Сергей Алхутов: Прежние убеждения в творчестве Вовы Бурого Волка.
Публикацией этого текста я хотел бы обозначить, что окололитературные шутки в отделе литературной публицистики "Точки Зрения" закончились. На какое-то время, конечно. Хотя, вероятно, публикацию этого текста могут прокомментировать как-то не так. Неважно - автор, действительно, сказал то, что он хотел сказать. А редактор - должным образом оценил ход его мыслей.
Слово - за читателем.
Редактор отдела критики и публицистики,
Алексей Караковский
|
Прежние убеждения в творчестве Вовы Бурого Волка
То, к чему я приступаю, не есть литературная критика в строгом смысле слова. Я не собираюсь исследовать стилистику, особенности построения сюжета, образный строй в текстах безусловно опытного в этих вещах Вовы Бурого Волка. Задача, средствами для решения которой я точно располагаю - анализ убеждений, оказавших влияние на то, как он писал, и проявившихся в его текстах.
Совсем недавно* в обмене репликами на борде** Вова сообщил мне, что убеждения, явленные им в рессказах "Ганс мой ёж" и "Дети и карлики" и скрытые за ними - ПРЕЖНИЕ***. Действительно, обе вещи датированы осенью 1999 года, а за пару лет убеждения человека могут измениться, знаю по себе. Статью я остовываю на анализе двух этих произведений, а также рассказа "Зомби", написанного Вовой в июле 2001 года - с момента его появления прошло 5 месяцев, и для того, чтобы человек разубедился в одном и убедился в другом, это тоже срок достаточный. Поэтому у меня нет оснований отказываться от присвоения эпитета "прежние" всем исследуемым убеждениям Вовы, и я со спокойной совестью употребляю слово "писал" в прошедшем времени - сейчас он пишет другие вещи и, возможно, по-другому.
Сразу оговорюсь, почему я так часто использую одно и то же слово, не трудясь подобрать к нему синонимы: "убеждение, убеждение, убеждение...." Дело в том, что для меня это термин, под который я сейчас подведу идеологическую базу, а чуть позже ограничу предмет исследования и введу два операциональных определения. Ну а речь о Вове - сразу после; читайте, и вам откроется.
В начале XX века английский философ Бертран Рассел, исследуя парадоксы типа "Бреет ли себя парикмахер, который бреет только тех, причём всех, кто не бреется сам?", ввёл понятие логического типа. Понятие подразумевает, что всё знаемое и изучаемое нами организовано в иерархическую пирамиду. Более высокие этажи пирамиды упорядочивают более низкие, но не сами себя. Например, пресловутый брадобрей относится к более высокому логическому типу, чем другие люди - он упорядочивает их, разделяя на клиентов и неклиентов с помощью коммерческого предложения. (Хотя, честно говоря, какая уж тут коммерция - его поведение попахивает скорее казармой.) Так или иначе, законы, по которым бреется сам парикмахер, определяет командир полка, либо цирюльник вообще плевать хотел на законы бритья, когда речь заходит об его личной щетине.
На базе исследований Рассела в 80-е годы XX века была создана (не скажу кем) модель нейрологических уровней. В модели их различают шесть (снизу вверх): окружение; состояние/поведение; способности; убеждения/ценности; личностное своеобразие; предназначение/миссия. Как и положено логическим типам, нейрологические уровни более высокого ранга упорядочивают более низкие: так, решение вопроса "Во имя чего я живу?" (миссия) организует представление о себе (личностное своеобразие), способности очень мощно влияют на поведение, и т.п. Возможно и обратное влияние, но оно незначительно: человек, у которого появились деньги (окружение), может ничего не сделать для того, чтобы заработать ещё или хотя бы грамотно распорядиться этими (поведение), или, на худой конец, почувствовать себя богатым (состояние), а начавший писать (поведение) может так никогда этому как следует и не научиться (способности).
Обращу внимание на то, что на четвёртом снизу нейрологическом уровне уживаются два класса объектов. Из них определить для себя, что такое ценности, предлагаю читателю.
УБЕЖДЕНИЯ - ЭТО СПОСОБ ОРГАНИЗАЦИИ ЦЕННОСТЕЙ И СВЯЗИ ИХ С ДРУГИМИ ОБЛАСТЯМИ ОПЫТА.
Определение это страдает некоторой расплывчатостью. Поэтому введу два других, которыми буду оперировать в дальнейшем.
ХОРОШО СФОРМУЛИРОВАННОЕ УБЕЖДЕНИЕ - высказывание, изложенное в одной из двух форм: причинно-следственной связи или комплексного эквивалента. Например, высказывания: "Если любит, значит, подарит цветы" и "Все болезни от нервов (, только сифилис от любви)" имеют причинно-следственную структуру. Высказывания: "Все мужики - козлы" и "Кто занимает высокие места в рейтинге, тот лижет задницу руководству сайта" - комплексные эквиваленты. Первую форму хорошо сформулированного убеждения можно выразить как "А, следовательно Б", а вторую "А равно Б". Большинство убеждений можно хорошо сформулировать любым из двух способов.
Добавлю, что большинство из изложенного выше - лишь убеждения, притом не всегда хорошо сформулированные. А вот часть предыдущего предложения от первой до второй запятой - это ... (надеюсь, чтобы догадаться, вам не пришлось перечитывать предыдущий абзац. Впрочем, можно.)
Перейду к следующему определению.
ПРЕСУППОЗИЦИЯ - включённое высказывание, которое должно быть истинным, чтобы включающее его высказывание имело смысл. Превкусный суп тут не при чём: термин происходит от латинского слова, означающего "предположение". Например, во фразе: "Не дай ускользнуть удаче, соглашайся на мои условия" можно выделить следующие пресуппозиции:
- удача есть;
- удача ускользает (или может ускользнуть);
- ты можешь дать ей ускользнуть (это зависит от тебя);
- я поставил или поставлю тебе некоторые условия.
Для эксперимента попробуйте предположить, что никаких условий я не ставил и не поставлю, и проверьте, имеет ли всё ещё та самая фраза смысл.
