совсем близко подпускают. Потому зимой безбоязненно и прилетают в
города и сёла – тут легче прокормиться...
А вечером стайка урагусов снова прилетела в наш сад. Покачались птицы на ветках репейника, пообщипывали с них семена, да и вспорхнули не старую грушу. Устроились рядышком, втянули головки в перья, распушились шариками, да так и остались на ночлег.
Утром выглянули мы на улицу: скучные сухие кусты снова украсились цветами!
ЗОЛОТАЯ ФЛЕЙТА
- А я с золотой птичкой пересвистываюсь, - похвалился Андрей. - Пойдём скорее за околицу! Не пожалеешь - красивая, золотая птичка!
Я как раз собирался на луг за щавелем. Там можно
нарвать и сочных молодых стрелок дикого лука. Ни то, ни другое мы на своем огороде не садили. Зачем? Природа дарит первую зелень бесплатно, единственное, что требуется - наклониться и сорвать.
По пути на луг завернули мы в соседний перелесок. Тут- то и услышал я нежное, мелодичное посвистыванье: фи-ти-лиу, фи-тиу-лиу!
Андрей восторженно замер и, повернув ко мне сияющее лицо, шепнул:
-Она! - и, выпячивая губы, принялся подражать насвистыванию птицы: Фи-ти-лиу, фи-и-лиу!
Неплохо у него получалось!
Посвистывая, птица перелетала с дерева на дерево и вскоре показалась на соседнем тополе - ярко-желтая, чуть крупнее скворца. Иволга!
Птица беспокойно повертела головой, заперепрыгивала по веткам, разглядывая нас и вдруг рядом с ней - так нам показалось - резко, пронзительно закричала кошка. Словно бы кто на хвост ей наступил. Как бы она иволгу не сцапала!
Но как мы ни вглядывались, в ветвях березы никакой кошки не увидели. Правда, заметили: стоит иволге клюв раскрыть, как тут же и кошка верещит. Вот оно что! Это иволга так на нас сердилась: зачел: её обманули? А может, специально душераздирающий вопль испускала, чтобы не позарились мы на неё, не
стали бы за ней охотиться - кому нужна птица с таким противным голосищем?
Вообще, иволги вопят всякий раз, как завидят человека или какого-нибудь хищника. Хорошего, конечно, мало в том, что эта птица ставит на одну доску нас, людей, и какого-нибудь лесного злодея – волка или барсука. А что ей, бедолаге, остаётся делать, когда какой-нибудь дядя, восседая на бульдозере, может, например, запросто свалить березу. А её иволга, может быть, облюбовала под своё гнездо. Вот и верещит рассерженной кошкой! Куда только и девается её флейтовый посвист...
Мелькнула иволга осколочком солнца, блеснула меж ветвей, скрылась с наших глаз, и снова из глубины леса услышали мы нежные приятные
звуки флейты: фи-ти-лиу, фи-ли-у...
" ГОЛОВНАЯ БОЛЬ"
Мы припозднились, и возвращались из леса в сумерки. На тот
лужок вышли, когда в небе заперемигивались первые звезды. До
дома - рукой подать, и я с облегчением закурил последнюю сигарету: не надо её экономить, дома лежит целая пачка "Столичных".
Спичка обгорела до половины и, обжегшись, я бросил её в темные, влажные
от росы заросли какого-то растения. Тут же вспыхнуло голубоватое пламя и призрачным сиянием очертило стебли, листья и цветы растений.
Огоньки перекидывались на соседние кусты, светляками скакали с листа на лист. Почудилось: это проворные волшебные эльфы забегали взад-вперед с маленькими фонариками. И будто бы в укор мне разыскивали в остро и приторно пахнущих зарослях непогашенную спичку: разве можно так легкомысленно поступать с огнем? А вдруг - пожар?
Я тронул соседний куст. И удивился: он был мокрым от росы, так что - какой уж тут пожар?
Андрей притих и заворожено следил за быстрой, переменчивой игрой холодных огоньков. Через минуту-другую они разом погасли, и нас снова обступила темнота.
