От переводчика
Имя известного английского поэта и драматурга Уильяма Эрнеста Хенли (1849 – 1903), к сожалению, мало знакомо русскоязычному читателю. Пожалуй, единственное его стихотворение, неоднократно перелагавшееся на русский язык и включенное во все поэтические антологии – «Invictus» («Непокоренный»).
Оно было написано в очень непростое для поэта время, когда он находился в Эдинбургском госпитале в крайне тяжелом состоянии – ему угрожал полный паралич. Вообще, жизнь часто поворачивалась к Хенли не самой лучшей своей стороной. В двенадцатилетнем возрасте он заболел костным туберкулезом и лишился левой ноги. Еще через двенадцать лет на целых три года попал в больницу, где ему снова грозила ампутация. Лишь благодаря титаническим усилиям врачей поэту удалось избежать этой участи. Семейная жизнь Хенли тоже была не слишком счастливой: его единственная дочь Маргарет (ставшая, кстати, прототипом малышки Венди – главной героини знаменитого «Питера Пэна» Джеймса Барри) с самого рождения была очень болезненным ребенком и умерла в возрасте пяти лет.
Однако, несмотря на все несчастья, сыпавшиеся на него как из рога изобилия, Хенли не терял присутствия духа, находя утешение в творчестве: выпустил несколько поэтических сборников; по праву считался одним из наиболее влиятельных литературных критиков своего времени; совместно с Т. Ф. Хендерсоном подготовил четырехтомное издание произведений Роберта Бернса; был соредактором словаря сленга. Кроме того, создатель «Непокоренного» в течение долгих лет дружил с Робертом Льюисом Стивенсоном, в соавторстве с которым написал три пьесы и выпустил два стихотворных сборника. И еще, по утверждению самого Стивенсона, вдохновил его на создание образа долговязого Джона Сильвера – героя его знаменитого романа «Остров сокровищ».
В поэзии Хенли часто называют предшественником Редьярда Киплинга. В противовес сентиментальной викторианской лирике он прославляет в своих стихах мужество, активность, бесстрашие. Часто делает героями своих произведений простых людей, представителей городского дна, приближая поэтический язык к разговорной речи и щедро насыщая его жаргонными словечками.
Предлагая вашему вниманию небольшой сборник переводов из творческого наследия Хенли, очень надеюсь, что вы чуть больше узнаете и – кто знает – может быть, даже полюбите этого бесспорно интересного и оригинального поэта начала прошлого века.
Новая песня на старый мотив
Сыны с Монноу, Теймара и Трента,
Из Эссекса, Уэссекса и Кента,
Из всех окрестных графств и с берегов,
Работники плавилен и цехов,
Конторки, плуга, молота, кирки –
Торговцы, сквайры, грумы, моряки,
Скорей туда, где труб английских гром
Разносится далёко над холмом.
Первопроходцы, что из наших мест
Дошли туда, где виден Южный Крест,
Вставайте гордо, смело, горячо
Под королевский флаг к плечу плечо.
Восславим всенародно мощь и стать
Бойцов, что не привыкли отступать,
Спеша туда, где труб английских гром
Разносится далёко над холмом.
Будь ты хоть здоровяк, хоть инвалид,
Никто другой тебя не защитит.
Так не дадим погибнуть той стране,
Чье знамя гордо реет в вышине,
Чей славный независимый народ,
Отбросив страх, всегда идет вперед,
Идет туда, где труб английских гром
Разносится победно над холмом!
Баллада о мёртвых актёрах
Где ваши слёзы напоказ?
Где ваши страсти без предела?
Ваш смех, что в бешеный экстаз
Толпу приводит то и дело?
Где скорбь Джульетты, гнев Отелло?
Где желчь Тимона из Афин?
И Дон Жуан, и Лепорелло?
Все, все исчезли как один.
Где то, что, радуя нам глаз,
Сверкало, искрилось, блестело –
Батист, сафьян, парча, атлас,
Что так подчеркивали тело?
Где заводная тарантелла
Под звон гитар и тамбурин?
Войска, что в бой бросались смело?
Все, все исчезли как один.
Спектакль окончен, и тотчас
Принцесса рубище надела,
И – словно уличная грязь
Перемешалась с вьюгой белой.
Где песнь, что весело звенела?