На более высоком синтаксическом уровне во фразе пресуппозируется причинно-следственная связь: "Из принятия тобой моих условий следует твоя удача". Это, вообще говоря, может оказаться неправдой, но в запресуппозированном виде её не так просто раскусить.
Что ж, сделав свой аналитический аппарат более-менее прозрачным, попробую раскусить хорошо сформулированные убеждения, запресуппозированные в текстах Вовы Бурого Волка. Причём я вовсе не претендую та роль судьи в вопросе, какие из них правда, а какие нет. Все убеждения - более или менее неправда, в том числе и комплексный эквивалент в этом предложении (вспоминаем о логических типах Рассела).
Начну с крассказа "Дети и карлики" - лень, наверное, анализировать более крупные, не вработался ещё.
С первой же фразы: "Не сопротивляясь, покорно уходит день", встречаемся с пресуппозицией: есть кому сопротивляться. У дня есть противник. Дальше: сумерки "...успевают нанести первый удар" - они могут наносить удары; за этим ударом последуют ещё. "...Я жду сумерек в страхе, ведь за ними прячется ночь" - причинно-следственная связь: за сумерками прячется ночь, следовательно, я их боюсь. Замечательным словечком "следовательно", которое в логике подразумевает истинность следствия, когда истинна причина, пресуппозируется в ходе анализа, что герой ОБЯЗАТЕЛЬНО боится вечерних сумерек. Обойду стороной вопрос, от кого же эта самая ночь прячется, но и из-за её игры в прятки сумерек, возможно, следует бояться.
Итак, в первом же абзаце рассказа автор пресуппозирует, что в мире существуют сопротивление, удары, страх...
В следующем абзаце Вова предполагает произвольность, изменчивость мира, его зависимость от субъекта: "Если отойти от окна, то зевы (окон - С.А.) исчезнут, и мой мир сузится до размеров комнаты". Означает ли это, что и страх, сопротивление и т.п. тоже зависят от героя? Посмотрим...
Сумерки "...заткали всю комнату" - они, предмет боязни, сами проникают в мир, ограниченный мальчиком. Намёк на одушевлённость.
Фраза про плюшевого мишку. Убеждение: гаснут глаза - знак смерти. Ещё убеждение, запресуппозированное достаточно глубоко с помощью деепричастного оборота: окружающий фон - мёртвый.
"Пока не очень страшно..." - потом будет страшнее, чем сейчас.
Чуть дальше: "Хищные сумерки... разбегаются прочь, испуганные её (мамы героя -С.А.) ласковой заботой и теплом." Пресуппозиция: ласковая забота и тепло в адрес кого-то могут напугать другого. Ого! Более того: сумерки испугались. Значит, они одушевлённые.
Дальше в том же абзаце оказывается, что мама, сама того не ведая, перейдёт на сторону противника. Учитывая более раннюю фразу: "теперь нас двое" - это при наличии третьего одушевлённого лица, сумерек, - можно сделать вывоб, что изначально мама на стороне героя, а сумерки - противник именно ему. Таким образом, (даже) мама может стать врагом.
А абзацем ниже автор открыто формулирует убеждение: они (сказки братьев Гримм - С.А.) страшные, потому что глубокие. То есть: в глубине - страх. Ещё убеждение: они (же) нужные, потому что подготовят меня... далее по тексту. Таким образом, то, что страшно, может подготовить к тому, что... Что ещё более страшно?
Двумя абзацами ниже: сумеркам "... некуда деться" - с одной стороны, они здесь, вокруг мальчика, с другой - выходит, эта одушевлённая сущность чем-то ограничена в своём поведении. Как будто темнота не ХОЧЕТ, а лишь ОБЯЗАНА пугать. Учитывая то, что тремя абзацами выше сумерки были испуганы сами - не хотел бы я оказаться на ИХ месте.
Страхом скованы обе противостоящие стороны.
В конце разбираемого абзаца примечательная фраза: "Принцев и принцесс... больше чем простых смертных". Оборот речи, конечно, но каково напоминаньице! Пресуппозиция: все умрут.
Пропуская ряд абзацев, натыкаюсь на фразу о новом бое, который "... необходимо вести и который даже можно, наверное, выиграть". То, что бой вести необходимо - убеждение, но не хорошо сформулированное. Даже если бы ответ на вполне естественный вопрос "почему необходимо?" был подготовлен предыдущим текстом, сам вопрос прерывается продолжением фразы. Бой можно, наверное, выиграть. В русском языке слово "наверное" давно утратило смысл утверждения и выражает некоторое сомнение. Бой, может быть, выиграть и нельзя.
И далее там же: "Неправильно думает (мама - С.А.)..."; "...Убога человеческая память" - в контексте абзаца означает, что герой рассказа осуждает любого, кто преодолел страх. Не бояться - предосудительно (точно ток же осуждаются преодолевшие в самом конце рассказа).
Вот и заканчивается первый эпизод - до момента, когда мама объявляет ребёнку, что сейчас потушит свет. Такой маленький, он таит... прячет... о, чёрт! включает в виде пресуппозиций и явных формулировок примерно следующую, довольно обширную, систему убеждений:
1. в мире существуют страх, борьба, смерть;
2. в борьбе любой, даже самый близкий человек, может стать твоим противником;
3. страх находится в глубине - как, впрочем, и на поверхности - психики;
4. все, кроме преодолевших страх, боятся;
5. преодолеть страх - предосудительно.
Просто так примерить эти убеждения на себя решится не каждый. Может быть (и это тоже лишь убеждение), на формирование их влияют инстинкты... хотя я сомневаюсь, что наши животные предки, руководствуясь такими и только такими поведенческими программами, смогли бы дать потомство. В том числе и нас с вами, дамы и господа. Я периодически говорю своему (теперь уже восьмилетнему) сыну: самое страшное - страх, остальное - фигня.