В эльфов я вообще-то не верил. Зато Андрей предположил:
- Колдовство какое-то. Папа, пойдем скорее домой!
Я сломил веточку растения, по которому бегали огоньки. На
ощупь она была нежна, листья ничуть не обгорели - свежие, чуть-чуть шероховатые, они по-прежнему пахли чем-то приторным. У меня даже голова немножко закружилась. Неужели это растение, которое мы в детстве так и называли - "головная боль"?
На высоких, до метра, стеблях красовались на нем крупные кисти сиреневых цветов. Каждый цветок как маленькая морская звезда. Очень красивая то была "головная боль"! Но стоило принести домой хотя бы один её стебелёк, как мама тут же конфисковывала весь букет: "Угореть хочешь? Не рви больше этих цветов. И руки вымой!"
Дома я вынул веточку из кармана и при электрическом свете совершенно точно убедился в своем предположении: так и есть - "головная боль"!
А по научному это растение называется купена неопалимая.
А почему так называется, думаю, вы догадались уже сами, правда?
ГДЕ ЖИВЁТ ПУЗАТКА?
- В нашем лесу растут лимонник, аралия, женьшень. Правда,
женьшень мы ни разу не видели. Он, наверное, совсем редким стал.
Папа говорит: его корень помогает сохранять молодость. Он похож
на маленького человечка. Это тоже папа говорит. А ещё он говорит, что искать женьшень кому попало нельзя - нужно специальное разрешение. Если каждый выкопает по корешку, то совсем не станет этого растения. Вот!
Андрейка передохнул и продолжал дальше:
- Вообще-то, некоторые люди разводят женьшень прямо на грядке. Как морковка или репа! Но знающие люди говорят, что в культурном женьшене силы мало, не то, что в таёжном! Зато прямо за бабушкиным огородом я видел лимонник. Он как виноград вьётся по деревьям. Если глаза сами собой закрываются, а ты спать ещё не хочешь, надо съесть несколько ягодок - и сна ни в одном глазу. Правда, здорово? А про аралию папа сказал, что она чертово дерево. И, правда, вся кора в шипах, и даже на листьях
колючки, я потрогал - о-е-ёй, больно! Когда у меня заболел зуб, папа настругал стружек, заварил их и велел подержать этот чай во рту. Помогло! А стругал он, как ты, наверно, догадалась, корень аралии. Не бойся, мама, живот у меня не заболит — папа хорошенько промыл корешки. А ещё в лесу растет эле...электрокок!
- Элеутерококк!- смеюсь я.- Мама, Андрейка никак не может
выучить это слово. Говорит: язык сразу заплетается.
Но Андрюша уже - щёлк! щёлк! - выключил магнитофон. Письма он писать не любит. Но он приспособился посылать маме "говорящие письма". Включит магнитофон и рассказывает о нашей с ним жизни. Каждую субботу мы относим на почту магнитофонную кассету.
Получит её мама - услышит голоса птиц, кудахтанье Пеструшки, завыванья собаки Барсика и, конечно, наш с Андрейкой рассказ: где были, что видели и узнали нового. А нам есть что рассказать!
- Эх, зря ты выключил магнитофон, - пожурил я Андрейку. - Очень
надо мне тебя позорить! Зачем обижаешься? В конце концов, и я
не сразу "элеутерококк" научился выговаривать. И хитрил, говорил: "дикий перец". Плоды элеутерококка очень похожи на черный перец-горошек. И другое у него есть название - свободноягодник. Выбирай, какое больше нравится! Да не забудь в звуковом письме сказать: элеутерококк - брат женьшеня. Они к одному семейству относятся - аралиевым.
Андрей снова включил магнитофон и рассказал о том, что мы с ним заготовили корень и листья "дикого перца". Они тоже целебны, дают человеку
бодрость и силу.
- Идёшь, мама, по лесу, а он как аптека, - рассказывал Андрейка. - Даже лучше: вместо таблеток - травки, листики, веточки…
- И даже палки, - добавил я.
