Владимир МОНАХОВ: 3-х:ТИШИ-я ТИШИНА ВСЁ ГРОМЧЕ.
Редкостный дар у Володи:
«В одном мгновенье видеть вечность,
Единый мир в зерне песка,
В едином миге – бесконечность
И небо в чашечке цветка»…
Ощущение таково, что Монахов уже не живет в мире современной поэтики. Он ступил на какую-то замысловатую и тернистую тропу, вьющуюся над теоретическими изысками-обрывами. Шаг влево -- шаг вправо: это быть Поэтом или остаться непонятым (что, похоже, его не тревожит, как «будущность», потому что с Нею он, по какой-то неведомой мне причине, давно на «ты»)…
Монахов постоянно балансирует на грани мистики, фантазии, философии… Он ирреален, но в то же время живет вместе со своими Лиргероями «здесь и сейчас». Активно эксплуатируя различные методики и литературно-художественные приемы, смешивая их словно краски на палитре, он то упивается вольностями верлибра, легко переводя его в плоскость дольника или белостишия, то бесстрашно ступает на «порог» твердых форм, вольнО и на пользу своим произведениям пренебрегая канонами. И это не назовешь пресыщением или (тем паче!) небрежностью… Нет! Это какой-то особый, по-настоящему творческий лабораторный мир, где Владимир, буквально, выворачивает себя наизнанку, стремясь придать литературному «блюду» только ему ведомый, собственный Авторский привкус… Поэзия Монахова – ощутима, обоняема и осязаема… Она – живой и экологически чистый, с точки зрения Литературы, продукт.
Сегодня много и часто говорят о становлении некой поэтики «русского хокку» (хайку)… Согласиться с этим, на мой взгляд, все равно, что признать существование японского русского кокошника. Японская поэзия всегда останется японской. Другое дело, что в русском преломлении использование японских жанров (форм) будет наполняться собственным содержанием, отражать уже нашу действительность, рассуждать нашим языком.
Поэтому, если традиционное японское хокку «не занимается решением мировых проблем, чаще ставя вопросы, чем отвечая на них», то в русской экспозиции Володи Монахова, напротив, звучат утвердительные мотивы Вселенского масштаба. Разве нет:
«И на чужбине
нет роднее места, чем
звёздное небо»
Если традиционное является «экспромтом, моментальным наброском (поэтический симбиоз импрессионизма с примитивизмом), не точным снимком, а именно эмоциональным впечатлением, то у Володи Монахова – это выверенная, точная философская концепция:
«Перевожу со
Словарём с этого
На тот свет»
То есть, та самая, каноническая «простота» японского хокку у Монахова переходит не просто в концептуальность «великое в малом», а в (с точностью до наоборот):
«Стихи ищут
Звукопожатие букв,
Скрипя зубами слов»
Теперь о канонической технике «лаконичности». Японское хокку не терпит ни местоимений (заменяя их подбором глагольных форм), ни частиц, союзов и предлогов (работая падежами и склонениями), ни наречий (стремясь заменить их прилагательными и деепричастиями). Чего не скажешь о многих работах Монахова:
«Утром в кровати
На твоей пустой половине
Себя нахожу»;
«Время с тобой
Закатилось под кровать
И не дышит»;
И это – не в укор! Это к теме о том, что японскому языку никогда не быть русским и наоборот.
Представленный здесь Владимиром Монаховым цикл, не случайно предварен критической статьей. В ней, безусловно, отражены главные тезисы, определяющие поиск русской поэзии, переживающей, так же как и японская 19 века, некоторый кризис. Выраженная в нем точка зрения на поэтику хокку, несомненно, имеет право на жизнь, однако чего-то сверхнового, кроме того, что до нас донес Басё, определивший монументальные принципы этого жанра поэзии, в ней нет.
Да, хокку Монахова содержат положенную «аскетическую грусть одиночества; печаль экзистенции, скорбность необратимого течения времени; тёрпкую горечь переживаемых мгновений; лёгкость изображения серьёзных вещей; восприятие вечного в изменчивом и непостоянном»… НО! еще… Поэтика Монахова основана на «зеркале» слов, где «зазеркалье» -- в свою очередь, иллюзия… Я плюс я, плюс, я, плюс я, равняется ты:
«По ночам глотаю
Твои сытные поцелуи.