Вова Бурый Волк, впрочем, талантливый литератор - читая его "детей и карликов", примеряешь всё это не как одежду, а как костяк - внутрь мяса. По мне, откровенно говоря, у этого скелета кривоват позвоночник, чересчур сведены плечи, а коленный сустав устроен так, что колени неизбежно начинают дрожать, но черепная коробка впору. Мастер, блин, куда ты денешься!
Убеждение о том, что преодолеть страх предосудительно, стоит особняком. Оно возводит этот самый страх из данности в ценность, налагая нравственный запрет на его принципиальное преодоление.
Меня, чёрт побери, так и подмывает задать персонажу вопрос: не боится ли он ТАКОГО убеждения? Возможно, и оно его - тоже? Значит, предстоит борьба? А если он его не боится - это следует осуждать?... Молчу, молчу. Обещал же не судить.
И ещё: робко высказанная надежда на победу (см. выше) тоже этим убеждением нивелируется: победить, наверное, можно и даже хочется, но не нужно. Нехорошо это. Не след. Не должно и не надлежит, поскольку не есть благо. Герой заранее обречён своим ключевым (и оттого наименее выраженным, или, если угодно, наиглубже спрятанным) убеждением на провал.
Коснусь дальнейшего повествования. В первом после разобранного эпизода абзаце ниже описания того, как хорошо, светло и радостно станет после (возможной) победы, автор устами героя заявляет: "...в котором я буду спасать свою психику от нездоровых жизненных реалий". В котором - то бишь в отвоёванном у мрака месте.
Бумс!
Комплексный эквивалент: жизненные реалии - нездоровые.
Не слишком хорошо сформулированное убеждение: психику надо спасать от жизненных реалий. Возможное дополнение до причинно-следственной связи: почему? - потому что они нездоровые.
Означает ли это, что психика героя здорова? Или что хотя бы будет здорова после (возможной) победы в бою за психическое пространство? Не знаю. Тем более что победа под моральным запретом. Как знать, может, и здоровье тоже.
Чуть ниже оказывается, что свет - испытание. Тоже испытание. Первое. Второе - сон. Характер испытания светом, через которое проходит каждый при рождении, автором не уточняется.
Зато достаточно подробно излагается характер второго, на анализе которого я, правда, долго не задержусь. Отмечу только, что оно организовано всё теми же убеждениями: существует страх (который "...малахитовой змейкой ползёт..." по позвоночнику); в борьбе любой может стать твоим противником ("Никого у меня не осталось"); преодолеть страх - предосудительно (это убеждение размыто и распределено по описанию совершенно бесстрашных и не менее омерзительных зверей, ходящих в друзьях отца).
Любопытная фраза: "Мир... оказался размыт моими слезами и заметно потеплел". Вспоминая о том, КАКОЙ это мир, можно убедиться в том, что слёзы - не только нравственно одобряемое явление, не только категорический императив (как страх); они ещё и доставляют некоторое удовольствие. Хотя и эфемерное: только лишь мальчику становится "...почти уютно", как на него вновь падает тень.
Ещё чуть ниже - вновь намёк на то, что мир произволен, изменчив, зависим от субъекта, и им можно управлять: с помощью неких комбинаций слов страдалец превращает маму в гориллу, затем гориллу обратно в маму. Но - о вновь вылезающий запрет на преодоление! - против собственной воли, зная, что спасительная комбинация не сработает второй раз, ребёнок окончательно превращает свою мать в обезьяну. Как и предполагалось его убеждениями о мире.
Это полный провал - сбылось речённое пророками. И герой становится карликом.
О карликах, фигурирующих уже в названии, почти нечего сказать, кроме того, что ребёнок, став одним из них, называет себя мерзким и уродливым. Знать, хреново живётся и им. Да ещё (при первом их появлении) выясняется, что взаимопомощи этот народец не практикует. Об убеждениях карликов - несколько слов в конце; это уверенность в ужасе мира и убогости прошедших испытание тьмой и выигравших битву. Негусто.
Перед анализом следующего рассказа - короткое лирическое отступление. Я не знаю, почему литература, за которой стоят именно такие убеждения, цепляет сильнее всего - может быть, на этот вопрос ответят последователи доктора Зигмунда (Фрейда) и профессора Конрада (Лоренца). Я не знаю, почему литература, за которой стоят только светлые и радостные убеждения, воспринимается как постная и пресная. Гипотез не измышляю. Да, она пресна. Да, возможно, страх, отчаяние, слёзы, провал и смерть - соль земли, и если они потеряют силу, ничто не сделает их солёными. Но жрать соль горстями?!
Зато одно я знаю точно: за это отступление буду бить себя по рукам и по губам. Мне-таки удаётся превратить маму анализа в обезьяну критики. Прости меня, Вова Бурый Волк. Мне больно. Больше не буду.
(И его больше не было. Шутка.)
Итак, Ганс мой ёж. Начинается, между прочим, волшебно: "Утро, принадлежащее ей..." - пресуппозиция: часть времени может принадлежать человеку. Либо указание на хозяина (как не вспомнить идею потенциальной изменчивости мира под влиянием субъекта из "Детей и карликов"!). Либо напоминание об ответственности. Впрочем, это две стороны одного Януса.
Так или иначе: "Утро, принадлежащее ей, выдалось трудным". Между прочим, то, что субъект действия (подлежащее) - утро, и то, что оно выдало-СЬ, в значительной степени перекладывает на него с героини ответственность за происходящее. Но - тайком. Это тонкая работа с помощью грамматических форм, в отличие от "принадлежащего" - явно, грубо, сильно и поверхностно.
"Чувство разрушения окружающего мира" - пресупплхиция: окружающий мир рушится. Или разрушился - поди пойми эти отглагольные существительные!
"...Представляя себя поездом, пущенным под откос... Кому-то ведь надо жить на склоне!" Вторая фраза - убеждение, не хорошо, правда, сформулированное. Конструкции с модальным глаголом "надо" обычно превращаются в хорошие причинно-следственные связи путём добавления причины, но здесь таковая ни из чего не вытекает, и вопрос автору не задашь. Просто - надо. Убеждение, поддерживающее разрушение окружающего мира.