- И даже палки, - повторил Андрейка и тут же осекся: Ну да!
Как это?
- А так, - отвечаю. - Выключай магнитофон. Пойдём сейчас в
лес, всё сам и увидишь. Вечером договоришь своё письмо маме…
Вышли мы за село, свернули на проселок. Когда-то, лет сорок назад, стояла тут тайга - густая, непроходимая, но её срубили: людям нужен был строительный лес и дрова. А на вырубках поднялись березы да лиственницы, и лещина - тут как тут, встала зелёной стеной. Идём мы с Андрюшей, орехи считаем: один, два... тридцать ... пятьдесят, ох, много! Хорош урожай лещины. И вдруг Андрей остановился как вкопанный:
- Папа, смотри?
Над травой чуть покачивалась от ветерка высокая, выше Анд-
рейки, серо-буро-малиновая палка. Она была покрыта невзрачными
тёмно-коричневыми чешуйчатыми листьями, на верхушке - кисть
бледно-коричневых цветков.
- Хато-охто! - я разулыбался.
- Что ты охаешь, папа?
- Хато-охто - так это растение нанайцы называют. Испокон веков они селились по берегам Амура, в таежных дебрях. Умелые охотники, рыбаки и следопыты, они отлично изучили мир растений. И открылась перед ними тайна хато-охто. Восемь лет живет он под землёй, копит силы, а на девятый год выбрасывает вот такой побег. Цветёт он быстро, так же поспешно образуются на нём коробочки с семенами, после чего растение погибает.
- Да что в нём красивого? - разочарованно протянул Андрейка. -
Саранки или, к примеру, ромашки сами в букет просятся. А этот хато-охто - так себе...
- Для букета он, конечно, не годится, - согласился я. - Самое ценное в нем - корень, эдакий толстенький клубень, со среднюю картофелину. За такой видок и называют это растение ещё пузаткой. А по-научному - гастродия высокая.
- А эту картошину можно есть?
- Пожалуйста! Только всё-таки лучше пустить её на лекарство. Ведь учёные называют хато-охто "нанайским женьшенем". Вот так!
Что же мы стоим!? И почему не взяли мою лопатку? Сейчас
бы выкопали этот женьшень-пузатку!
Хорошо бы, конечно, иметь её в домашней аптеке. Но хато-
охто нынче редко встречается в наших лесах. Вот и это растение, может быть, одно-единственное на всю округу. По доброте душевной показал мне его знакомый лесник. Он при этом радовался: удача-то какая, расселяется пузатка и в нашем лесу! Нет, пусть живёт хато-охто, не будем мы его трогать.
А вечером Андрюша снова включил магнитофон:
- Мама, мы нашли пузатку! Это растение такое. Ты видела по телевизору орхидеи? Пузатка - тоже орхидея!
Вот, наверное, удивилась мама такому заявление, но хато-охто, действительно, из семейства орхидных. И в жаркой Австралии, к примеру, так же обычно как кенгуру.
ЧЕЧЕВИЦА
Проголодались мы изрядно. Андрюша, смотрю, то листик щавеля сощипнёт, то оборвет с цветов шиповника лепестки и в рот отправит - на подножный корм, короче, перешёл.
- Ладно, - думаю, - угощу-ка я тебя необычным жарким. Такого в городской кухне не приготовить…
Развел на берегу Кии костёр, посадил у него Андрея, а сам в заросли рогоза полез.
Вообще-то, это растение в нашем селе редко кто так называет, всё больше - чекан или болотные шишки. А всё потому, что ближе к осени вызревают на рогозе бархатистые соплодия – эдакие эскимо на палочке, такие же продолговатые и шоколадного цвета. Бывало, принесёшь несколько стеблей с «шишками" в дом, поставишь в банку - стоят они, красуются всю зиму. Как-то по незнанию стал я теребить одно такое "эскимо" - вдруг раздался сухой щелчок и – пппуф-фф! - взорвалось оно прямо у меня в руках и разлетелось по всей комнате мелким сероватым пухом. Кинулся его подбирать, но не тут-то было: пух выскальзывал из рук, пучками взмывал к потолку, кружился над половицами.
