Феликс Круг(Россия, Москва)Мой отец – железнодорожник. И его отец был железнодорожником. И отец его отца был железнодорожником. И отец отца его отца тоже. И все они жили рядом с железной дорогой. И мы жили рядом с железной дорогой, в доме из красного кирпича. Мой прапрадед в начале двадцатого века приехал из Германии с инженерными линейками в подарок авангарду варварской псевдокультуры. Остался жить в России. Все мои деды ходили с разбитыми головами. Балка привода регулятора, жёлоб водонапорной башни, стрелочный лом. Чуть зазевался, бах по черепу. Правда, во время моего отца паровозов уже не было, да и стрелок ручных тоже, поэтому он с разбитой головой не ходил. А вот мне, я так думаю, досталось через поколение. В детстве я хронически страдал прорехами от ржавых гвоздей. Может поэтому во дворе со мной старались не связываться. Вообще, я был слабым ребёнком, избалованным и психическим, к тому же мучился поздним развитием и заторможенностью. Последнее в наших измождённых краях было огромной проблемой. На тычки, насмешки и упрёки полагалось реагировать быстро, иначе испытуемый выносил на своих плечах не-к-ночи-будет-упомянутое общественное иго. На главные роли поднимались спринтеры. В школе я учился неплохо. Отец хотел, чтобы я стал маньяком-железнодорожником и отомстил потомкам царской семьи за весь наш проклятый род. Вступилась мама. Будет, дескать, учёным или писателем. У него почерк хороший. Как следствие, начал портиться. Во дворе самым популярным развлечением среди мелких пацанов была игра, которая называлась то ли «Жопа», то ли «Яйца», точно не помню. Игроки нежно хранили орудия убийства – железные шарики, дротики из заточенных электродов и палки. У моего приятеля были классные зелёные шарики из стекла с узорами внутри. Их было пять, и в каждом свой рисунок. Когда я приходил к нему в гости, вселенная перед моими глазами расплывалась воздушными капельками, ниточками-спиральками и потрясающей красоты невообразимыми фигурами. Мозг усаживался в кресло режиссёра. Дикий запад, шервудский лес, кораблекрушения, где погибает мой приятель, и я как лучший друг забираю шарики себе. Однажды, когда я учился в восьмом классе, в школе устроили дискотеку. Мероприятие было закрытым, и посторонних не впускали. Поэтому готовым девушкам пришлось довольствоваться обществом слаборазвитых мудаков, вроде меня и моих одноклассников. Одна-другой, даже самые красивые, даже те, у которых, по слухам, уже были друзья-старшеклассники, приглашали парней танцевать. Видя, что никто не танцует, я, понятное дело, отказывался, хотя некоторые девчонки мне очень нравились. Дальше стали появляться пары. Наверное и мне стоит пойти, да как-то стрёмно, да и успею ещё. Вечер, между тем, закруглялся, и я решил, что теперь потанцую с первой, кто меня пригласит. Это оказалась одна из самых невзрачных девочек в классе. Провели несколько минут в обнимку. Тогда я не соображал, почему это так получилось. Потом мы с ней даже дружили какое-то время. С тех пор я понял, что могу мочиться не только в свою постель. Я ещё долго отыгрывался за тот вечер. Школа, институт. Лет в двадцать произошло событие, которое сильно изменило меня. …Как в летний день налетает ливень, Разбивший кратким своим теченьем Привычный ритм надоевшей жизни… …Во сне я увидел пьяного вдрызг юмориста Ефима Шифрина с гармонью в руках. Среди гнусавого бормотания я разобрал главное, что он хотел мне сказать: «Пора определяться». Выбрать свой суррогат и надеяться на побеги сквозь асфальт. И я определился. Я – Феликс Круг. И никто не в праве лишить меня иллюзий и борьбы за них. Это – основы моей жизни.
|