Даже не завтракаю»…
Редактор литературного журнала «Точка Зрения»,
Инна Молчанова
|
3-х:ТИШИ-я ТИШИНА ВСЁ ГРОМЧЕ
Шастра о русских хокку
Божественное для Запада состоит в безоговорочном отвержении человеческого, для Востока – в пристальном его изучении и непременном развитии. Извечное стремление человека ритмизировать свою речь в христианском мире – тлен и пагуба, в буддийском – занятие изысканное и почтенное. Поэт Монахов, поэт-инок для русского уха – нелепица, для японского – закономерность. Не всякий тамошний монах был поэтом, но практически каждый поэт был монахом: Сайгё, Мёэ, Камо-но Тёмэй, Догэн, Иккю, Басё, Тиё, Рёкан… Продолжить или уже достаточно?
И это вовсе не удивляет. Японский буддизм и японская поэзия – от одного корня. В основе их лежит первый из семи принципов Догэна: «Все живое и Будда – едины». И монах, и стихотворец, в конечном итоге, стремятся к одному и тому же – осознать себя частью целого, ощутить за собой право повторить всему миру слова Киплинга: «Мы с тобой одной крови – ты и я». Кажется, это и называется сатори – просветлением.
Дзэнский путь к просветлению лежит через палочную дисциплину монастыря, через оплеухи учителя, через полуголодную жизнь, через физически и духовно изнурительную медитацию. Дзэнская свобода, в сущности, – осознанная необходимость, и ничего кроме. Но мера этой свободы не знает границ. Каноны хокку суровы, как монастырский устав. Но когда поэт сживается с ними, подчиняет ум и душу аскетической дисциплине жанра – Бог ты мой, какая немыслимая свобода ему открывается! Но быть свободным – тяжкий труд. «Свобода, как воздух горных вершин: для слабых людей непереносима», – писал Акутагава.
Наши хайдзины во многом избавлены от необходимости следовать канонам семнадцатисложных поэм. Традиционная силлабическая метрика (5-7-5), почти полное отсутствие глаголов, выстроенные на омонимах каламбуры и обязательное именное сказуемое в финале практически несовместимы с русским языком. Отечественные хокку следуют не букве, а духу своих японских прототипов. В русских трехстишиях сохраняются главные принципы хайкай: энго – использование ассоциаций, югэн – выявление скрытой сути вещей, ёдзё – подтекст. Соблюсти их – труд не меньший, чем овладение формальными приёмами. И не менее благотворный. Не это ли имел в виду Басё, говоря: «Не ищи следы древних, ищи то, что искали древние»? А потому: встретишь патриарха – убей патриарха, встретишь Будду – убей Будду. В этом и заключается жестокая правда дзэнского искусства. Механически копируя мастеров, невозможно создать шедевр. Тем паче – прийти к просветлению. Тот, кто ищет Будду вне себя самого, обречён.
Но человек – всего лишь часть целого: всё живое и Будда – едины. В философии дзэн нет объекта и субъекта действия, ибо они тождественны. Потому хайдзином способен стать лишь тот, кто свободно ставит знак равенства между окружающим миром, собой и стихотворной строкой. Скажем, вот так:
Под светофором
В луже предзимней
Много еще зелёного.
Или вот так:
Вышел к дороге
Гриб на людей посмотреть.
Ишь, напылили!
Это, как и всё искусство хайкай, напоминает рисунок на запотевшем стекле: сквозь небрежно начерченные линии видится нечто большее. Мёэ говорил: «Стихи, которые мы сочиняем, разве это истинные слова? Когда пишешь о цветах, ведь не думаешь, что это на самом деле цветы. Когда пишешь о луне, не думаешь о луне».
Равным образом, когда пишешь о Будде во всех его ипостасях, не думаешь о Будде. А о чём? Да не имеет значения. Сатори Догена – в медитации и утонченных танка, сатори Иккю – в чарке водки и похабных канси. Но русский хайдзин лишен возможности выбора. Наш путь к просветлению лежит через житейскую муть, и никак иначе.
Я руки помыл
В луже, соединившись
С небом высоким.
Но и в грязи отражается бирюза небес. Если праведники возродятся в раю, что уж говорить о грешниках?
Перечитал написанное и спрашиваю вслед за монахом Мёэ: слова, что я пишу, разве это истинные слова? Ведь речь – клевета. Я взялся говорить о тех вещах, о которых дзэнец молчит. Но и молчание – ложь. Истина по ту сторону речи и молчания. Где именно? Не знаю. Может быть, в зелёных бликах светофора на поверхности лужи. Или в недовольном ворчании придорожного мухомора.
Спросите у Монахова. По-моему, он знает.