Так бы я, наверное, и не ликвидировал непорядок до маминого прихода, ежели б не догадался побрызгать пух водой - он тут же прибился к
полу, который заодно и помыть пришлось. Мама пришла, похвалила:
- Спасибо. Наконец-то в доме ни пылинки, ни соринки!
Кабы она знала, что тут было полчаса назад!
Вспоминая эту историю, шарил я руками по дну - искал корневища рогоза потолще. Выбрал, наконец, и вытащил из прохладной воды три мясистых корня, каждое с добрых полметра длиной. Отмыл их, очистил и к Андрею пошёл. Огонь уж отгорал - краснели в седом пепле головешки да подмигивали угольки.
Закопали мы рогозник под пепел, набросали сверху головешек
- пусть пекутся корни.
Сидим на берегу, любуемся тихой речной гладью, серебристыми ивами да березками-тонконожками. Вдруг откуда ни возьмись серенькая птичка. Вроде воробья, только шапочка на голове не коричневая, а красная, и на грудке - красное пятно. Повозилась в соседних кустах, с ветки на ветку попрыгала, покосилась на нас и молча куда-то упорхнула.
Мы уж, было, и думать про неё забыли, как вдруг плеснулась в воде большущая рыбина. И тут же с соседней ивы раздался тоненький голосок:
- Чавыча, чавыча!
Присмотрелся Андрейка и удивился:
- Папа, это тот самый красный воробей кричит!
- Ошибается твой красный воробей. Чавыча в здешних местах не водится...
- А что такое чавыча?
- Рыба такая. Из породы лососевых. Здоровенная! Нашей
знаменитой кеты покрупнее будет. А птичка эта не иначе, как с Камчатки прилетела - чавыча в основное так водится…
- Да ну тебя, папа, опять шутишь! - обиделся Андрейка.
- Ладно, ладно, - говорю. - Может, птичка дальше этой речки нигде и не бывала, может, и не чавычу вовсе поминает. Прислушайся…
Прислушался Андрейка и удивился:
- Во! Кричит: сушеница, сушеница. А что это?
- А это она растение такое называет - сушеница топяная. Лекарственное, между прочим, растение. Его в аптеках продают – от давления помогает...
А птичка кричит, надрывается, и то у неё "чавыча" получается, то - "сушеница", то - "чечевица", а заспешит скороговоркой, так и вовсе - "чьи вы, чьи вы?"
Такая вот говорунья!
- Красным воробьем ты её правильно окрестил, - сказал я сыну. – Но больше она известна под другим именем – чечевица. Рыбакам она, между прочим, первый друг. Как завидит где крупную рыбину, тут же всю округу оповещает: чавыча, мол, плывёт! Любую рыбу почему-то только так называет.
Покричала чечевица, покричала да и смолкла. Поняла: толку от
нас никакого, не бросаемся мы к реке с удочками, чтобы её чавычу
выловить.
Кстати, если вы думаете, будто красный воробей какую-
то выгоду от своих наводок имеет, то ошибаетесь: рыбой она не питается. Больше злаки уважает. А зимой и вообще исключительная, можно сказать, вегетарианка…
Когда мы печеные корневища рогоза из пепла доставали, чечевица поближе подлетела. Села на ветку, хвостиком взмахнула - интересно ей, что это мы такое едим?
Мне-то не впервой лакомиться рогозником, а сынишка откусывает
сладковатые кусочки жаркого да знай нахваливает: хороши, ох, хороши!
Не утерпела птичка, пискнула:
- Чечевица?
- Нет! - засмеялись мы. - Рогоз!