"Посмотрела "Матрицу", убедилась в том, во что сама верила беспредельно - в иллюзорность бытия." Убеждение героини, явное и стойкое: бытие - иллюзия. Хороший комплексный эквивалент. И имеем уже:
1. Время может принадлежать человеку (слабо);
2. Мир рушится или рухнул (более явно);
3. Надо жить в таком мире (явно);
4. Бытие - иллюзия (явно и сильно, но с позиции девушки).
Комбинируя, получим, между прочим: надо жить в (принадлежащей тебе) иллюзии разрухи. Так, собственно, в рассказе и происходит.
Вот конец четвёртого абзаца: пресуппозируется, что жизнь героини несостоятельна.
Двумя абзацами ниже автор пресуппозирует, что героиня (он, впрочем, специально оговаривает, что "...вряд ли уместно так её называть) уделяет своей судьбе мало внимания.
Однако, эти два предположежния излагают мнение автора лишь относительно девушки, поэтому - поехали дальше.
А дальше фразой (авторской!): "Почему бы бабке не бояться ежей?" Вова Бурый Волк указывает на то, что бояться - нормально. Пока не найдётся особая причина испытывать обратное.
Итак. бояться - нормально. Опять страх, как в "Детях и карликах". Что ж, читаю дальше и наблюдаю, как будет развиваться тема боязни.
...Вот девушка наша и испугалась - "...чувствуя, как скачет сердце, накормленное адреналином." Предметом испуга оказывается... ёж!
А вот дальше: "Ничего не искать, и что-то найти - так не бывает ". Явное авторское убеждение, которое, будучи сформулировано в виде причинно-следственной связи, гласит: нашёл(ла) - значит, искал(а). Либо наоборот.
Этим автор указывает на героиню как на носителя ответственности. Она отвечает за то, что живёт в принадлежащей ей иллюзии разрухи? Возможно, возможно; в разбираемом абзаце предмет ответственности (вины) назван простым и ёмким словом "это" - ни более, ни менее.
И дальше по тексту - о пользе и благости слёз. Как в "Детях и карликах", но более явно и однозначно от автора.
Вообще, от автора в рассказе говорится много. Вова дистанцируется от героини, он комментирует её поступки и мысли - всё это начиная с шестого абзаца и заканчивая последним предложением. Что ж, буду анализировать авторские реплики больше, чем текст, сделанный из позиции девушки.
Вот, скажем, фраза: "Но нельзя же быть настолько невнимательной, чтобы не видеть страшноватой истины: людей становится всё меньше, а вот ежей, как ни странно, больше". Пресуппозиции: то, что людей становится меньше, а ежей больше - истина; истина может быть страшноватой; эту истину можно увидеть; быть настолько невнимательной, чтобы её не увидеть - нельзя. В этом куске текста автор достаточно ассоциируется с девушкой, так что непонятно, кто где. И что есть истина, он не объясняет. Но неявно противопоставляет её иллюзии: первую приходится заметить, вторая в явном виде есть - всегда. Ну, не всегда - здесь и сейчас у героини.
Таким образом, в отличие от приятной, яркой, несущей радость иллюзии (и, с другой стороны, сходно с предшествующей ей иллюзией разрухи), внешняя истина - страшновата.
Следующая весьма авторская - и даже более дистанцированная, чем авторская - фраза: "Голубая стратосфера неодобрительно поглядывала на биосферу со своих высот..." - то, что творится в живой природе, не одобряется небом.
И недоброе это озвучивает появившийся вскоре Ганс: люди теряют позиции, завоёванные на протяжении тысячелетий. Убеждение, но не хорошо сформулированное, и непонятно, авторское ли, или принадлежащее получеловеку-полуежу. И ещё одна им же произнесённая в адрес девушки реплика: "А я вот тебя люблю". Никаких глубоких пресуппозиций внутри неё, но соотнесённая вовне, с контекстом, она резюмирует: предмет страшноватой истины любит героиню. Впрочем, это похоже скорее на мысль о ней автора, высказанную так вот косвенно, чем на его убеждение об отношениях людей и истины.
Одна из последних авторских реплик - средняя часть предпоследнего абзаца. О бородатых партизанах, пустивших под откос пресловутый поезд. "Откуда же они берутся, эти партизаны? Из твоих снов, или из твоей души? Тебе виднее... а, я вижу, что тебе всё равно." Ей всё равно. Значит, предъявленные убеждения - авторские, не её. А предъявляет Вова мысль о происхождении этих судьбоносных шахидов: "Из твоих снов, или из твоей души?" Он предлагает выбор между внутренним и внутренним. Внешнего не дано. Ответственность за судьбу человека несёт всё-таки человек. И так три раза.
И параллельно - пять раз о нездоровых жизненных реалиях, о разрушении внешнего мира, о крахе человечества. Об её крахе, пришедшем извне, не от партизан - от ежей.
Либо Вова, пока писал рассказ, сомневался в том, куда поместить точку ответственности, либо - менее вероятно, как мне кажется, - полагал, что возможно всякое для неё место, и играл с читателем, намереваясь или подвести его к решению вопроса, кто отвечает за судьбу, или навязать свой равновозможный (всяко бывает: и на "я" бывает, и на "ё" бывает) ответ.
Уф. Трудный для моего анализа текст. Заявлено гораздо меньше убеждений автора, чем в "Детях и карликах", но гораздо больше преподнесено метафорично, в образах и символах, в событийном ряду.
Кстати о карликах: там ведь на ответственность за изменение мира к лучшему наложен нравственный запрет. Здесь по-другому: меняй не хочу, кушай грибы, убивай Ганса (то есть, автор это, конечно, осуждает, но не девушка). Нравственный запрет снят - появляется физический. Мир по-прежнему изменить нельзя. И это тоже убеждение Бурого Волка.
Однако, если невозможно оздоровить жизненные реалии, то есть ведь ещё путь - измениться самому. Что, кстати, в "...карликах" называется преодолением и осуждается, хотя и желанно, посему не получается.