Александр Кузьменков
От редакции: Конечно, можно попытаться расспросить поэта о том, что он «зашифровал» в своей «акварели» или своём «офорте»… Однако автор, скорее всего, отмолчится или… расхохочется. Владимир комментировать свои русские тексты на японский лад, предложенные для публикации, естественно, не стал. Зато согласился, что в нашем альманахе их должно быть ровно 45!
ТИШИНА ВСЁ ГРОМЧЕ
3-х:ТИШИ-я
1.
– Ой! – укололась
Тучка юная о ельник
Молоденький.
2.
На долгом пути
пустой кошелек ноша
тяжёлая.
3.
И на чужбине
нет роднее места, чем
звёздное небо.
4.
Из-под снега
Вытаяла тишина
Прошлого года.
5.
Утром в кровати
На твоей пустой половине
Себя нахожу.
6.
Время с тобой
Закатилось под кровать
И не дышит.
7.
По ночам глотаю
Твои сытные поцелуи.
Даже не завтракаю.
8.
Бог нарезал
Бесконечность и дал
Примерить всем.
9.
На носу очки
Первыми увидели –
Любимую.
10.
Перевожу со
Словарём с этого
На тот свет.
11.
Молочная река.
Кисельные берега.
Здесь день не рыбный.
12.
Пошёл за хлебом.
Продавец мороженого
Спутал все планы.
13.
Ветер принёс вновь
Листья и «пятисотку»
Мятой купюрой.
14.
В зеркале ночном
Прихорашивается
Тьма-тьмущая.
15.
Зимой по ночам
Тишина всё слышнее,
Всё громче и громче.
16.
Вкус неба на губах
Первая капля дождя
Напомнила.
17.
А в доме только
И разговоров, что по
Телевизору.
18.
Подлизывался
Листопад, начищая ботинки
Прохожим.
19.
Доигрался…
Скулит тишина
В подворотне.
20.
Много чего
Происходит без нас
На том свете…
21*.
На пуговицу
Луны застёгнуто
Пальто неба.
22.
Мартовский ветер
Морщины на лицах прохожих
Разглаживает.
23.
Всё хорошо!
Но не слава Богу!
Но хорошо ведь!
24.
Нам осталось
Друг до друга
По глотку тишины.
25.
Портреты поэтов
Ночью жмутся к стенке
В кабинете литературы.
26.
Стихи ищут
Звукопожатие букв,
Скрипя зубами слов.
27.
Брожу средь могил.
Страшно на этом свете.
На том - интересно!
28.
Всю ночь пустой
Холодильник ворчал –
Будешь завтракать?
29.
Ушёл за море,
Но слышу, как ты в ответ
Молчишь и молчишь…
30.
Перешёптывались
В кромешной темноте
Тишиной звучащей…
31.
Время с тобой
Убивает время без тебя
На первой секунде.
32.
Линия жизни
По горизонту режет
Горло заката.
33.
Набрав полный рот
Звёзд, небо улыбнулось
Краешком луны.
34.
Который день
отмалчиваюсь по
телефону.
35.
За… окном… моросит…
Выслушал… каждую…
Капельку… дождя…
36.
Зимние осадки –
Жизнь замело…Следы из
Дома набело.
37.
Знаки препинания
Из старых книжек пылятся
На полу библиотек.
38.
Шла по асфальту
с ощущением: под каблуком –
Вселенная!
39.
На полке жены
Вчера впервые увидел
Крем от морщин.
40.
Дочка на лавочке
Забыла варежки…
Дети торопят весну!
41.
Солнцу за рекой
Голос подают с луга
Узники травы.
42.
Вышел к дороге
Гриб на людей посмотреть.
Ишь, напылили!
43.
Небо ночное
Зарастает звёздами
До макушки сада.
44.
За окном идёт дождь,
А внутри меня время…
Твоё время, Господи!
45.
– Иди с Богом!
Сказала мама. Иду. Иду.
Ещё далеко?
---
*Хокку написано в соавторстве с А.Кузьменковым
Код для вставки анонса в Ваш блог
| Точка Зрения - Lito.Ru
Владимир МОНАХОВ: 3-х:ТИШИ-я ТИШИНА ВСЁ ГРОМЧЕ. Цикл стихотворений.
Ощущение таково, что Монахов уже не живет в мире современной поэтики.
14.08.07 |
Fatal error: Uncaught Error: Call to undefined function ereg_replace() in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php:275
Stack trace:
#0 /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/read.php(115): Show_html('\r\n<table border...')
#1 {main}
thrown in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php on line 275
|
|