Вспорхнула птичка и, словно поняв нас, перелетела к зарослям
рогоза. Уселась на длинный стебель, туда-сюда качается. И невдомёк ей, любопытной, что из этого растения можно приготовить целый
вегетарианский обед. Хороши его вареные ростки, можно их и жарить,
корневища ешь хоть сырыми, хоть печеными, а высушить их да размелешь - лепешки пеки, суп той мукой заправляй, или кашу вари. Но красному воробью эта еда, видно, не нравилась. Снялась птица с рогоза, крикнула:
- Чечевица!
И улетела. Искать себе еду по вкусу. Ишь, разборчивая какая!
КТО ШУРШАЛ НА КРЫШЕ?
Висели у нас на чердаке дубовые да березовые веники. Висели себе и висели, мы о них и забыли даже. Но однажды холодным октябрьским вечером, слышим, кто-то зашебаршился на чердаке. Да так громко: шух-шу-уу, шурк!
- Папа, это домово-ой? - испуганно протянул Андрейка. И ко мне прижался.
- Мне и самому интересно, кто бы это мог быть, - ответил я. - Дверка на чердаке закрыта, окно - тоже, в крыше - ни щелочки.
Вышел я на улицу, приставил лестницу и полез на чердак. Только хотел дверцу открыть, как снова услышал:
- Шух-шу-у, шурк!
И что-то о дверцу как хлопнется изнутри! А веники по-прежнему звенят, шуркают, да так громко - жуть!
Ну, думаю, не иначе медведь попал на чердак. Шуму-то! А с другой стороны, смеюсь над собой, откуда медведю тут взяться? И совсем развеселился: наверняка у нас завелась шуршавка!
Кто она такая? А не знаю! Есть про неё шутка. Едет будто бы мужик в автобусе, в у него в котомке кто-то шуршит и шуршит. "Что там у вас?" - спрашивают любопытные пассажиры. " Не что, а кто, - важно отвечает мужик. - Сама шуршавка!" Спросить-то людям неудобно, зверь это такой или птица. Вроде как необразованность свою сразу выкажешь. А поглядеть-то охота, что это за чудо-юдо! И один догадливый молодой человек нашел, что спросить. "А интересно, - говорит, - ваша шуршавка маленькая или большая?" "Нормальная, - отвечает мужик. - Да хошь, сам погляди на неё". Заглянул молодой человек в мешок, а там и вправду сидит шуршавка. И вполне нормальная: ни большая, ни маленькая - в самый раз.
- Ну, шуршавка! Берегись! - сказал я. - Сейчас дверь открою!
Это я на всякий случай сказал. Если, думаю, сидит на чердаке какой-нибудь грабитель, то услышит и сам руки вверх поднимет.
Только дверцу открыл, как громче прежнего зашумели-зашебаршились веники. И вдруг - фырк! - вылетело что-то из чердачной темноты, задело меня за волосы и громко, истошно чирикнуло. Фу ты, ну ты! Воробышек!
Взлохмаченный воробей уселся на яблоне, почистил свои перышки, поозирался по сторонам и, франтовато дёрнув хвостиком, ринулся за резные оконные наличники.
Видно, воробышек искал ночлег, вот как-то и попал на чердак через не замеченную мной щелочку. Хотел, видно, устроить спальню в вениках, да не получилось: зашуршали- забрякали сухие листья, перепугали беднягу!
Но и за наличниками воробью жилось неплохо. Он устроился вполне сносно: натаскал туда пакли, соломки, утеплился на зиму. А обеды ему Андрей поставлял. Сметал крошки со стола и ссыпал на фанерный лист, который воробью столом служил.
Кстати, имя мы дали воробью такое: Шуршавка.
Код для вставки анонса в Ваш блог
| Точка Зрения - Lito.Ru
Николай Семченко: ТРОПИНКА В ЛЕС (Рассказы о животных и растениях). Рассказ.
14.05.05 |
Fatal error: Uncaught Error: Call to undefined function ereg_replace() in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php:275
Stack trace:
#0 /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/read.php(112): Show_html('\r\n<table border...')
#1 {main}
thrown in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php on line 275
|
|