Будет ли у героев Вовы успешная попытка преодоления?..
Зомби. Самый длинный из трёх (каламбур-с, взрослый зомби действительно длиннее карликов и ежей). Самый поздний из трёх.
С первой строчки: "..надо подготовиться к осаде". И чуть ниже дополнение до причинно-следственной связи - после краткого рассказа о недавно появившемся на месте действия зомби сразу два фразеологизма: "...беда не приходит одна" и "ласточка... была всего лишь первой". Их хорошо предварила бы связка "потому что". То есть: дальше будет хуже.
Ниже автор заявляет, что прошлогодние зомби, участники первого нашествия, "...не сулили особой опасности..." - тогда в чём беда? В вызываемом ими омерзении? В назойливости, проявляемой ими при попытке залезть в жилища? Но чем они тогда хуже тараканов? И разве тараканы - беда?
Нет. "Зомби - это беда" - убеждение, хорошо сформулированное в виде комплексного эквивалента, изложенное, как говорится, эксплицитно и опирающееся не не факты, а на "несколько продвинутый интеллект" (2-й абзац).
Людопытно, что субъект действия в первом предложении - тот, от чьёго имени ведётся повествование. В отличие от двух предыдущих рассказов. И готовится он к осаде, опираясь на собственное, изложенное выше в статье, убеждение. Так происходит управление сверху вниз в пирамиде нейрологических уровней. Очень хорошо это описывается в седьмом абзаце.
Здесь же, кстати, ещё одно убеждение: "никто... не решится навестить меня..." - дополняемое до хорошо сформулированного предыдущим контекстом: потому что появятся зомби. И усиливаемое последующим утверждением, высказанным так, будто относится к настоящему времени: "...потому как их много".
Чуть ниже деепричастный оборот: "...обороняясь от зомби", - в котором пресуппозируется, что зомби наступают. Атакуют (поскольку "оборона" - слово вполне военное). Хотя, как отметил автор, он же главный герой, все предшествующие живые мертвецы "...не сулили особой опасности".
В котором уже рассказе Бурого Волка действию предшествует ожидание, заданное пресуппозируемыми в самом его начале убеждениями!
Через абзац снова нахожу - в начале: "...пытался оборонять дом"; в конце: "А вообще-то они даже особо-то и не лезут". Опять вилка между фактами и убеждениями.
И это любопытно. Рассказ "Дети и карлики" - цельный, как мраморный Геракл, его концовка абсолютно детерминирована началом. В "Гансе моём еже" есть противоречие между двумя классами убеждений: "виноваты партизаны" и "виноваты ежи". Какой бы из мифов ни победил - он был и останется мифом. Здесь же миф столкнулся с реалиями. Чья возьмёт? Делайте ставки, дамы и господа!
Далее, после четырнадцати абзацев, где герой Вова в основном описывает события, он заявляет, что строит из себя пессимиста:
"Она (Елена - С.А.) заявляла:
-Надеюсь, это бедствие скоро кончится...
...
Но я возражал, строя из себя пессимиста:
-Может, и не скоро. Может, это навсегда..."
Пресуппозиция: герой, вообще-то, не пессимист. Согласно модели нейрологических уровней, здесь уже заявка на личностное своеобразие. Это самооценка, т.е. убеждение о личностном своеобразии. Жаль только, что заявлено оно в негативной форме. Если НЕ пессимист, то оптимист (который учит английский)? Реалист (который учит автомат Калашникова)? Кто? Кто он, убеждённый в том, что безобидные ходячие трупы, в отличие от тараканов, - беда?
Через четыре абзаца встречаюсь с довольно интересным куском текста. "Мы (с Мишей Шибзом - С.А.) оставались теми, кем были мы много лет назад - и ничто не могло этого изменить". Комплексный эквивалент: мы, нынешние - это мы, прежние. С учётом предыдущих двух абзацев можно сформулировать причинно-следственную связь: если люди имеют общее прошлое, друг для друга они неизменны.
А вот отношения с новыми знакомыми могут меняться быстро. На других герою пока плевать - до тех пор, пока не узнает их получше. А вот Лену пока хочется трахнуть - пока не надоела своим постоянным присутствием.
Может, и с зомби случится так же - познакомившись с ними поближе, Вова начнёт относиться к ним иначе? По крайней мере, убеждение в том, что отношения с новыми знакомыми могут меняться быстро, такой поворот поддержит. Достаточно оказаться в ситуации, где мертвяки неустранимо обступят тебя как новые знакомые.
Пока этому мешает убеждение, что зомби - беда.
Чуть дальше: "Бродили какие-то отщепенцы, которых отстреливали самые тупые обитатели нашего садоводства - то есть те, которые не осознавали, что это лишь пена, а волна накатит потом". Некоторые пресуппозиции: потом зомби будет очень много; кто этого не осознаёт - тот самый тупой... И ещё парадоксальная вещь: осознавая будущую беду, человек тоже может при этом быть тупым - но не САМЫМ тупым. "Самый" - это ведь косвенное указание на скрытую часть выборки.
И вот - началось. Убеждения о будущем таки-подтверждаются. Зомби хлынули потоком. Меня как биолога по образованию сравнение с саранчой заставляет возразить: это насекомое либо быстро летает, либо сидит и жрёт. Последующее сравнение трупаков с леммингами, сделанное второй особой женского пола Катей, мне кажется более удачным... ну да ладно, что это я? Обещал ведь убеждения анализировать.
"...Положение обязывало смотреть на зомби, не отворачиваясь" - пресуппозируется, что оно может обязать к некоторому однозначно определённому поведению. Кстати, эта пресуппозиция встречается второй раз. Ранее "...в соответствии с нынешним статусом" герою полагалось "...выебнуться перед Леной". Правило?
"...Зомби... бормотали что-то себе под нос, и вид у них при этом был довольно-таки несчастный". Ещё подтверждение характера описанной ранее реальности.
А вот абзац о том, что "...всё рано или поздно (а выше - "...очень скоро...") надоедает". В том числе и зомби - с этого начался разговор о привыкании. И это - убеждение о том, в какую сторону меняются отношения (см. выше).