И лёгкий танец балерин?
И поцелуи под омелой?
Все, все исчезли как один.
И нам того же ждать удела,
Будь ты слуга иль господин:
Как пыль, что с ветром улетела,
Мы все исчезнем как один.
Баллада о Молодости и Старости
Весна на пике, праздничный рассвет,
Фрегат, что не страшится урагана,
Умело зарифмованный сонет –
Вот Молодости облик без изъяна.
Закат, что наступает слишком рано,
Бутылка виски, серенький пейзаж,
Погнутые колеса у рыдвана –
Для Старости привычный антураж.
Сверкание салюта, треск ракет,
Броски рапиры, звуки кегельбана,
Растущий на глазах авторитет –
Вот Молодости облик без изъяна.
Потёртый требник, чёрная сутана,
Пустая сцена, пыльный бельэтаж,
Щегол, поющий в клетке неустанно –
Для Старости привычный антураж.
Проекты, что ещё не знает свет,
Восторг толпы, что льётся словно манна,
Свершения, которым равных нет –
Вот Молодости облик без изъяна.
Халат, газета, столик у дивана
И «Да почиет»* – маленькая блажь –
Заказанный вперёд у капеллана –
Для Старости привычный антураж.
Пиры и ссоры, шум кафешантана –
Вот Молодости облик без изъяна.
Каминный чад, микстура и бандаж –
Для Старости привычный антураж.
___________________
* Имеется в виду «Reqviescat in pace» - псалом, исполняемый обычно над могилой усопшего.
Вид из окна на Принцесс-стрит
Над цепью скал в объятьях темноты
Круглится бок Артурова холма,
Закат румянит горные хребты,
Ступени улиц, ветхие дома.
Сверкают, как алмазы, там и тут
Ночные фонари – им нет числа.
Над долом в мутных сумерках плывут
Фронтоны, шпили, башни, купола.
А там, вдали, за блеклой пеленой,
За чахлым светом тлеющего дня
Чуть виден замок, мрачный и большой,
И в сумраке доносит до меня
Стократно отраженный от холмов
Военных горнов громогласный зов.
***
***
Меж мраком летней ночи и зарёй,
Чуть заалевшей в предрассветной мгле,
Мы заплатили дорогой ценой
За краткий свой полёт с небес к земле.
Наплыв ночных теней – его зачин,
Его финал – рассветные огни.
То вечный путь всех женщин и мужчин,
Которые боятся быть одни.
Скрещенье молний, огненный сполох,
Раздвинувший границы темноты.
И как же мы решились, о мой бог?
Как мы пошли на это – я и ты?
Чтоб он не умер, стал для нас един,
Ты этот миг навеки сохрани,
Что радует всех женщин и мужчин,
Которые боятся быть одни.
Моей жене
Прими баллад моих тетрадь:
Все до одной
Они должны принадлежать
Тебе одной,
Чтоб ты припомнила скорей
И те из них,
Что жили в памяти моей
Всего лишь миг…
Претендентка
Ей тридцать пять – не более – на вид;
Пожалуй, носик слишком крупноват,
На подбородке ямочка, а взгляд
Как у младенца – ясен и открыт.
На среднем пальце (странный атрибут)
Кольцо с печаткой. Впрочем, не в пример
Всем гувернанткам, вкрадчивость манер
И молчаливость очень ей идут.
Простое платье, шляпка, медальон –
Я все отметил, я почти влюблен!
Решительно иду на абордаж:
«Вы ладите с детьми?» - «О да, вполне».
– Отлично! У нее, насколько мне
Дано судить, весьма приличный стаж.
Барменша
Она вам скажет, что она Элиз
(Хоть все Элизабет зовут её),
Вздохнёт украдкой, взгляд уставив вниз,
Привычным жестом вам нальёт питьё.
Обдаст волной презренья стариков,
Бранящихся в углу, ни дать ни взять
Мадонна среди плошек и горшков,
Что не привыкла честь свою ронять.
Пусть блеск в её глазах давно угас,
Но талия стройна не по годам.
Чтоб выглядеть изысканней, подчас
Пытается читать «роман для дам».
И, оттирая стойку от вина,
Всё неуклонней старится она.
Александр Васин: "Меж мраком летней ночи и зарей..." (переводы из У. Э. Хенли).