Ниже герой рассуждает о сущности зомбирования и заявляет открытым текстом: "...у человека всё-таки есть душа, поскольку, несмотря на отсутствие воли, его угнетает положение (зомби - С.А.), в котором он оказался..." Пресуппозиция: зомби - это одно из положений, в котором может оказаться человек. Во как! И ещё, между прочим, причинно-следственная связь: если человека что-то угнетает, то у него есть душа. Т.е., душа - орган страдания?...
Если я исхожу из этого, мне становится, между прочим, понятен запрет на преодоление (и изменение мира к лучшему) в "Детях и карликах". Страдающий зомби имеет душу, а преодолевшие (особенно звероподобное окружение отца ребёнка из сновидения) её, похоже, лишены. Не опускаться же до такого! Лучше уж страх. Душу надобно упражнять.
И вот, после того, как один из персонажей, муж Лены Толя, соглашается с Вовой в том, что душа есть, и определяет её позитивно как хранилище истины, Шибз предлагает "...разобраться в механизме страха, который давит на нас, заставляя нас бояться зомби". Пресуппозируя тем самым, что у страха есть некий механизм, в нём можно разобраться и, что самое интересное, именно этот механизм (а не бродящие по садовым участкам покойники) заставляет нас бояться.
Интересные убеждения, но не факт, что они авторские.
Как-то в юности я писал поэму по мотивам танка не то Сайгё, не то Басё, под названием "Лес рук". Приехав с начатой работой на садовый участок (!) к родителям, я спросил у мамы, какой совет она дала бы мне, если бы я заявил, что отправляюсь в такой лес в экспедицию. Советом её я воспользовался для написания единственной главки творения, которую так и назвал: "Наставления матери". Только для этого, но не для описания того, как себя ведёт и что переживает в лесу мой лирический герой - настолько он, совет, при всей мудрости своей и доброте, не укладывался в мою схему мироздания.
И вот я посмотрю теперь, проявятся ли пресуппозиции Миши Шибза в дальнейшем тексте Бурого.
Миша рассказывает несколько историй про ходячих покойников. Его отчаянно (или, скорее, нахально) перебивает Толя, организуя при этом выпивку на сон грядущий, его отговаривают от роли сказителя дамы Лена и Катя, и в итоге сам Шибз признаёт, что у него не вышло "...примирить нас со страхом перед зомби..." Но ведь заявлена им была совсем другая задача! Разобраться - то же, что и примириться: чьё это убеждение? Опять Шибза? Или автора? Или это просто неувязка?
Не знаю.
Поэтому читаю дальше. И после описания предотбойной возни, после сцены убийства мальчика-зомби, непонятно как оказавшегося в спальне с Толей и Леной (однако, весьма символично, что убивают ребёнка) читаю великолепную фразу от автора-героя: "Я мог бы свалить ответственность за бессоницу на зомби, ...но твёрдо знал, что причина кроется во мне самом".
Ключевое слово "кроется". Как не разобран механизм страха, так не вскрыта и причина бессоницы. Пока что. Однако, точку ответственности герой Бурого размещает внутри себя. Виноваты во всём, стало быть, не ежи и не карлики, а партизаны.
Вот их-то и надо ловить.
Именно такую карательную экспедицию внутрь устраивает Вова Бурый Волк на протяжении четырёх последующих абзацев, и я буду распаковывать заявленные в них убеждения весьма тщательно.
"Не смотря на то, что я готов был примириться с небом и со всем остальным, я не мог примириться с людьми..." Пресуппозиции: Вова готов был примириться с небом и со всем остальным; прежде примиренмя не было (значит, Вова враждовал с небом и со всем остальным); Вова и сейчас ещё не примирился (есть пока лишь готовность). Плюс убеждение в том, что герой "...не мог примириться с людьми...", не дополненное, к сожалению, до причинно-следственной связи. Модальные операторы, иногда в сочетании с отрицательной частицей (должен, обязан, не могу, не имею права и т.п.), всегда указывают на убеждение - либо на официальное предписание.
"...Не смотря на ненависть к людям, большую часть времени я не мог без них обходиться". Пресуппозиции: Вова ненавидит людей; есть часть времени, когда без них можно обойтись. Убеждение в том, что герой "...большую часть времени не мог... обходиться" без людей. Исходя из чего, он и собрал тусовку, чтобы пообороняться от ходячих эксгуматов вместе.
Ниже: "...любить опасно..." - почти хорошо сформулированный комплексный эквивалент, включённый, кроме того, в качестве причины в убеждение, что "...поэтому выгоднее только изображать любовь". И зря. Можно было , не изобретая следствий, ограничиться опасностью любви, подобно испанскому философу Хосе Ортеге-и-Гассету, убеждённому в том - и сделавшему из этого убеждения основной пафос своей философской системы, - что жизнь есть опасность. Впрочем, зачем я опять сужу? Не зря. Можно и не ограничиться.
Далее, в рассуждениях о юридической ответственности за убийство живого мертвеца: "Формально человек, ставший зомби, остаётся тем же Васей Пупкиным". Опять же, зомби - человек. Сверх этого: если решиться на допущение, что "Вася Пупкин" - литературный приём для обозначения личности вообще, то во фразе сообщается, что формально зомби остаётся личностью. Фактически же - судя по всему, нет (не по всему судя, конечно, а по типичному для русского языка противопоставлению формального и фактического). И тогда выходит, что человек может фактически не быть личностью. Если же вспомнить, что Вова Бурый Волк пишет о душе, то ещё вывод: душа и личность - разные сущности.
...Ни с того, ни с сего вспомнилось вдруг название одного из монстров в игре Diablo для Sony PlayStation, относящегося к тому же типу, что и зомби, гниющие трупы, упыри и прочая не сбросившая плоти нежить - Душевный Гной. По-моему, прикольно. Это так, к слову о душе.
"У нас, здоровых людей, в сознании всегда зашит страх перед больными людьми". Из контекста понятно, что зомби - больные люди. Жизненные реалии, согласно которым ходячие трупы безобидны, обрастает у Вовы системой убеждений, противопоставленной убеждениям о беде и опасности.
Далее, от слов "как мне кажется..." - великолепные строки о рефлексах и самоанализе, который, между прочим, назван мучительным. Вот вам и ещё хорошо сформулированное убеждение: самоанализ есть мучение.
Вова, я очень надеюсь, что не мучаю тебя своими аналитическими выкладками. Прости, если что не так. Сам уже мучаюсь - подустал, видать.
Ниже ещё один великолепный абзац, который можно было бы привести почти целиком, кабы не знание того, что читатель может ознакомиться с ним сам по ссылке (и не моя лень, конечно). Абзац начитается словами: "В итоге круг замкнулся", других таких в рассказе "Зомби" нет - ищите по опции "Найти на этой странице..." в рубрике меню "Правка".
В этом куске текста нахожу пресуппозиции: человек придавлен грузом ошибок; мы лишены возможности понять Бога; попытки избежать ошибок - тщетны, и т.п....
Читаю жальше. После любопытного рассказа Толи о психотропных генераторах и торсионных полях вижу высказывание Шибза о том, как колдун-боккор превращает человека в зомби. Он, оказывается, высасывает у него душу-лоа. И хоть бы кто Шибзу возразил или помешал, как в прошлый раз, когда он предлагает разобраться в механизме страха.
То есть, души у зомби таки-нет?.
А поскольку зомби - состояние человека (мы помним об этом и не встречали отрицания), то бывают люди без души. М-да, кхм-кхм, человек - это звучит горько (Максим Гордый).
Читаю ещё дальше. Прочитываю длинный и интересный диалог практически всех со всеми, дохожу до авторской реплики и обнаруживаю там ещё одно подтверждение новой, формирующейся по ходу рассказа системы убеждений героя: "...были они (зомби - С.А.) какие-то жалкие, совсем не агрессивные". И любопытное предположение, что Душевному Гною тоже нужна пища.
Есщё чуть дальше - заявленное героем убеждение: "Все люди врут". И - через два листа распечатки (я работаю с распечаткой текста), содержащих описание событий и бесед, вдогонку: "...по ящику ты ничего кроме наглой, заранее приготовленной лжи, не услышишь".
И очень вскоре вслед за этим - о сознании. "Мне надоело думать, но, к сожалению, моё сознание раз за разом шагало в обход моих пожеланий"; "...хорошо смазанный логический механизм моего сознания пришёл в действие, и я оказался погребён под тяжёлым ворохом мыслей и разнообразных выводов". Это всё опять о рефлексах и самоанализе. Пресуппозиции: моё сознание - это не я; я сожалею о том, как ведёт себя моё сознание; оно может погрести меня под ворохом своих продуктов и конструктов. И добавлю вот какую отсебятину: сдаётся мне, что по тексту можно сопоставить мысли и выводы с ошибками и грешками.
Впрочем, вот нечто менее личное: убеждения - точно уж продукты и конструкты сознания (этот комплексный эквивалент, например, тоже: вспоминаем Рассела и улыбаемся). Вот что на тему, близкую к этому, пишет Бурый Волк:
"Тот, кто нас сделал, вложил в нас грамотные рефлексы, а мы, подвергая себя мучительному самоанализу, только разрушаем всё" (тот самый кусок текста о рефлексах).
"...хорошо смазанный логический механизм моего сознания..." - и т.д., см. выше в статье.
Самоанализ - мысли - выводы... и далее(предположение героя об итогах своих мыслей и выводов):
"Я убеждусь в том, что все в мире, даже самые, казалось бы, сильные чувства не более чем тлен". Хорошо сформулированный комплексный эквивалент, да ещё и относимый самим автором к разряду убеждений. И он здесь противопоставляется чувствам, как чуть выше мысли и выводы импульсивному действию, как ещё ближе к началу самоанализ рефлексам.
Итак, герой, погрёбший (ну я и сказанул, блин), нет, не так - ИНГУМИРОВАВШИЙ (в противоположность эксгумации) себя под ворохом прежних убеждений, не может позволить себе действовать импульсивно и рефлекторно. А убеждения эти, как видно из статьи, я обнаружил следующими (не в порядке обнаружения):
1.душа - орган страдания;
2. деятельность сознания трудна и мучительна;
3. причины моих состояний - внутри меня;
4. могут быть люди без личности (и даже без души);
5. зомби - это одно из положений, в котором может оказаться человек;
6. положение человека может обязать его вести себя определённым образом;
7. зомби - это беда;
8. дальше будет хуже;
9. я ненавижу людей;
10.любить - опасно;
11.все люди врут;
12.удобнее изображать любовь (т.е. врать), чем любить;
13.всё рано или поздно надоедает.
Среди них первые три естественным образом соединяются в блок; следующие три (особенно 5. и 6.) - ещё более тесно; ко второму блоку примыкают с одной стороны убеждения 7. и 8., с другой - 9. и 10., причём каждая пара тоже сблочивается; соединение блока 9.-10. с убеждением 11. естественным образом порождает 12.; а все убеждения с 7. по 12. косвенно обусловлены блоком убеждений 1.-3. И венцом всему является убеждение номер чёртова дюжина, которое, обращённое на предыдущие двенадцать и поддержанное 3.-им, может всё разрушить и... эксгумировать Вову.
Есть ещё убеждение №14.: мы нынешние - это мы прежние. Оно противоречит 13., согласуется с 3. и 6. и поддерживает все остальные. Если, как я предположил выше, мертвяки неустранимо обступят Вову как новые знакомые, то в первую очередь рухнет 7. и 8., затем 14., останется и даже реализуется по-новому блок 4.-6., блок 1.-3. потеряет область приложения, особенно первые два его (блока) компонента, и убеждения 9.-12., пожалуй, тоже не смогут больше реализоваться.
И вот случилось! В попытке трахнуть Лену герой не удерживается на краю кровли и летит в гущу зомби! И поднимается "...на ноги, не чувствуя ничего, кроме леденящего ужаса.
Я думал, что зомби сейчас накинутся на меня и разорвут в клочья. Но этого не случилось - они брели мимо, только изредка толкая меня своими гниющими плечами."
Нездоровые жизненные реалии абсолютно миролюбивы! Ура!!!
И после недолгой возни, до самого конца которой товарищи Вовы по обороне от миролюбивых Душевных Гноев продолжают им не доверять, все они - сперва Толя, затем Шибз и, наконец, девочки - оказываются внизу.
Внизу. Это символ, не убеждение, но я к нему вернусь.
Вот и развязка. Бояться нечего. Система прежних убеждений Вовы разгребена и раскопана, как и всякий мешающий мирной жизни завал или баррикада, и из-под неё появляется... ну? Кто он, сперва погребённый, затем выкопанный и всё же живой?
А-а-а, хрена вам! То, что вы подумали - это тоже убеждение. Ведь под описанный порядок процедур подходят ещё две категории существ - выжившие жертвы землетрясений, взрывов и лавин и йоги, останавливающие сердце и погребаемые учениками на время из неизвестных мне побуждений.
Однако, Вова работает в канве того, о чём вы подумали. Его герой и Шибз, взглянув друг на друга, видят: они стали гниющими трупами. И рухнуло убеждение 14.
Такое вот преодоление.
Теперь вернусь, как обещал, к символике слова "вниз", вспоминая при этом, куда мерзкие карлики тянули, а затем толкали ребёнка. Там этого слова нет, но как ещё оценить направление, заданное словами: "...я падаю, падаю, падаю"?
У меня в голове складывается некая гиперсхема, метасхема, глобальная схема - млм как там её ещё можно назвать, - включающая пока три компонента.
Первый - страх. Это естественное и вполне нормальное состояние души, и здесь Вова мог бы сослаться много на кого - на Сёрена Кьеркегора, например, или на авторов Ветхого Завета. Страх - как бы вершина горы, и, ясное дело, все пути от него падают вниз. А их у Вовы обозначено два.
Второй компонент (и ведущий к нему первый путь) -поражение и превращение в карлика. Я бы назвал итог этого пути отчаянием.
Третий (соответственно, второй) - преодоление и превращение в зомби, а как итог - равнодушие. Или бездушие, если угодно.
И всё бы складно.
Только кто сказал, что есть гора? Впрочем, успевший кое-чему научиться читатель заметит: я же, гад такой, и запресуппозировал в обороте: "Страх - как бы вершина горы".
Нет никакой горы. Либо так: есть, но, существуя, она может использоваться как стартовая площадка для взлёта. Как трамплин. Точно так же, в двух направлениях.
Если взлетающему важно преодолеть страх, как мальчику из первого рассказа, то он может это сделать с помощью любви. Которая конечно же есть опасность, поскольку летать вообще опасно. И которая есть в каком-то смысле потеря своего "я".
Если же ему важнее не превратиться в зомби и оставить за собой душу как орган страдания, то он может, оставаясь в рамках страха, стать отважным. Никакого парадокса: страх и отвагу создаёт один и тот же адреналин (пусть скажет здесь своё слово Наташа Нежинская). Отвага - тоже полёт.
Ну и отсебятину, блин, я тут наплёл. Хотя... Должен же за анализом следовать хоть какой-то синтез.
И вновь читатель может уличить меня в том, что я выдаю некое убеждение, да ещё и не дополненное до причинно-следственной связи.
Спасибо тебе, читатель!
-*-
Несколько слов в порядке примечания.
Во первых, я сожалею о том, что возможности сайта не позволяют размещать внутри текста картинки и схемы. Добрая схемка получилась бы из убеждений 1.-14., найденных мной в рассказе "Зомби". Если только вместо фотки своей повесить на недельку :)
Во вторых, я вспомнил и ту самую танку Сайгё (не Басё), и главку своей поэмы. Из авторского честолюбия и самолюбования привожу всё это здесь.
Сайгё:
Души грешников -
Теперь на горе Сидэ
Лесные заросли.
Острый топор дровосека
Рубит стволы в щепу.
Я:
"Наставления матери"
Послушай, сынок! Ты уходишь в лес.
Мне трудно его представить себе.
Но если там руки стоят до небес,
Прошу тебя: этих рук не убей.
Может быть, просят они у Господа -
Просят для грешных своих господ.
Может быть, ждут, когда упадёт звезда,
Ставя ладонищи под.
Но что бы они ни делали там,
Прошу тебя: будь осторожен.
Рука - человечья только черта,
Что ему не всего ли дороже?
И каждый удар топором по рукам
Вызовет в недрах судорогу.
А ты услышишь ли боли оскал?
Будь человеком в лесу, дорогой.
Вот какой я хороший и талантливый :)
Я втайне надеюсь, что своей статьёй не обрубил ни одну из рук, протянутых ко мне Вовой Бурым Волком.
И самое последнее. Убеждения нужны для того, чтобы мы знали, как нам вести себя в ситуации, в которой нам недостаёт опыта. Они организуют то, что выходило за его пределы, и фактически выстраивают новые его части.
Я предлагаю каждому подумать, как бы он повёл себя, окажись он в ситуациях, описанных в рассказах Вовы - и какие за этим предполагаемым поведением стоят вполне реально существующие убеждения.
-----------
*В декабре 2001 года
**На форуме сайта Проза.ру
***В настоящее время найти эти и другие упомянутые произведения на авторской странице Вовы Бурого Волка на сайте Проза.ру невозможно - он их удалил. Однако, через список читателей поиск возможен до сих пор
Код для вставки анонса в Ваш блог
| Точка Зрения - Lito.Ru
Сергей Алхутов: Прежние убеждения в творчестве Вовы Бурого Волка. Критические статьи.
08.04.05 |
Fatal error: Uncaught Error: Call to undefined function ereg_replace() in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php:275
Stack trace:
#0 /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/read.php(112): Show_html('\r\n<table border...')
#1 {main}
thrown in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php on line 275
|
|